"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Договаривай, гражданин начальник, – в голосе бандита зазвучали нотки надежды.
– Остальных своих дружков сдашь – тогда…
– Как бы не так! – Бандит снова оскалился. – Нашли дурака! Чтобы они меня потом на пику насадили! Ничего я не скажу!
– Увести! Давайте следующего…
Второй задержанный был среднего роста, с неимоверно широким туловищем, с руками, висящими чуть ли не ниже колен, сильно напоминал орангутана. Этот тоже поначалу храбрился.
– Где остальные твои дружки?
– Какие такие дружки? Не знаю. Мы вдвоем с Зюзюкой были.
– Врешь.
– Ей-богу, не вру…
– А если я тебя в одну камеру с Зюзюкой посажу и на ночь оставлю? Он на тебя сильно злой после вчерашнего. – Аркадий Франциевич сделал многозначный взгляд, в котором читалось только одно: «Кранты тебе, урка!»
– Эвона! Нашли дурака! – возмутился бандит. – В одну камеру! Знакомое дело – шалишь!
– Не хочешь? Так рассказывай все как есть…
Возможно, доводы Кошко
– Все же в этом мире много несправедливости, – вздохнув, сказал Кошко, когда «орангутана» увели. – Вы наверняка помните последний довоенный еще год, когда весь город был терроризирован серией вооруженных грабежей, сопровождавшихся убийствами?
– Конечно, помним, – ответил Игорь.
– И я помню. Тяжелая пора. Грабежи шли один за другим с промежутками в неделю-две и были один на другой похожи: жертв обирали дочиста и убивали всегда каким-нибудь колющим оружием. Мне до сих пор неприятно вспоминать о тех зверствах.
Шокировало убийство молодой пары, направлявшейся на Воробьевы горы в ресторан Крынкина. Убиты и ограблены были тогда не только седоки, но и извозчик, который их вез. Или убийство за Дорогомиловской заставой богатого коммерсанта Белостоцкого и тяжкое ранение ехавшего с ним родственника. Зверское убийство под Москвой, в селе Богородском двух старух. Не стану описывать подробности всех этих убийств, но они кошмарны. Разумеется, мы не бездействовали. Стремясь изловить извергов, я поставил на ноги всю сыскную полицию. Все, что в наших силах, было тогда сделано. Мы опрашивали воров и мошенников, обыскивали все места сбыта краденого, десятки агентов проводили дни и ночи во всевозможных кабаках и притонах. Искали хоть какую-то ниточку, но добились немногого. Не лучшим образом обстояло дело с облавами и засадами. Только волей удивительного случая и путем огромной розыскной работы нам удалось распутать этот дьявольский клубок. Оказалось, что шайка, так долго терроризировавшая Москву, состояла из пяти человек. Атаманом ее являлся Сашка Самышкин по прозвищу Семинарист. Личность ужасная и омерзительная. По словам подельников, это был не человек, а просто зверь. В убийствах людей он находил какое-то наслаждение, пролитие человеческой крови давало ему своеобразную сладострастную отраду. Мог жертву по нескольку часов мучить, прежде чем убить. Изверг извергом, а на поверку оказался сыном городского головы одного из уездных городов Пензенской губернии. Дошел в свое время до третьего класса духовной семинарии, вследствие чего, очевидно, и приобрел свою кличку. Отца и мачеху свою он ненавидел и заявил мне прямо, что намеревался в недалеком будущем отправить их на тот свет. После ареста попытался бежать, но был пойман. Затем приговорен судом к повешению, но по амнистии, последовавшей к Романовскому юбилею, наказание ему смягчили до двадцати лет каторжных работ [67] . А теперь получается, что сбежал Семинарист и принялся за старое.
67
За основу взят реальный случай.
– Все это, конечно, интересно, но что нам теперь прикажете делать? Можем ли мы чувствовать себя в полной безопасности, когда… – С каждым последующим мгновением Анатолий Павлович закипал все больше и больше, словно самовар. Однако Кошко обещал дать нам сопровождение до дому, а банду Семинариста изловить.
Интересно, как это будет происходить? Может, так: «Граждане, бандиты! Внимание! Ваша банда полностью блокирована! Оба выхода перекрыты! Так что предлагаю вам сдаться!» [68] … Кто знает?..
68
Монолог из к/ф «Место встречи изменить нельзя», режиссер С. Говорухин.
На улице тихо, но дверь мы все равно забаррикадировали. Новый (а для меня старый) год встречали за столом скромно и без особого веселья. В квартире стояла елка, совсем недавно осужденная Светлейшим Синодом как нелепый немецкий языческий обычай, чуждый русскому народу. Но благодаря пожеланиям Распутина все осталось по-старому.
Погодка, опять же, подкачала. Нынешний январь, словно изнеженный ресторанный критик, никак не мог определиться и бегал глазами по меню: морозы сменялись оттепелями, метель внезапно переходила в дождь, а затем в злую колючую морось со снегом и порывистым ветром.
Ностальгия. Как в нулевые и последующие годы: «Весна этой зимой удалась на славу»…
Именно под такой погодный винегрет мы вместе с Игорем возвращались в родной полк, простившись с Москвой и ее обитателями.
До места прибыли благополучно, но вот дальше…
Любят меня приключения. Любят и ждут.
Глава 15
– …Глядя на нынешнюю
линию фронта, складывается стойкое впечатление, что господа штабные стратеги, если не дураки, то весьма недалекие и непрозорливые люди. Вот посмотрите сами. Правый фланг обрывается неподалеку от железной дороги Ковно – Кенигсберг, а далее до Немана участок в полсотни верст шириной, но там если кто и ведет наблюдение, то только конница. А меж тем это идеальное место для наступления врага. Обход и охват – вот что мы однажды получим от немцев. Они нас легко обойдут и ударят вот сюда, во фланг третьего корпуса. И мы отступим. Снова отступим. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понимать, но нам упорно твердят о весеннем наступлении, когда даже самых небольших резервов для него попросту нет.– Должен вам сказать, что этот так называемый мозг армии – штабные – страдает полным разжижением мозгов. Я ведь на них вдоволь насмотрелся. Они понятия не имеют о своем деле, эти идиоты редкостные.
– Скорее равнодушные болваны, не желающие видеть правды и умышленно лгущие на словах. Их попросту не тревожат наши поражения, и оттого господа штабисты недооценивают предстоящую опасность…
Критика, критика и еще раз критика. В который уже раз слышу офицерскую критику нынешней штабной стратегии, а у самого на душе кошки скребут. Все не так и все не то. Что с тобой, Мишка Крынников? Что случилось? Вроде бы освоился, смирился, привык к нынешней эпохе, в чем-то даже нашел ее привлекательной, а тут вдруг отчаянно тебя потянуло в родные пенаты, в двадцать первый век. И тянет ужас как сильно и нестерпимо. По дому скучаю, по родным и близким и по всему тому, чем когда-то жил. В пиццерию бы сейчас сходить и кусок «Венеции» заказать. Или в соцсетях полазить, «ВКонтакте» с друзьями пообщаться, на Ютюбе новое видео оценить. Да хоть просто по телику посмотреть какой-нибудь голливудский боевичок… Ну, или отечественного «Глухаря», на худой конец.
Я уже молчу про вполне естественные мужские желания эротического свойства. А вы думаете, они куда-то делись, если я во времени переместился и в другое тело попал? Еще как остались. Я ведь еще не старый, да и у Мишки Власова половое созревание полным ходом идет. Короче, женщину хотим. А что вместо этого? – снег, мороз, нудное окопное сидение на старых позициях и разговоры, которые не радуют, хотя и должны были бы, по идее.
Много сейчас рассуждают о новых командующих фронтами. На Юго-Западный назначен Брусилов. На год с небольшим раньше положенного срока, но стоит ли удивляться, когда вокруг меня разворачивается уже совсем другая, неизвестная мне история? Кто знает, может быть, теперь она и сложится в гораздо более благоприятном ключе для Российской империи? Может быть, благодаря этому раннему назначению вместо Великого отступления [69] выйдет новый Брусиловский прорыв или еще что получше. Ну а на Северо-Западном тоже без особых интриг все получилось. Сейчас здесь, как в общем-то и должно было быть, командует Алексеев. Не пришлось ему ждать нынешнего марта, чтобы, покинув штаб Иванова, перебраться на новую должность, на которую раньше назначили. Может, и этот что-то изменит в лучшую сторону? Понятия не имею…
69
Великое отступление 1915 года – отступление русской армии из Галиции, Польши и Литвы летом-осенью (27 июня – 14 сентября) 1915 г. во время Первой мировой войны.
А потому хандрю, скучаю и жду. Чего? И сам не пойму. Запуталось все, закрутилось, смялось. И не распутаешь. Меня теперь приспособленцем из будущего нужно считать. А что? Вполне себе приспособился и даже свыкся. Но надежду все равно не теряю. Вдруг вернусь в двадцать первое столетие? Пытаюсь представить себе это возвращение, а не выходит – в голову упорно лезет сидящий на болотной кочке мультяшный водяной из «Летучего корабля». Невольно и я за ним тихо начинаю подпевать:
А мне лета-а-ть, А мне лета-а-ть, А мне летать охота [70] .70
Песня «А мне летать охота!» (Водяной), музыка М. Дунаевского, слова Ю. Энтина.
– И чего ты, Мишка, не весел? Чего буйну голову повесил, когда солнышко светит? – спрашивает Морозов. Хотя это уже не Морозов, а Мороз – Красный нос какой-то. Но не ему одному сейчас приходится зимовать и мерзнуть в этих проклятых окопах, где все уныло и однообразно.
Да нет, не однообразно. Тут третий день подряд не утихают жаркие споры о неких «бешеных германцах». Якобы уже несколько раз на различных участках фронта враг малыми силами поднимался в безумную, абсолютно бесперспективную атаку и лез под пули, не считаясь с потерями. По этому поводу у солдат мнение одно: немецкое начальство шнапсом специально отпаивает солдат до синих помидоров, вот те и прут вперед, не ведая страха. Наверное, так оно и есть…