"Фантастика 2024-150". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Моя эльфийка просто молча кивнула. Она поняла.
Я обрадовался.
Раньше мне приходилось тратить куда больше слов и энергии, чтобы она уразумела, что к чему в мире людишек.
Самантий рыкнул, что-то пробурчал под нос, затем взглянул на меня:
— Что делать будем, Фатик?
— Встанем на обочину, улыбнемся и помашем грузу. Затем повесим барабан на шею и уйдем на закат, играя похоронные марши. — Я закашлялся: кошки драли мое горло без всякой жалости. — На самом деле, мы дождемся сумерек и похитим груз. Вернем его, как выражаются мои друзья из хараштийских низов… взад. Пишется вместе. — Я взглянул на возниц, — вы достанете четыре масляные лампы. Это для Лукового пути. И убедитесь, что лампы — заправлены. Ехать мы будем во тьме кромешной, и от ламп будет зависеть наша жизнь. Сейчас я схожу, разведаю обстановку,
Добрая фея кивнула:
— Мы убьем.
Господи, как же я любил ее!
Варвар, если дело требует — соври.
Врать следует так, чтобы тебе поверили.
Хотя лучше сказать правду.
14
Я сказал, чтобы меня ждали, и ждали терпеливо, я, мол, вернусь, и убрел на рекогносцировку, затенив лицо шляпой. Без оружия я чувствовал себя новорожденным младенцем, которого каждый — ну, почти каждый — может безнаказанно шлепать по попке. Еще одна запись в счете для капитана Карибдиза. Эта сволочь лишила меня не только груза, но и оружия, а для унижения варвара Джарси нельзя придумать ничего лучше!
А черно-багровая туча медленно, но неумолимо приближалась. Ее нес на плечах неизвестный мне пешеход. Он брел, шаг за шагом, к одному ему ведомой цели, с маниакальным упорством переставляя ноги, и в этом был, в общем, похож на меня. Однако же я ни за какие коврижки не стал бы встречаться с этим пешеходом нос к носу.
До Авандона туче оставалось не более тридцати миль.
Нет, меньше. Уже меньше.
Первым делом я, кашляя, отыскал известный мне веселый дом, что стоял рядом с таможенным двором. Там я купил час времени в комнате на втором этаже, выпроводил бойкую девицу под тем предлогом, что мне надо подготовиться морально (впервые изменяю супруге, черт, как же мне стыдно, нет, стой, не уходи… Нет, уйди, я позову, когда созрею, и не цыкай зубами, мне стыдно, о, как мне стыдно, однако зов плоти неумолим, смотри, как выпирает, и я скоро буду готов заняться прелюбодейством!), и принялся наблюдать за врагами, а солнце тем временем вставало все выше, и улицы наливались летним зноем.
Под началом Карибдиза было примерно два десятка солдат и дюжина клерков-счетоводов. Двигались они все, как и полагается живущим на юге, лениво, серьезными бойцами не выглядели. Я подумал, что Маммон Колчек в одиночку может расшвырять всех солдат, если его верно настроить, ну а счетоводы сами разбегутся. Акцию можно совершить задолго до сумерек. Однако необходимо придумать что-то для отвлечения городской стражи.
С нашего фургона уже выпрягли лошадей и отвели в таможенные конюшни, а вот козел по имени Мальчик все еще оставался привязанным к задней дуге, и бесконечно маялся на солнце. Значит, груз пока еще не оприходовали, и, если судить по ленивым движениям чиновников, не оприходуют до самого вечера. Это хорошо, это радует. Лучше, чтобы груз был в одном месте, когда мы нападем. Ну а если я промедлю — цветы вангрии могут осыпаться, бочонки с моджи — лопнуть, а молоко в вымени Мальчика — перегореть. И прости-прощай, моя премия! Да еще эта туча…
Я высунулся из окна, увидел тучу и поежился.
А что, если за этой черной стеной моего мира уже нет? Что, если это хаос пожирает мой мир — неторопливо, шаг за шагом…
К ночи туча будет здесь, и…
Да, сумерек ожидать явно не стоит.
Мы с боем отберем груз намного раньше и двинемся по контрабандному маршруту. Пока Карибдиз, буде останется жив, почесав задницу, отправит нарочных за подмогой, мы уже прорвемся в Талестру.
Город просыпается рано и к трем часам дня замирает, когда солнце, осушив росу, нестерпимо раскаляет воздух, и любое движение по улицам поднимает столбы пыли. Вот в это ленивое время суток время мы и осуществим акцию.
Итак, ставки повышены максимально. Чтобы получить деньги — нужно ограбить и, возможно, убить капитана. Совершить зло — чтобы затем совершить добро. И спасти мир. И брата. И свою эльфийку.
Якобы устыдившись, я покинул веселый дом (в глазах бойкой девицы стояла насмешка) и, повязав куртку вокруг бедер, отправился на базар — послушать, о чем судачит народ. Меня волновали
Брадмур, свиньяк и лузгавка. Ну и про мозгуна тоже стоило разведать.Шум, пыль, гам: раньше в эти три слова укладывалось описание южного базара в Авандоне. Вопеж тут стоял страшный. Торговали всем, чем можно, и чем не можно — тоже. Купцы сбывали товар оптом и в розницу. Тут же, на свободных от лавок пятачках, показывали фокусы, танцы живота, заклинали змей, а факиры занимались мазохизмом на досках с гвоздями. Пространство между рядами было заполнено людьми, ослами, верблюдами, лошадьми и повозками. Под ногами метались одуревшие от жары собаки и мелкие гоблины-посыльные. Я ковылял на цыпочках, получал тычки и отбивался локтями.
Так было раньше.
Сейчас же рынок опустел. Больше половины рядов, возносясь огромным амфитеатром, показывали голые прилавки, лавчонки и крупные торговые дома стояли заколоченными. Из разговоров там и тут я понял: капитан Карибдиз оказался настолько честным, что прижал всяческую торговлю, взимая непомерные налоги, пени и штрафы. Даже дощатые пакгаузы, в которых ранее купцы держали всевозможные грузы, перестали ремонтировать и использовать — не нужны они были, бойкие торговцы налаживали пути в обход Авандона, и город жил благодаря старым контрактам и связям. Нового всплеска торговли — не будет. По крайней мере, пока у власти находится капитан Карибдиз. Вот так и умирает торговля из-за одного идиота — а следом за нею и город, живущий с торговых путей. Скажу вам больше — отсутствие гибкости и тупая прямолинейность губит не только города, но и великие империи.
Знакомые мне криминальные верхи убрались из города, так сообщили мне криминальные низы, которых я сумел отыскать. В городе царил бандитский беспредел, где каждый творил что хотел. Кое с кем из низов я, однако, договорился кое о чем.
О том, что происходит в Брадмуре, ходили самые зловещие слухи. Что-то шебуршилось на обоих контрабандных маршрутах. Ходили слухи, что на той стороне путников поджидает какой-то сухопутный дракон. Или даже огромная жаба, что куда страшнее дракона — по крайней мере, уж уродливей, так точно. Но что конкретно, и возле какого маршрута поджидает, я так и не уяснил. Слухов было много, и все они, как и водится, были наполнены несусветной чушью — путников, рискнувших отринуть закон и последовать по контрабандному маршруту, однозначно схарчат демоны, или гулы, как их тут называют. Официальный торговый путь был вроде как приоткрыт, находясь под охраной магов, но туда соваться я не мог по вполне ясным причинам.
Одно было ясно: под влиянием галлюциногена Олник частично прозревал будущее и обещал мне скорую встречу с гулами — лузгавкой, мозгуном и, возможно, свиньяком. Не знаю уж, кто из них выглядел как сухопутный дракон, или даже как огромная жаба.
Черт, с огромной жабой я совсем не хотел драться. Скорее всего, имелся в виду какой-то крупный экземпляр кроутера, а на этих тварей я порядочно насмотрелся, и даже таскал шрам, оставленный челюстями особо бойкого экземпляра.
Но обещание встречи с монстрами, вкупе с предсказанием о том, что меня убьют, радовало мало.
В общем, ничего путного я не узнал, однако понял главное — стоит драпать с контрабандных маршрутов и искать объездные пути. Да только беда — времени на объезд у нас нет. Ну вот нисколечко!
Поэтому — положимся на удачу и двинемся по контрабандному пути. Только вперед. Если бы еще это проклятое горло перестало болеть!
На берегу монстра-амфибию деловито распиливали на куски. Разделкой руководил капитан Карибдиз — я слышал его мертвенный, лишенный обертонов голос, словно мертвец взывал из могилы.
Ну, это правильно — на здешней жаре мертвечина начинает гнить быстро. Интересно, лузгавка, мозгун и свиньяк — это официальные названия экземпляров брадмурского зверинца? Я почему-то ожидал куда более зловещих имен, что-то вроде хъярьяглпотер, или жзахрбррсавурон, или упрыжглышланистер, ну, или что-то такое же вымороченное, рожденное в воспаленном мозгу маньяка.
Вообразите теперь картину — вот такая радость, как эта амфибия, прет на меня, героя по найму, вооруженного мечом. В этом случае герою по найму остается положиться на свои ноги и красиво сбежать — если сможет, конечно. Если же он герой по призванию — ему не возбраняется остаться, сражаться и окончить свои дни в утробе чудовища. С другой стороны, и слона можно победить, показав ему мышь. Но у меня нет времени узнавать слабые стороны фауны, что вырвалась из брадмурского зверинца. Если встретим такого — плохо нам будет.