"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Неужели вы не пытались на него надавить? Не обязательно ломая руки и ноги, — подполковник укоризненно глянул на виновника торжества.
— Наверняка пытались. Не мой уровень информированности — как именно. Знаю лишь, что на самом верху было принято решение соглашаться со всеми его требованиями.
Человек поставил раком грозное и непобедимое Главное разведывательное управление, а я его закатал в ковёр и подставил под грузинскую пулю, ужаснулся про себя Егор. Возможно, Аркадий прав — рано ещё играть в подобные игры.
— Как именно он связывался с вами?
— Регулярно звонил в воскресенье утром с десяти до одиннадцати. Если у него случались
— Вчера не звонил?
— Нет. И в прошлое воскресенье. Впервые за много лет. Нас послали выяснить. Узнали, что в «Верасе» он последний раз появлялся в позапрошлую пятницу. Ночевал дома, затем исчез. Машина стоит у подъезда со снятым колесом.
— Человека нет десятые сутки, и нет заявления в милицию о пропаже, — подсчитал Сазонов.
— Тёща его не любит. В «Верасе» проинструктированы: не привлекать лишнего внимания милиции.
Егор едва заметно кивнул, подтверждая слова задержанного.
Теперь внимание привлечено. И надежда, что трупы в гараже пролежат незамеченными до оттепели, пока не завоняют, растаяла на глазах.
— Капитан! — Сазонов навалился животом на край стола. — Бекетов исчез. По-вашему, запущен его «страховой» механизм, когда компра отправляется в газеты?
— Да. Если только он не блефовал. Мы полагаем, что таймер механизма долгий. Человек может заболеть, попасть в аварию, внезапно сесть на пятнадцать суток за пьянку, не успев связаться ни с кем. Наши аналитики считают, что бомба взорвётся через двадцать-тридцать дней после его пропажи.
— Последний вопрос. Почему вы решили, что именно Евстигнеев — ключ к пропаже Бекетова?
— Он имел мотив мести за Ингу Дауканте. Другие подозреваемые неизвестны.
— Глупо, — прокомментировал Сазонов. — Во-первых, желающих устранить Бекетова много. Покрываемый вами мерзавец много чего успел натворить. Во-вторых, допустим, вы бы установили, что Евстигнеев или кто-то другой Бекетова ликвидировал. Как бы вас это приблизило к решению проблемы неразглашения информации?
— Никак. Но знали бы, что угроза скандала реальна и близка.
— Почему же затеяли клоунаду с попыткой похищения, не обратились к нам?
— Начальство не желало выхода информации за пределы ГРУ.
Сазонов сложил бумаги в папку.
— В любом случае ГРУ внутри страны не имеет полномочий задержания граждан. Попытка похищения человека — преступление. Сокрытие угрозы для государственной безопасности СССР — тягчайшее должностное преступление, — он поднял телефонную трубку. — Аркадий! Задержанного — в Американку.
Когда Максимова увели в ИВС, подполковник вперил тяжёлый взгляд в Егора.
— Если выяснится, что Бекетов убит или где-то насильственно удерживается, начиная с прошлой субботы, рекомендую тебе вспомнить каждый свой шаг в эти дни и подумать об алиби.
— Спасибо за совет.
— Ты не сказал: «я не убивал». Впрочем, я и не спрашивал. Знай: в тот же период времени бесследно исчезли два родных брата Гиви Кучулория — Вахтанг и Амиран. Они отправились в Смоленск, якобы по поводу розыска убийцы Гиви.
— Помню их. Аркадий рассказывал вам: они отирались в Ярцево, собираясь увозить разбитую «Волгу» на восстановление. Там такая засада на правом заднем крыле — ребёнок смекнёт, что был удар другой машиной, по остаткам краски — вишнёвой. Если москвичи знали, что Бекетов собирался ехать к ним на двух тачках одновременно с Кучулория, то дальнейшее представить не трудно.
—
Почему же и они пропали?— Понятия не имею. Спрятались в Грузии на несколько месяцев, ожидая, будут ли искать труп Бекетова. Или по любой другой из тысячи причин. В деле осталось много невыясненного. В том числе, кто лично взорвал гастроном.
— Кого ты подозреваешь?
— Больше других подозревал Ингу, — Егор кратко пересказал ту же версию, что выдал Бекетову в последний час его жизни.
— Она — родная сестра Томашевича?! — обычно невозмутимый Сазонов, похоже, был больше впечатлён этой информацией, чем признанием Максимова.
— Я сам узнал только после её смерти. Украл с места происшествия комсомольский билет Дауканте. Следак всё равно получил приказ отказать в возбуждении. Поэтому — уликой больше, уликой меньше.
— Почему мне не сказал?
— Во дворе дома на меня наорал ваш Аркадий. Не суйся, мол. Значит — вам не интересно.
Сазонов задумчиво покрутил в пальцах шариковую ручку.
— Теперь — крайне интересно. Понимаешь, что ты только что раскрыл заговор в руководстве ГРУ, направленный на сокрытие преступным путём их промахов в Сирии?
— Вы же сами знали об этом заговоре. В связи с неприкосновенностью Бекетова.
— Но ты провернул дело так, что грязь уже не замести под ковёр. Кто-то наверху очень крупно заработает очков, положив доклад на стол Андропову.
— А ГРУшники решат мне отомстить.
— Не исключено. Но и не обязательно. Виноваты в проколе с тобой мелкие сошки-исполнители вроде этого горемыки-капитана, их точно пустят в расход. В смысле — отправят куда-нибудь под Владивосток командовать разведротой стрелкового полка. Я лично вижу только один способ тебя обезопасить: зачислить к нам в штат и аттестовать лейтенантом госбезопасности. Не панацея, но чтоб покушаться на офицера ГБ — нужно совсем мозги потерять. Вот только с каждым твоим успехом я всё больше тебя опасаюсь. Ты правда пытал военного в опорном, а не вывихнул руку при задержании?
— Пытал. Без всякого удовольствия. Так надо было. У меня дед — партизан. Знаете, как партизаны пытали перед расстрелом пленных немцев?
— Вот. Только что ещё раз подтвердил. Ты не подходишь для КГБ. Не умеешь играть по правилам.
— С ноября они изменятся. Но вы не хотите меня слушать.
Подполковник секунд тридцать рассматривал неудобного агента в упор. Решившись, спросил:
— Кто после Брежнева?
— Андропов, конечно. Вначале народу больше всего запомнится, что вместо концерта ко Дню милиции будут бесконечно крутить «Лебединое озеро». Виктор Васильевич! До 10 ноября ещё дожить надо. Я вот думаю, какой такой механизм Бекетов мог себе соорудить на случай провала в Сирии.
— И что ты надумал?
— Если он облажался там, ГРУшники сунули его в самолёт и сразу отправили в Союз без права выезда. С собой он точно не мог вести никакой компры — его бы обшмонали, а тело уронили с высоты десять тысяч над Чёрным морем.
— Ты слишком много насмотрелся дурацких боевиков. Все делается проще и тоньше.
— Не важно. Суть идеи вы уловили. Значит, компрматериалы остались в Сирии у доверенного лица.
— Думаешь, разведка это не просчитала?
— Запросто. Но у них связаны руки. Боялись: одно неловкое движение, и ты — отец. В смысле — компромат попадёт в прессу. Теперь следующее, у Бекетова должен был сохраниться пульт дистанционного управления механизмом страховки. То есть звонки или письма в Сирию с кодовым словом, означающим: я жив и на свободе.