"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24

Когда подполковнику доложили, что со стороны тыла показались клубы пыли, обстановка была накалена до предела. Противник только что начал против защитников Матюхиного брода массированную атаку под прикрытием пулеметов, одновременно ведя сильный оружейный огонь по русскому центру. Вскочив в седло Максимов, лично поскакал навстречу отряду капитана Кенига, оставив за себя на командном пункте Манцева.

– Сколько у вас машин!? – первым делом спросил Максимов у капитана, не дожидаясь, когда поднятые колесами машин клубы пыли полностью усядутся.

– Восемь! – доложил капитан – одна ломалась на выходе из Кульджи.

– Сколько пулеметов и пушек?!

– Три пушки и пять пулеметов, причем два сдвоенных – с гордостью ответил Кениг.

– Немедленно отправляйте их вместе с двумя пушками на наш левый фланг. Никакого наступления только оборона и всё. Я сам, вместе с остальными машинами начну атаку по центру. Всё ясно?!

Максимов цепким взглядом окинул колонну бронемашин, определяя на глаз их марки.

– Гарфорд? – спросил он Кенига, указав на одну из бронемашин вооруженных пушкой.

– Так точно! – подтвердил Кениг.

– На левый фланг, там ему самое место. Туда же отправьте Некрасова, а мне оставьте броневик Мгеберова.

В ответ Кениг только козырнул и вскоре, нещадно пыля, автомобили покатили на помощь защитникам брода. Появление броневиков на левом фланге, в корне изменило всю картину боя. Хотя боем все, что происходило на левом фланге, можно было назвать с очень большой натяжкой. Полноценное сражение между двумя сторонами длилось пять, от силы семь минут. Все остальное время шло полномасштабное уничтожение китайских солдат пулеметно-пушечным огнем броневиков капитана Кенига.

Прошло полчаса с момента бронеавтомобилей на левый фланг, а Кениг уже слал гонца об успешном завершении дел. Враг был полностью разбит и отброшен за реку, густо устлав её пересохшее русло трупами своих солдат. Среди защитников брода тоже были свои потери, включая Любимова, ординарца подполковника.

Стараясь сдержать натиск врага до подхода подкрепления, Любимов выдвинул свой пулемет на самую переднюю линию обороны, не давая китайским пехотинцам поднять голову от земли. В отсутствии у русских артиллерии, китайцы сумели развернуть свои переносные пулеметы и очередь одного из них, тяжело ранила приникшего к «Максиму» Любимова.

Даже получив ранение, ординарец продолжал сражаться, оставшись вторым номером и до самой своей смерти, продолжал править пулеметную ленту ослабевшей рукой.

Едва только Максимов узнал о победе на левом фланге, как решил сам атаковать врага, полностью использовать остаток светового дня. Под прикрытием огня батареи поручика Лугового, в атаку на противоположный берег устремились сначала броневики, а затем и сами казаки, оставив надоевшие им окопы и оседлав своих верных коней.

Медленно, покряхтывая моторами, русские броневики стали выбираться на пересохшее русло реки, обильно заваленной телами убитых вражеских пехотинцев. Покинув свой наблюдательный пункт и переместившись в окопы передней линии, Максимов с замиранием сердца смотрел за действиями машин. Подполковника, впрочем, как и всех остальных интересовал только один вопрос, пройдут брод или нет тяжеловесные бронеавтомобили.

Собранные в одно соединение по настоянию подполковника и скрыто, переправлены почти через половину страны по железной дороге, броневики представляли собой такую ценность, что случись сейчас с ними что-нибудь, Максимову явно не помог бы его высокий покровитель. Господа генералы, яростно сопротивлявшиеся этой идеи, уж от души бы покуражились над отважным смельчаком.

Господь хранил Максимова, и все машины благополучно миновав коварное русло речушки, выкатились на твердую почву. Вступление броневиков в сражение, было его триумфальным завершением.

В большинстве своем китайские солдаты генерала Цзынь являлись малограмотными крестьянами, по тем или иным причинам оказавшиеся мобилизованными в армию губернатора Синьцзяна. Они были хороши при подавлении народных выступлений, когда у их противников были только камни, палки и мотыги, и совершенно не подходили для одержания победы над малочисленным, но хорошо организованным и вооруженным противником.

Китайцы с ужасом наблюдали, как на них наползали чудовищные монстры, непрерывно изрыгающие из себя пулеметный огонь и пушечные выстрелы. К вящему ужасу детей поднебесной их не брали ни винтовочные пули, ни пулеметные очереди, выпущенные по ним из уцелевших пулеметов.

Не подпуская к себе никого, бронированные чудища подобно сказочным драконом, щедро сеяли вокруг себя смерть и разрушение. В считанные минуты броневики обратили в бегство тех, кто противостоял им на восточном берегу, предоставив следовавшей за ними кавалерии довершить окончательный разгром противника.

Раскинувшись широкой лавой, казаки отважно устремились на отступающего врага, хищно поблескивая своими шашками, чьи лезвия заходящее солнце символически окрасило в красный цвет. Они действительно скоро стали красными, и в числе первых кто угодил под их страшный удар, стал полковник Чжоу со своим штабом.

Гибель командира соединения стала последней каплей, которая переполнила чашу терпения многострадального войска генерала Цзынь, и оно немедленно побежало, бросая все, что мешало бежать, включая даже оружие.

Помня завет великого Суворова, что недорубленный лес обязательно вырастает, казаки преследовали противника до темноты, пока мгла не поглотила спины бегущих солдат неприятеля. Почетными трофеями их усердия стал весь китайский обоз, включая три батареи легких пушек, которые так и не успели прибыть на поле боя.

Когда генерал Цзынь Шужэнь узнал, что посланные им на Кульджу солдаты численностью почти в полторы дивизии, полностью разбиты силами одной неполной бригады, он пришел в замешательство. Губернатор Синьцзяна отказывался верить, что большая часть его воинства разбита, несмотря на твердые уверение британцев, что дело сделано, и его солдаты в Кульдже не встретят серьезного сопротивления.

Он ещё долго отказывался верить в гибель полковника Чжоу, пока это ему не подтвердил его ординарец, чудом, спасшийся от казачьих клинков. Гнев и ярость обуяли генерала и, видя главными виновниками в разыгравшейся трагедии англичан, коварно подтолкнувших его к столь опрометчивому шагу, Цзынь отдал приказ о наказании виновных. Приказ губернатора был выполнен в кратчайший срок и вскоре, небольшая горка отрубленных голов британских советников лежала на одной из площадей Урумчи.

Столь недальновидный поступок генерала, разом отринул от него могучего заступника в лице великой Британии и прочих заинтересованных сторон. В опасности своего опрометчивого поступка губернатор убедился в самом скором времени, и это была не последняя чаша его страданий.

Документы того времени.

Из тайного рескрипта японского императора Хирохито об освоении заморских имперских префектур Квантун и Карафуто (Сахалин) от 12 сентября 1922 года.