"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Как выяснилось потом, сведения о месте пребывания разбойника были верными, но казаки просто перепутали дом, в котором он скрывался и вместо того чтобы окружить один дом, стали окружать другой, подставив ненароком свой тыл. Возможно, все бы и обошлось, но у одного из соратников Мухакима сдали нервы, и он открыл огонь по ничего не подозревавшим казакам.
Уже с первыми выстрелами было убито двое и ранено четверо казаков, включая десятника Пилипенко и подхорунжего Стецюру. Получив выстрелы в спину, и понеся потери, казаки решили, что попали в хорошо организованную засаду и разразились хаотичной стрельбой, в обоих направлениях. Прошло некоторое время, когда месторасположение врага было
Сам Тухачевский все это время находился в стороне, предоставив командиру эскадрона Кондратенко возможность самому командовать боем. Капитан вмешался в командование, только когда банда была плотно изолирована в доме, и встал вопрос о штурме. Не особенно заботясь о последствиях боя, он сначала отдал приказ забросать глиняный дувал, за которым укрылось несколько бандитов, ручными гранатами, а затем приказал поджечь дом с засевшим в нём главарём.
Казаки сделали это не особенно умело, в результате, чего пламя перекинулось на соседний дом. Поднялся крик хозяев этой хибары, которые самоотверженно бросились тушить, не взирая на все происходящее рядом. Видя возникшую неразбериху, Мухаким Али попытался вырваться из кольца блокады, в результате чего вновь пострадали невинные люди, общий счет которых вместе с убитыми и ранеными достиг восемнадцати человек.
Капитана подобный счет против пятерых бандитов убитых вместе с Али, вполне устроил. В рапорте он подробно описал героизм казаков при уничтожении Мухакима, скромно определив потери среди местного населения в «несколько человек».
Правда вылезла наружу уже на следующий день, когда в крепость явилась разгневанная делегация местных жителей, но к этому времени Анненков уже публично похвалил капитана и казаков эскадрона Кондратенко, пообещав представить их к награде, за уничтожение опасного разбойника.
– Господин капитан! Ваш рапорт от вчерашнего дня о ликвидации Мухаким Али не совсем соответствует действительности! – обратился к Тухачевскому Барабанов, едва только офицер прибыл к начштабу по его вызову. – Потери среди мирного населения составляют восемнадцать человек, которые совершенно не подпадают под понятие несколько человек, как вы изволили упомянуть в рапорте. Кроме этого в результате ваших действий нанесен значительный урон частному имуществу граждан. И об этом я узнаю не от вас, а от делегации жителей. Как это прикажите понимать?!
Полковник требовательно наклонил покрасневшее от волнения лицо, уперевшись тяжелым взглядом в собеседника. Тухачевский очень сильно раздражал Барабанова своим «зазнайством гвардейского офицера», так начштаб обозначал для себя поведение капитана. Он уже заранее знал, что вначале тот сдержано, улыбнется, а затем станет отвечать ему, так словно он читает академическую лекцию.
– Смею напомнить вам господин полковник, что здесь идет хоть не совсем полноценная, но всё- таки война. И наша главная цель является уничтожение бандитов, где бы они ни были.
– Спасибо господин капитан за разъяснение мне нашей цели, но я хочу знать, почему вы занизили цифры потерь среди местных жителей!? – прервал плавную речь Тухачевского начштаб, продолжая сверлить взглядом экс-гвардейца.
– Потому, господин полковник, что главной целью нашей операции была поимка знаменитого разбойника. За что я и мои казаки были удостоены благодарности со стороны генерала. Для меня важнее уничтожение бандита, а то, что при этом пострадало мирное население, так это не столь важно. Я повторяю, идет война, и эти люди пострадали не от моей глупой прихоти, а из-за действий бандитов. А оттого, что при этом погибли посторонние люди, Кульджа, по-моему, не сильно пострадала. Каждый день
на улицах города гибнет, куда больше людей, вам это хорошо известно. И то, от чего они погибли, от наших пуль, от пуль Мухакима Али или ещё какого-то там Юсуфбека, какая по большому счету разница – спокойно произнес Тухачевский.– Неужели вы не понимаете, что этим вы только озлобляете уйгуров по отношению к нам. И что родственники или близкие этих пострадавших уже никогда не простят нам их гибели и очень может статься, в скором времени сами окажутся в рядах бандитов? Зачем сеять своими руками семена будущей бури.
– Извините, Василий Федорович, но сейчас вы говорите не как военный, а как политик, который в первую очередь думает не о выполнении боевого приказа, а о банальной выгоде – парировал капитан.
– Зачем нужно было поджигать дом, неужели нечего нельзя было предпринять другого!? Вы же прекрасно видели, какая их там была скученность, и нам ещё очень повезло, что не разгорелся большой пожар – не унимался начштаб.
– По-вашему, я должен был терпеливо ждать, когда у противника закончатся патроны или гнать своих солдат под пули бандитов? Отдав приказ о поджоге дома, я тем самым сохранил жизни своим солдатам, а изобретать что-то особенное против бандитов я не намерен. Будь мы на их месте, они поступили бы с нами точно так же.
– В том, что вы не собираетесь вообще что-либо изобретать прекрасно видно из всех ваших прежних действий, господин капитан. До вчерашнего дня вы четырежды проводили акции по уничтожению разбойников и везде один и тот же почерк. Ваша шаблонная деятельность британского офицера к туземцам, нам слишком дорого обходиться. После каждой вашей операции гибнут мирные люди, что осложняет и без того напряженную обстановку в Кульдже. Местные люди пока видят в нас тех, кто сможет, наведет порядок в Синьцзяне, но боюсь, что скоро они станут стрелять нам в спину.
Долгая тирада начштаба не произвели на капитана никакого впечатления, оставаясь невозмутимым, он холодно парировал упрек Барабанова.
– Боюсь, что вы переоцениваете силы местных жителей Василий Федорович. Здесь на Востоке издревле признавали только силу и ничего кроме неё. Тот, кто сильнее, тот и прав, так было со времен Чингиза и Тимура, и не нам менять этот вековой уклад.
– Браво. Вы хорошо изучили местные обычаи, господин капитан. Но хочу напомнить вам слова вашего кумира Наполеона Бонапарта. Он говорил, что штык великолепен в разрешении любых споров, но у него только один недостаток. На нем нельзя сидеть. Поэтому мало одержать победу, надо еще заключить мир.
Уязвленный Тухачевский собирался ответить своему оппоненту, но в это время дверь раскрылась, и в кабинет вошел генерал Анненков.
– В чем дело, господа? Ваши возмущенные голоса хорошо слышны в коридоре – поинтересовался командующий.
– Василий Федорович не согласен с моими действиями по ликвидации банды Мухаким Али, господин генерал – быстро перешел в наступление Тухачевский. В душе капитан очень надеялся, что Анненков по своему обычаю заступиться за него, но на этот раз, все оказалось несколько иначе.
Генерал вопросительно посмотрел на Барабанова, у которого от возмущения дернулся уголок рта, но он сдержался.
– Михаил Николаевич, видимо, не совсем точно выразился? – спокойно уточнил генерал, всем своим видом показывая, что готов внимательно слушать точку зрения самого Барабанова и тот сразу успокоился.
– Так точно Борис Владимирович, не совсем точно выразился – ответил полковник, и в комнате воцарилась напряженная тишина.
– Прошу вас продолжайте – сказал генерал. От этих слов полковник успокоился, одернул гимнастерку и неторопливым голосом заговорил.