"Фантастика 2024-143". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
“Еся, сейчас самое время всё выяснить! — подбодрил меня Гугл. — Как бы он ни отпирался, не верь. Он точно что-то знает! И с его знаниями нам будет легче с этим всем разобраться”.
Что ж, раз надо напирать, будем напирать. Лишь бы Молана до нового сердечного удара не довести…
— Ты боишься, да? — я заглянула в его бледное лицо.
“Отец” посмотрел на меня, и его черты вдруг ожесточились.
— В чём ты сама меня подозреваешь?
— Я подозреваю, что о делах дяди Бриана ты был осведомлён лучше, чем хотел показать. И верю, что ты сможешь помочь мне с одним заклинанием,
— Ты была там?! — едва не крикнул Молан.
И мне стало немного страшно за его самочувствие.
— Так получилось. Я не собираюсь тебя осуждать. Просто хочу выяснить…
Я схватила листок, который лежал на столике рядом, вынула перо из чернильницы и принялась записывать символы заклинания. Гугл подсказывал мне визуальные образы, словно бы транслировал их перед моими глазами. Руки почти сами собой выводили плавные завитки древнего языка. Когда я закончила, сама поразилась тому, что выдала.
Молан так вообще, кажется, пребывал в тихом шоке. Но ладно хоть в сознании.
— Ты что, и правда видела его?
— Я же унаследовала силы дяди, разве ты ещё не понял?
— Знаешь ли, раньше ты выказывала очень скромные способности в магии, — вдруг возмутился “отец”. — Я уж обрадовался, что тебя миновала эта участь — быть носительницей этой… силы. А скорее проклятия, — он ткнул пальцем себе в висок. — Что ты поняла об этом заклинании?
Его тон стал назидательно-строгим, словно он принялся меня экзаменовать.
— Что оно разрушительное. И, наверное, направленное на то, чтобы запереть Врата навсегда, — предположила я.
— Нет, — фыркнул Молан. — Оно несёт в себе энергию разрушения, верно. Но разрушает те чары, что уже были на Вратах. Иными словами, оно было способно открыть Врата снова. Но почему-то не вышло.
— Ну вот! — я невольно улыбнулась. — И стоило отпираться!
Но лицо “отца” осталось мрачным.
— Я не просто знаю “что-то” об этом заклинании. Я его создал.
“А я его недооценивал, — задумчиво изрёк Гугл, присаживаясь на спинку кресла Молана, как будто собирался клюнуть его в затылок. — Его вообще никто недооценивал. И, похоже, как бы печально это ни было, его сослали не зря. Если взглянуть со стороны тёмных, конечно!”
Я и сама едва челюсть подобрала. Мысленно.
— Как это вышло?
— Не думаю, что тебе стоит знать. Так будет безопаснее.
— Перестань. Безопаснее для меня будет узнать как можно больше!
— Что за странное рвение? Жила ведь спокойно! — Молан встал и прошёлся по комнате.
Я дала ему время слегка остыть.
— Не хочешь вмешиваться в это… Я могу действовать сама, а о твоих подсказках никто не узнает!
Молан меня как будто не слышал — молчал и смотрел в окно.
— Он говорил точно так же… — нет, оказалось, всё же слышал. — “Я всё сделаю сам. О твоём участии никто не узнает”. Я изучил структуру Врат так детально, как только мог. Поднял документы и хроники. Я не знаю до сих пор, где они находятся, но знаю о них всё. И если бы моё заклинание сработало, наверное, сейчас всё было бы по-другому.
— Мы не знаем, как было бы, — я вздохнула. — Но сейчас мы вынуждены действовать. Следы сбежавшего Хаоса
ведут в те Врата. И чтобы от него избавиться, их придётся открыть.Молан обернулся, посмотрел на листок, а затем подошёл и сгрёб его в кулак.
— Я подумаю над ним. Ещё раз. И если найду решение, скажу тебе.
— Спасибо! — я подскочила, обняла его и, не удержавшись, чмокнула в щёку.
Остаток дня ушёл на то, чтобы вновь обустроиться в комнате, от которой я уже слегка отвыкла, рассказать Броне все новости и выслушать всё о том, что творилось здесь. Правда все мои наводящие вопросы о письмах Молана и о том, что их в Гитморе никто не получил, она прокомментировала только универсальным “не знаю”, которое сопроводила совершенно невинным хлопаньем ресницами.
К вечеру я так устала от трескотни, смешанной с аккуратными упрёками “маменьки”, что завалилась спать раньше всех.
И хорошо, что отдохнула и успокоила нервы, потому что сразу после завтрака меня оглушило самым неприятным визитом, какой можно было придумать. А ведь я понадеялась, что Брона благоразумно его отменит!
Как бы не так! Я уже собралась было ехать на рудники, даже с лестницы спустилась, обматывая вокруг шеи шарф, как едва не слетела с последней ступеньки, увидев, что “матушка” вполне радушно встречает на пороге треклятого Уэна Мактала.
— Доброе утро, лиэса О’Кин! — поздоровался он так елейно, что меня едва не стошнило прямо на ковёр.
— Было доброе…
Я уничтожающе посмотрела на Брону, но она сразу предпочла сбежать.
— Распоряжусь насчёт чая! — донеслось издалека, как только она скрылась с глаз.
— Лучше насчёт яда! — бросила я ей вслед.
— Что же вы так со мной неласковы, — протянул Уэн, проходя дальше.
Совершенно по-свойски он отдал пальто и зонт слуге, а затем, стряхнув лёгкую влагу с брюк — на улице ещё с ночи накрапывало — расположился на диване.
Вот же нарисовался, не сотрёшь. И разговаривать с ним не хочется, и оставлять его наедине с Броной опасно.
— А с чего мне быть с вами ласковой? Вы ничем это не заслужили. Тем более попыткой решить выгодные для вас вопросы в обход отца.
Я подошла и опустилась в кресло напротив.
— Вы сами должны понимать, что сейчас ваш отец не может управлять делами, — развёл руками Уэн. — Но и ваша матушка, к сожалению, не имеет к ведению бизнеса совершенно никаких способностей. Думаю, вполне разумно для вас наконец избавиться от тех забот, что довели Молана до такого состояния. Столько переживаний, неудач — любой заболел бы! А если вы переживаете за финансовое положение семьи, то моё предложение женитьбы остаётся в силе. Я готов ждать столько, сколько потребуется.
Я выслушала его, чувствуя, как огонь нетерпеливо перекатывается под кожей.
— Вы ошибаетесь. Пока я отвечаю за дела отца, не продам вам даже разбитую вагонетку с рудника. Не то что какую-то там долю.
Пока Уэн обдумывал мои слова, я позвала служанку и тихо попросила её добавить в чашку с чаем господина Мактала одно очень действенное средство. Она удивилась, конечно и даже, наверное, испугалась. Но здесь хозяйкой — пусть и младшей — была я. Так что ей осталось только послушаться.