"Фантастика 2024-125". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
— Это уж точно! — красномордый вновь рассмеялся. — Оплата?
— Наемникам по факту выполнения. Тебе сразу.
— Людям нужен аванс. Должны же они содержать семьи, — начал напирать барон.
— Хорошо, — тут же согласился Фон Кляйнен. — Будет десять процентов аванса.
На такие расходы он был готов идти. Тем более, что девяносто процентов от суммы все равно останется у него.
— И еще, — продолжил Юрген. — мне нужны два одаренных. Желательно с даром контроля, не боевики. Найдется?
— Есть, но будет дорого стоить.
— Деньги есть. Аквамариллом возмешь?
— Возьму, —
Фон Кляйнен вымученно улыбнулся, поднялся со стула, подошел и пожал руку барону. Полагалось поцеловать перстень, но Юрген не собирался так унижаться. В конце концов, это сделка, а не одолжение.
— Когда требуются люди? — спросил барон.
— Одаренные сегодня. По остальным распорядится мой поверенный. Он прибудет вечером.
— Договорились, — усмехнулся толстяк. — Двоих пришлю тебе в отель, как только будут готовы.
— Ты знаешь, где я остановился? — удивился Фон Кляйнен.
Барон вновь заржал в голос.
— Это моя работа, знать, что происходит в городе.
Фон Кляйнен отправился к себе в номер ждать обещанных одаренных. По его прикидкам, из Будапешта нужно было выезжать вечером, так что время у него еще было.
В номере его ждал человек, увидеть которого Юрген надеялся ближе к отъезду.
— Цель обнаружена и идет по заданному маршруту, — отчеканил человек, вскочив едва Фон Кляйнен вошел в комнату.
— Когда прибудет на границу?
— Завтра утром.
— До поезда?
— Предположительно, после.
— Все равно постарайтесь задержать его, насколько сможете. Мне нужно время подготовиться, — отдал распоряжение Фон Кляйнен.
— Все распоряжения уже отданы. В Российской столице тоже ниточки потянули. Будете проводить задержание? — поинтересовался человек.
Юрген глянул на него, решив, что это вообще не его дело, но потом вдруг передумал и поделился мыслями. Иногда ему было приятно допускать кого-нибудь до своих планов. И когда они сбывались, а чаще всего так и было, человек становился восторженным поклонником гения Фон Кляйнена.
— Нет, на этот раз я хочу с ним поговорить. Он уже большой мальчик. Но чтобы он не наделал глупостей подготовка должна быть серьезной.
Громада дирижабля поднималась над придорожными деревьями, как тень коммунизма над Европой. Нависала, угрожая раздавить.
Я прикинул длину. Не меньше футбольного поля. Не «Гинденбург» конечно, но весьма впечатляющий.
Борис, заметивший в моих глазах интерес, махнул рукой и умчался вперед, предложив следовать за собой.
До причальной платформы дирижабля мы ехали еще минут десять.
Несмотря на колоссальные размеры корпуса, сама гондола оказалась небольшой. Судя по количеству окон и длине, там могло разместиться человек двадцать пассажиров. Но как оказалось, разместиться они там могли с комфортом.
С байкерами я распрощался у самого причала. Борис смог договориться с капитаном, и меня пустили за разумные деньги на борт. Оказалось, что есть пара свободных кают. Немецким я не владел, так что все переговоры вел байкер.
Я занял помещение, что располагалось в самом хвосте и уже из окна смотрел, как удаляется вереница мотоциклов.
Утренний
настрой на приключения вдруг снова проснулся во мне. Еще бы, я полечу на дирижабле! Ух! Честно говоря, давно не испытывал такого эмоционального подъема.Единственно, я надеялся, что все это путешествие безопасно. Я знал, что в моем мире тоже были дирижабли. Не такие большие, конечно, и использовались они для других целей, но все же. И наполняли их гелием, в отличии от того же «Гинденбурга», наполненного водородом. Времена опасных путешествий закончились с гибелью гигантского цеппелина.
Но вот как обстояли дела с безопасностью здесь? Знал бы я немецкий мог бы расспросить капитана. Он вроде бы довольно добродушно общался с Борисом. Но я не обладал лингвистическими способностями, так что решил просто выйти и немного понаблюдать что да как.
Ключи от каюты у меня были, и хоть внутри я ничего не оставил, решил запереть комнату. Хотя бы для того, чтобы обозначить занятость помещения.
Гондола оказалась двухуровневой. На верхнем располагались пассажиры, а нижний служил техническим помещением и одновременно моторным отсеком. Если честно, то мои попутчики меня не особо интересовали. Мне было главное быстро добраться до места назначения, а вот каким образом приводится в действие эта махина мне было интересно.
Найдя лестницу вниз, я спустился и дёрнул небольшую дверцу. Не заперто!
Я проник внутрь и тихонько притворил за собой вход. Здесь царила тишина. На верхней палубе были слышны голоса, а здесь же раздавалось лишь тихое постукивание, словно тикали настенные часы.
Поискав глазами источник звуков, я сделал вывод, что он разносится из небольшого агрегата в хвосте отсека.
Агрегат был похож на ребристую коробку размером с ламповый телевизор семидесятых годов. Я легко определил в нем двигатель. Из коробки шел толстый шкив и уходил куда-то за стенку. Наверняка снаружи на него был надет здоровенный винт.
Это абсолютно точно был не паровой котел и не двигатель внутреннего сгорания. Легкое сиреневое свечение подсказало, что он имеет родство с движком моего байка. Шкив явно приводился в движение силой кристалла.
Теперь было ясно для чего мы продаем аквамарилл за границу. Нет, я был уверен, что применений ему масса, но вот про дирижабли как-то не думал.
Наверняка количество летающих громадин не такое уж и большое. А значит и кристаллов надо мало.
Единственно, что меня смутило, что движок был один. Как-то странно, что такая огромная машина приводится в движение единственным агрегатом.
Я обошел помещение по кругу и обнаружил еще две подобные установки, вынесенные на консолях наружу. Вот три двигателя — это уже сила.
Я собрался было уходить, как вдруг дверца открылась и на пороге появился рабочий. Точнее работник воздушного флота. Выправка, фуражка и синий китель говорили сами за себя.
Мы одновременно замерли.
Я пришел в себя первым и попытался проскользнуть мимо воздухоплавателя, но он тоже среагировал и перекрыл мне дорогу.
Я попытался его отодвинуть, но он начал мне что-то высказывать на немецком, от чего я сразу напрягся. Не люблю, когда на меня кричат, а немецкий выглядит именно так, словно на нем невозможно спокойно разговаривать.