"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21

– Мне нужно с тобой поговорить! – заявила Руми тоном, не предполагающим возражений. – Тебе не кажется, что этот прохвост что-то задумал?

Не нужно было особо гадать о предмете разговора, благо, сразу две кандидатуры, по мнению Генри, подходили под определение «прохвост». И все же он решил уточнить.

– Кого ты име…

– Масамуне! Я еще в Киото внимание обратила. Он метит на место Сораты, а тут все так удачно складывается. Не находишь?

Она загадочно подвигала бровями, как бы намекая, что ей требуется сообщник, и Генри неуверенно кивнул. Руми явно не шутила, а у него уже голова шла кругом от версий и догадок. Всего час назад они с Соратой блуждали по острову в поисках спасения, и вот Сорату уже обвиняют в слабоумии. И не кто-нибудь, а самый близкий, после Генри, человек на этом проклятом острове. По крайней мере, Генри хотел бы верить, что ему Сората доверяет больше, чем своему помощнику.

А еще была Руми. Несносная, слишком шумная, постоянно ставящая их с Соратой в неловкие ситуации, но очень умная женщина. И ей можно верить.

По крайней мере, именно сейчас Генри вдруг и решил ей довериться. Если не ей, то кому? Быть может, это и к лучшему, поговорить с кем-то, кто не будет лезть тебе в душу или обвинять к сущей бессмыслице. И Генри решил.

– В этом есть, конечно, смысл, но думается мне, все куда сложнее. Этот спектакль только верхушка айсберга, – он вздохнул. – Давай отойдем куда-нибудь, не коридорный разговор.

Вот только отойти они никуда не успели – на первом этаже раздался звонок. Самый обычный, телефонный, но он прозвучал словно гром среди ясного неба, разрезав ватную тишину особняка. И почему-то Генри не испытал радости, напротив, его поглотило какое-то тревожное предчувствие. Они с Руми переглянулись, и в ее темных раскосых глазах Генри прочитал те же сомнения, что терзали его самого.

Звонок услышали не только они.

– Телефон заработал. Что же вы медлите, возьмите трубку, любезная, – Фишер, не спеша, выходил из столовой и обращался к застывшей в ужасе возле телефонного столика Нанами. Девушка словно призрак увидела. Стояла в оцепенении и даже не пыталась протянуть руку и снять трубку.

Голос психолога заставил ее собраться. Она нерешительно подошла, сняла трубку с рычага и поднесла к уху, чтобы в следующую секунду с диким криком отбросить в сторону. Пластик ударился о паркет, едва не утянув за собой весь аппарат. Нанами перестала визжать, рухнула на колени и залилась слезами.

– Мне кажется, вы пациентом ошиблись, когда диагноз ставили, – ехидно заметила Руми и пихнула Генри в бок. Он и сам собирался это сделать – медленно поднял трубку с пола, потянув за шнур.

Что такого там услышала Нанами?

Из бокового коридора стремительно вышел Масамуне, за ним, как собачка, плелась Мицуки. Генри почувствовал на себе их пристальные встревоженные взгляды, словно очутился вдруг на сцене, где зрители следят за каждым движением актера. Он сосредоточился на звонке.

– Зачем ты мне звонишь? – твердый, но спокойный голос принадлежал Хибики и Генри немедля удивился вопросу. – Что тебе от меня нужно?

– Курихара? – неуверенно позвал Генри и поднял глаза. Все ждали, совсем забыв о Нанами, она же буравила его стеклянными глазами. Не похоже, чтобы ее напугал Хибики.

– Что там? – поторопил Масамуне, определенно недовольный, но Генри отмахнулся от него и повернулся спиной, чтобы не мешал. Хибики на том конце не спешил отвечать.

– Может, мальчик вышел на связь с берегом? Тогда мы, наконец, сможем уехать с этого проклятого острова, – радостно заявила Кейт. Но Генри уже понимал, что все они жестоко ошибались.

– Хибики! Ты слышишь меня?

– Конечно! Ты не можешь успокоиться, что Кимура отсудил у тебя деньги, – голос Курихары уже не казался таким спокойным, как секунду назад. В нем кипела злость, и воображение Генри рисовало напряженное лицо и морщинку на носу. – Да катись ты к черту со своей заботой! Где ты раньше был? Ненавижу. Я ненавижу тебя.

– Хибики? Курихара! С кем ты говоришь? Ты слышишь меня? – спрашивал Генри, но голос уже стих, остались только странные помехи, но и они почти тут же стихли. Трубка умерла.

– Что произошло? – Масамуне все еще маячил рядом, пока Генри безуспешно дергал рычаг трубки – телефон не оживал, словно и не звонил полминуты назад. – Это Курихара? Он с кем-то разговаривал? Он связался с Токио? Отвечайте, Макалистер-сан!

Генри ничего не оставалось, как сдаться. Он перестал терзать аппарат и ответил:

– Не знаю. Мне кажется, Хибики меня не слышал, – признался он и повернулся. Взгляд Нанами прожигал в нем дыру и не давал собраться. – Связь пропала. Нужно съездить на маяк.

– А вы что слышали, любезная? – Фишер потрепал служанку по плечу, но она этого вроде бы даже не заметила. Так и сидела на полу, поджав под себя разъезжающиеся ноги. Спустя пару секунд она, наконец, отмерла и едва шевеля дрожащими губами прошептала:

– Там кто-то кричал… Очень громко.

– А вы, дорогой мой Генри, ничего такого не слышали? – Фишер скучающе перевел взгляд на него, и Генри едва сдержал раздражение. Психолог вел себя так, словно наперед все знал. Так смотрят скучный фильм, который видели уже много раз до этого, но его все заставляют и заставляют пересматривать.

– Нет. Не слышал.

– Не может быть! Это чья-то дурацкая шутка! – внезапно воскликнула Нанами. – Шутка! Вы не понимаете… Только псих на такое способен!

Как по команде все повернулись в сторону лестницы, даже Генри не удержался и поднял взгляд. На площадке, облизанный ярким светом из витражного окна позади, стоял Сората. Его лицо почти невозможно было различить, он лишь держался за перила и смотрел вниз, на собравшихся, и словно что-то хотел сказать. За всей этой суматохой никто не заметил, как он появился.

Нанами снова взвизгнула и спрятала лицо в ладонях.

– Что вы делаете, господин? – кажется, даже Масамуне поверил, что звонок мог оказаться шуткой Сораты. Генри казалось это нелепостью, но все, что творилось в этом доме в последние дни, можно охарактеризовать только одним словом – «нелепость».

Сората развернулся и, припадая на правую ногу чуть сильнее обычного, удалился, так и не удостоив своего помощника ответом.

В холле повисло напряженное молчание, и никто из присутствующих не спешил его нарушать. Как глупо было подозревать Сорату, но если кто-то в это и не верил, все равно должен начать сомневаться. Человеческую веру так легко пошатнуть.

– Ой, перестаньте, – не выдержала Хасегава, всплеснув руками и едва не задев стоявшего рядом Фишера, он успел уклониться. – Если кто-то решил назвать Сорату сумасшедшим, не значит, что на него можно спихивать всю ответственность. Ты! – Руми ткнула пальцем в Масамуне. – Ты, его секретарь, помощник, правая рука, кто ты там еще, не знаю. Как у тебя совести хватает вообще? А ты?

Палец переметнулся на Нанами, но та, вместо испуга, сердито поджала губы, что очень странно смотрелось после той невнятной истерики. Генри подозревал, что неряха Руми ей не нравилась.