"Фантастика 2024-152". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Она вздрогнула от воспоминаний и жалобно на меня посмотрела.
— Дон Контрерас, не надо про это. Мне и без того страшно понимаете? Я хотела бы все это забыть. Но не могу. Вспоминаю все время. Мне нужно чем-то себя занять чтобы не думать и не бояться.
— Свою безопасность я вам не доверю, донна. Но вы можете почитать учебники по чарам. К сожалению, у меня больше ничего из книг нет.
— Как это нет? — гнусно захихикал Шарик. — А стихи Алехандро Торрегросы? С твоим портретом на титульном листе. Правда, там по этому портрету
Вот и я решил: вряд ли меня узнают, зато донна может провести какое-то время, романтично читая стихи. Можно даже вслух, главное — подальше от меня.
— Совсем забыл: у меня еще книга стихов где-то валяется за авторством Алехандро Торрегросы. Если вы увлекаетесь поэзией, попросите Серхио ее для вас найти.
— Попрошу, — оживилась она и совсем было ушла, но на пороге обернулась и заявила: — Неожиданно, дон Контрерас. Вы — и вдруг стихи.
Ответа дожидаться не стала и убежала внутрь. Надеюсь, Серхио найдет этот томик и донна не будет путаться под ногами до вечера. При других условиях наше общение могло бы быть менее официальным, но мне казалось, что мы намеренно дистанцируемся друг от друга. Я-то уж точно. Подыгрывать Карраскилье не хотелось.
Защита на башне какая-то была, конечно, и можно было ее просто подновить, но Шарик заявил, что я готов на куда более серьезные варианты, поэтому к подновлению добавились новые контуры. Провозился я до ужина и еще немного после. Возможно, справился бы быстрее, но сигнальная паутина исправно сообщала обо всех путниках, движущихся по дороге. Тракт был не слишком оживленным, иначе бы установка защитных чар растянулась бы на всю ночь. А так я даже успел все доделать и с чистой совестью отправился спать.
Разумеется, выспаться мне не дали. Посреди ночи сработала паутинка сигнальных чар. Я даже решил спросонья, что не уменьшил зону захвата, убрав из нее дорогу. Но нет, основная дорога была далеко, а к нам двигалась чародейка и не просто чародейка, а донна Сильвия собственной персоной.
— На нее моей невидимости хватит?
— Хватит, конечно, — подтвердил Шарик. — Но все же сам не ходи, отправь Серхио, чтобы шуганул. Но не прямо сейчас, чтобы мы поняли, чего ей тут нужно. Не в башню же она полезет?
Башню Сильвия действительно обогнула по широкой дуге, а потом задержалась в районе моей картофельной клумбы. Все время там проторчала, пока я поднимал и инструктировал Серхио. Да и когда мы с ним вышли (он открыто, а я под невидимостью), она обнаружилась там же. А еще обнаружилось, что моя картофельная делянка была перерыта вдоль и поперек. Меня это так возмутило, что я чуть не рванул выяснять отношения сразу. Спасибо, Шарик удержал, вовремя зашипев.
— Что вы тут делаете, донна? — возмутился Серхио. — Дон Алехандро когда вернется, будет очень недоволен, что вы испортили его любимую клумбу.
Донна испуганно уронила лопату, которой она подрывала очередной картофельный куст, а с ним — и мое возможное будущее благосостояние. И ладно бы она старые кусты подрывала, которые я у нее так, кустами, и забирал и в которых уже наросли приличных размеров клубни. Так нет, она раскопала еще и часть молодых, с мелкими
клубнями которым, бы еще расти и расти — а уже не получится, потому что их варварски оборвали, отделив от корней.— Дону Карраскилье, значит, можно портить любимую клумбу вашего хозяина, а мне нельзя? — гневно фыркнула Сильвия.
Выглядела она феерично: в пышном платье, правда, темной немаркой расцветки, в кружевных перчатках на руках и с лопатой. Подозреваю, после ударного труда по копке картофеля перчатки можно будет выбросить: они не только испачкаются, но и продырявятся.
— Дон Карраскилья спрашивал разрешения.
— Не надо меня обманывать, Серхио. Он как приехал, сразу пошел сюда копать. Мне кучер рассказал.
— Дон Карраскилья получил разрешение брать все, что ему нужно, от дона Алехандро. У вас же, донна, такого разрешения нет. И вообще, не находите, что ночью идти и брать чужое — недостойно?
— Не нахожу. Если вы не забыли, Серхио, эти клубни дону Алехандро дала я, — высокомерно ответила Сильвия и подула на прилипшую к носу прядь, выбившуюся из прически. Непривычна оказалась донна к суровым полевым работам по копке картошки. — Дон Алехандро пропал, и я считаю своим долгом сохранить это в память о нем.
Она всхлипнула и приложила руку к глазам, напрочь забыв о том, что перчатки в земле. В результате под глазами донны появились несимметричные синяки, хорошо заметные даже в лунном свете.
— Донна, мы прекрасно сохраним и сами. А вот дон Алехандро наверняка расстроится, когда приедет и обнаружит, что вы разорили его клумбу. Забирать подарки — недостойно донна, но, если вы уйдете прямо сейчас, я сделаю вид, что ничего этого не было.
Донна нехорошо прищурилась, как будто размышляла, не прикопать ли наглого сеньора в середине освобожденной клумбы, потом, видно, сообразила, что картофельного вора вычислят слишком быстро, бросила лопату на землю и заявила:
— Хорошо, Серхио, я сразу же уйду, как только вы мне скажете, что дон Карраскилья делал с этими клубнями.
— Скажи ей, что он их ест. Сырыми, — неожиданно проснулся Шарик, оттранслировав эту мысли и мне, и Серхио.
— Он их ест, — невозмутимо повторил Серхио. — Говорит, для чародея очень полезно. Чары получаются сильнее.
— Как ест?!
— Обыкновенно, чистит и ест как яблоки.
Сильвия наклонилась, выбрала картофелину покрупнее, очистила ее чарами и храбро откусила.
— Какая гадость, — разочарованно скривилась она, но не выплюнула, прожевала и проглотила.
— Во-во, дон Карраскилья тоже говорил, что гадость, — подтвердил Серхио. — Меня всегда удивляло, что вы, чародеи, на что только ни готовы ради усиления.
— А вообще есть в этом что-то, — задумчиво сказала Сильвия. — Не зря же дон Карраскилья это ест. Я тоже чувствую, как моя сила растет. Так что…
Продолжить она не успела, потому что Серхио поднял лопату и, помахивая ею в руках как копьем, встал на защиту выкопанной картошки. Увы, сгрызание одной картофелины недостаточно укрепило чародейские силы донны, чтобы противостоять лицу, вооруженному столь серьезным оружием. Донна позорно бежала, оставив поле боя за соперником и унося с собой единственную недогрызенную картофелину.