"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Духонин сделал паузу, и чуткое ухо собеседника это четко уловило.
– Продолжайте, Николай Николаевич, что еще необычного предложил наш разработчик?
– Есть неплохая возможность на время запереть британский флот в Средиземном море и создать дополнительный очаг напряженности для наших туманных друзей.
Корнилов на секунду задумался, а затем быстро произнес:
– Гибралтар однозначно отпадает, это нереально. Остается Суэц, но, насколько мне не изменяет память, Египет никогда не входил в зону наших интересов. Что, у нас появились толковые специалисты в этой части света?
– Вы правы, у нас – нет, но вот у эсдеков есть.
Духонин
– Щукин уже негласно консультировался с Дзержинским, и он рекомендовал для работы в этом регионе левого эсера Якова Блюмкина. Человек очень заносчив и амбициозен, но очень легко управляем, если дело касается денег и славы. Дзержинский уже начал работу с ним, и Блюмкин согласился. Он еврей, и его появление в Александрии под видом торговца не вызовет большого подозрения.
Сейчас в Египте мало английских войск, и порядок в основном поддерживают арабские войска. Одним из их командиров является полковник Фарук, ненавидящий англичан и под влиянием идей младотурков мечтающий об установлении исламской республики. Мы думаем, что есть смысл поддержать его мечтания финансовой помощью, поднять восстание, как это сделал в прошлом веке Мухаммед Али-паша, и объявить о независимости.
Учитывая, что у Англии большие планы по разделу Турции, с которыми совершенно не согласен Кемаль-паша, можно смело говорить, что британцы не смогут быстро перебросить свои войска из Сирии и Палестины. В Александрии Блюмкин будет действовать только как сугубо частное лицо, которое никак не связано с Россией.
– Что мы можем выиграть, кроме неприятностей у британцев?
– Египет или на худой конец Суэц или Александрию как базы нашего флота.
– Очень заманчивое предложение. Его следует более детально проработать и поскорее претворять в жизнь. Время не ждет.
Корнилов бросил в пепельницу давно погасший окурок и стал неторопливо вышагивать по кабинету.
– Американцы уже возобновили отправку войск на континент. Как сообщает Игнатьев, Першинг гордо заявил, что будет полностью готов влиться в военные действия к сентябрю месяцу. Это как раз будет в нашу оперативную паузу. Что будем делать? Вновь поднимать газетчиков и сенаторов?
Духонин хитро улыбнулся в свою черную бородку:
– Боюсь сглазить, но здесь у нас объявился очень солидный союзник, чьи интересы по этой проблеме полностью совпадают с нашими желаниями.
– И кто этот добрый господин?
– Небезызвестный нам товарищ Парвус, за спиной которого постоянно маячит германская разведка. После устранения Пилсудского мы временно вывели агента в Данию, и здесь нам сильно повезло. Немцы, так же как и мы, сильно заинтересованы в нейтрализации американцев. Их разведка подготовила план восстания мексиканцев в южных районах США, но из-за ротозейства своего чиновника фон Папена, у которого американцы выкрали все компрометирующие документы, немецкая задумка не удалась.
Появление Камо дало шанс Парвусу вдохнуть жизнь в мертвое дело. Немцы спешно выделили огромные деньги на реанимацию и выдали Камо всю свою агентуру в Мексике. Если это дело сложится к концу августа – началу сентября, у президента Вильсона будут горячие деньки.
Корнилов даже крякнул от удовольствия, слушая неторопливые слова своего подчиненного, до того все складывалось очень и очень удачно. Еще бы, не затрачивая ни копейки, провернуть такое дело за чужой счет. И не просто чужими руками, а руками своего главного
противника, при этом полностью оставаясь в стороне.– Да, воистину царский подарок в столь трудное для нас время, – изрек Верховный. – Постараемся с умом распорядиться им.
Часы на столе Корнилова вновь тихо пробили и продолжили свой отсчет времени, которого до начала больших событий оставалось все меньше и меньше.
…Пока в тиши вагона Верховного главнокомандующего вершились дела мирового масштаба, подполковник Покровский шел по улицам Могилева на встречу с господином Славинским, местным портным, а заодно и резидентом полковника Николаи.
Алексей шел по улице неторопливым шагом и, подобно актеру, настраивался на встречу с врагом. Ему, боевому офицеру, четыре года проведшему в окопах, было очень трудно перевоплощаться в человека, ради собственной выгоды торгующего военными секретами. Во время каждой из таких встреч Покровский испытывал страстное желание если не застрелить шпиона, то, по крайней мере, набить ему гладкую и лживую физиономию.
От этих действий его останавливали офицерский долг и знание того, как много жизней русских солдат он может спасти в этой войне, грамотно и правильно играя со Славинским по правилам, объясненным ему генералом Щукиным.
Медленно идя по Могилеву, Покровский неожиданно вспомнил первую встречу со своей женой, которая полностью перевернула всю его жизнь. Наташа была именно той девушкой, которая рывком за рукав шинели оттащила капитана Покровского от расстрельной стенки железнодорожного пакгауза и укрыла от разъяренной толпы солдат весной 17-го года.
Прячась от посторонних глаз, они укрылись в заброшенной сторожке путевого обходчика и терпеливо ожидали проходящего поезда, который вывез бы Покровского из осиного гнезда разгулявшейся военной демократии и анархии. Усевшись друг против друга возле наполовину занесенного снегом маленького окна, беглецы с тревогой поглядывали наружу в ожидании появления спасительного для Алексея паровоза.
Дневной свет, с трудом проникавший в сторожку через запыленное стекло, четко высвечивал только лица сидевших на табуретах людей, оставляя все остальное в сером сумраке. Капитан видел только широко распахнутые серые глаза своей спасительницы, обрамленные густыми ресницами, темные, четко прочерченные брови и белый овал лица с густым темно-русым локоном, выбившимся из-под шапки.
Разговор между ними завязался сразу, плавно и незаметно переходя в полнокровную беседу. Каждый из собеседников охотно и честно говорил о себе и с нескрываемым интересом слушал другого, ничуть не лукавя душой при этом. Подобно случайным железнодорожным попутчикам, по воле судьбы встретившимся в купе вагона, они открыто говорили о себе, зная, что один из них скоро должен сойти и они уже никогда не встретятся.
Отвечая на вопросы спасительницы, Покровский заметил, как зябко сжимает она свои пальцы, посиневшие от холода из-за потери варежек во время бегства со станции. Чисто непроизвольно капитан накрыл пальцы девушки своими ладонями, и она не убрала их.
Горячая волна тепла перетекала из рук Алексея в замерзшие пальцы Наташи, а вместе с этим в душах обоих беглецов зарождалось чувство, которое очень трудно объяснить простыми словами. Уже капитан отогрел девичьи руки, и, застенчиво улыбнувшись, она убрала их в карманы, уже румянец смущения пропал с девичьего лица, а в глазах обоих появились таинственные искры, притягивающие взоры собеседника, подобно сильному магниту.