"Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Она не отставала до самых дверей нашей с Диром и Гараем комнаты. Причитания Дании звонким эхом отдавались в висках, пока я выгребал с верхней полки шкафа рабочую форму и полотенце, пока спускался к купальне и сбрасывал в таз измазанную кровью одежду, пока стоял под прохладными струями воды, натирая тело мочалкой докрасна, смывая с себя воспоминания о пытках.
В голове непрестанно крутились мысли о кадаре и низших демонах, которых он с небывалой легкостью призвал к себе на помощь, о побеге дочери советника и обвинении меня самого. Наместница в отчаянии, и теперь, немного остыв под бодрящей душевой водой, я ее в чем-то понимал. Нечасто мне доводилось
Магию горным кадарам дарили сами недра земли. Несколько веков назад они собрались в общину и за долгие годы постигли небывалые чертоги магии. Их знания зиждились на крови и смерти, дарили власть над низшими демонами. Состарившись и набравшись жизненного опыта, кадары выбирали себе ученика. Они обучали свою смену, натаскивали и делились мудростью, после чего молодой колдун убивал своего учителя, забирая себе его мощь.
Кадары обитали среди гор и подпитывались магией камней, недр и оставшихся там низших демонов. После кровопролитной войны между Нарамом и Белоярской империей, в которой навиры истребили большинство духов-защитников некогда великой страны, в горах осталось не так много источников силы.
Чуть меньше полувека назад по приказу отца нынешнего императора навиры уничтожили кадаров, и с тех пор в пустынной скалистой местности обитали лишь небольшие группы разбойников. Те с удовольствием потрошили повозки купцов и грабили одиноких путников. Уж не знаю, как я пересек бы границу Миреи и Нарама, если бы не умение сливаться с тенью.
До сегодняшней ночи я был уверен, что среди ныне живущих не осталось ни одного кадара. Сколько же их уцелело? Где они прячутся? И почему один из них вышел на охоту?
Распутывая клубок бесконечных вопросов, я рухнул на кровать и на мгновенье прикрыл глаза…
Оживленные голоса Гарая и Дира вырвали меня из темноты, словно рыбу, подсеченную удочкой.
– Вы поглядите-ка на него! В поместье только и разговоров, как новенький спас дочку советника, а он дрыхнет! – воскликнул Дир. – Прячешься от славы, узник подвала?
Я потер глаза и покосился на соседа по комнате, пока не понимая, издевается он или говорит с искренним одобрением. За окном сгущались сумерки. Странно, что Беркут так и не позвал меня для разговора.
– Дочку советника нашли? – отрывисто спросил я.
– Ищут. Будто сквозь землю провалилась, – доверительно ответил Гарай. В его грустных серых глазах я разглядел тревогу.
Альбинос снял с головы платок, завязанный узлом на затылке, стянул рубашку с длинными рукавами и задумчиво опустился на кровать. С искренним сочувствием я изо дня в день наблюдал, как Гарай защищает тело от прожорливых солнечных лучей. Альбинос быстро обгорал на палящем летнем солнце, поэтому в особенную жару, когда приходилось работать на улице, закрывал платком даже лицо.
– Наместница объявила комендантский час, а прислуге запретила покидать поместье, – продолжил Гарай. – Город будут патрулировать солдаты империи и самой Амаль. Настали очень неспокойные времена.
– Поэтому нам, считай, повезло, что мы живем по эту сторону защищенных стен, – добавил Дир.
– Разве поместье защищено колдовством? – удивился я. Никакого магического барьера вокруг не ощущалось и в помине.
– А как по-другому? – благоговейно отозвался Дир. – Разве может дом ведьмы стоять без защиты? Она же с нечистью якшается. Уверен, они-то нас всех и охраняют.
Я мысленно хмыкнул. Слава наместницы бежала впереди нее, обрастая
красочными небылицами.Желудок сводило от голода, а в груди царила пугающая пустота. Когда же закончатся сутки без магии? Из моего тела будто вырвали кусок, оставив там зияющую дыру! И Реф… До сегодняшней злополучной ночи я не понимал, как сильно дорожу старым ворчуном. Без него одиночество ощущалось так остро и гадко, будто мне вновь семь лет, разгневанный отец держит меня за грудки и насилу сдерживается от очередного удара наотмашь. «Творец наказал нас тобой! Чем мы провинились, раз вынуждены терпеть в своем доме скверну?!»
Я гневно тряхнул головой, отгоняя воспоминание семнадцатилетней давности, и вскочил с кровати. Дир с Гараем удивленно переглянулись, но промолчали. Куда бы податься, чтобы занять ноги и голову? Бурчание в животе подсказало ответ. Еще не так поздно. Помощницы кухарок наверняка моют посуду и готовят продукты к завтраку. Не выгонят же голодного страдальца.
На кухне витали уютные запахи сладкой выпечки и травяного чая. Три масляные лампы окутывали мягким светом просторное помещение, отбрасывая тени на белоснежную печь и полки, заставленные всевозможной посудой. Пожилая кухарка по имени Зилия и Дания, до этого усердно отмывавшая посуду в большом корыте, радушно встретили меня и усадили за длинный деревянный стол. Зилия поставила передо мной тарелку с кашей и положила рядом ломоть лепешки.
– Уж простите, всю рыбу стрескали за ужином, – буркнула она, будто именно я и стрескал эту самую рыбу.
В поместье Амаль на удивление хорошо кормили даже прислугу. Наместница требовала усердной работы, но взамен платила неплохое жалованье и никогда не обижала едой.
Дания хлопотала вокруг, будто я оказался важнейшим гостем из всех, кто бывал в этих стенах. Зилия, присевшая отдохнуть с пиалой травяного чая и вазочкой меда, неодобрительно поглядывала на суетливую помощницу. Под ее пытливым взором я ощущал себя негодяем, наведавшимся на кухню лишь затем, чтобы уединиться с наивной девчонкой. Наверняка Зилия и не уходила лишь поэтому, нарочито медленно накручивая мед на деревянную ложку. Блюла честь Дании, охраняла ее от иноземца.
– Давай я тебе чайку налью? Недавно свежий заварили. Успокаивающий, на травах, – заботливо упрашивала Дания. Ее глазищи умоляли согласиться.
Донесшийся с улицы стук копыт спас меня от неловкости. Громкие мужские голоса приближались. Дания с Зилией вытянули шеи. Я подошел к окну, прикрытому шторками с любовно вышитыми на них пестрыми цветами, и вгляделся в солдат наместницы. Они уводили лошадей к конюшне. Надо же, дочь советника искали почти целым отрядом!
– Ты поел? Теперь брысь отсюдова, – бросила мне Зилия и нетерпеливо махнула рукой в сторону черного входа. – Сейчас солдат кормить будем. С утра не жрамши, бедняги. Дания, беги за девками. Будем подавать остатки.
Беркут вспомнил обо мне следующим вечером. Я как раз принес очередные два ведра воды из колодца и вылил их в корыто, когда в дверях возник солдат, что помогал своему командиру и наместнице пытать меня в подвале. Его маска спущенной небрежно висела на шее, а глаза пытливо прожигали дыры в моем лице. Он вежливо попросил воды и, напившись, велел мне идти следом. Лицо солдата оставалось абсолютно нечитаемым, пока он вынужденно цедил сквозь зубы вежливые слова. Надо же, какие внезапные перемены! Еще вчера прихвостень Беркута с готовностью удавил бы меня магией, не опереди его наместница своим хищным огнем.