"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18

– Дальше вы пойдёте на шлюпке. Не хватало ещё в Лондон заявиться на украденном корабле.

Валерия практически сразу подскакивает с койки, а Бентлей ещё какое-то время смотрит в потолок, по которому ползёт жирный таракан. Даже в море от этих тварей никуда не деться. Но неужели Кеннет не ослышался? Лондон? Родной дом, где его слова имеют хоть какой-то вес?

От волнения сердце бьётся чаще. Лорд спускает ноги с койки, проводит ладонями по лицу, чтобы избавиться от остатков сна.

– Тогда дайте нам матросов, капитан. Пусть они отвезут нас к берегу, – Валерия подбирает плащ и накидывает его на себя. Хрупкая пташка, а ведь чувствует себя равной капитану корабля. Но в сложившихся обстоятельствах защитить их двоих способна только она. Пускай и словами.

Девушка разворачивается на пятках к Бентлею:

– Вставайте, лорд Кеннет. Мы прибыли.

– Сами доберётесь. Только живее. Ждать вас сотню лет никто не будет, краба мне в дышло.

После этих слов пират уходит, а испанка протягивает Бентлею плащ, предварительно отряхнув его. Нет ни единого представления, как встретит столица своего сына. Его не было слишком долго, всё могло измениться уже несколько десятков раз. Кеннет кивает Валерии и накидывает на себя плащ. Им нечего забирать, никаких вещей, лишь то, что надето на них.

На верхней палубе промозглый ветер пробирает насквозь. Но это и не мягкий климат Карибского бассейна. Родная старушка Англия. Далеко впереди горят сигнальные огни желающих причалить кораблей. Кеннет подходит к фальшборту, пока Валерия обращается к капитану:

– Спасибо, что спасли нас.

– Не заставляйте меня об этом пожалеть.

Впервые на памяти Бентлея Корморэнт усмехается, скрещивая руки на груди. И больше никаких прощальных слов, речей или напутствий. Лишь сердитый взгляд Колмана Кеннет ловит на себе, когда они садятся в лодку. Как только та спускается на воду, Бентлей берётся за вёсла. Руки помнят, но подчиняются не сразу. Они уходят прочь от «Последней фантазии». И лорд Кеннет словно оставляет многолетнее путешествие далеко в прошлом.

Он не сентиментален, но возвращение домой сродни возвращению к любимой женщине.

Свою он потерял.

Даже в такой ранний час на причале шумно. Какие-то мужчины в засаленных фартуках с закатанными рукавами помогают им пристать к берегу и выбраться на причал. Валерия плотнее закутывается в плащ, соскочив на промокшие доски. Много лет назад уходя из лондонского порта, Кеннет далеко не так представлял своё возвращение. Он должен был вернуться героем, самым что ни на есть завоевателем. Его должна была встречать восторженная толпа, а предстать перед королём было делом само собой разумеющимся. Его величество призвал бы его сразу во дворец. Вот только Бентлей погиб. И далеко не самой великой смертью. И всё же здесь будто ничего не изменилось после его ухода.

– Какое ужасное место, – ворчит его спутница себе под нос.

– Мы так же думаем об Испании, так что можете не переживать.

Кеннет постукивает несколько раз тростью по доске, проверяя на прочность, прежде чем ступить на неё.

– Нет. Испания прекрасна. А это место похоже на сточную канаву. И пахнет так же.

Валерия выдыхает, и Бентлею кажется, что новый вдох она не делает. А ведь в это время года Темза ещё не воняет так, как это бывает по весне.

– Где вы живёте, лорд Кеннет? – приглушённым голосом интересуется Валерия. Мимолётная улыбка появляется на губах лорда.

– Я проживал за городом. В особняке. Его уже, скорее всего, выставили на продажу. Хорошо, что он не по карману никому в Лондоне.

Его дом на площади Королевы Анны уже давно могли продать, а вот поместье родителей за чертой города точно в целостности и сохранности. Осталось только нанять экипаж и добраться туда.

Лондон одной своей близостью, родным холодом и мрачностью возвращает уверенность. Да и где, как не на родной земле, ему вновь ощутить себя великим.

Глава 3. Новая жизнь – новые проблемы

Сначала Бентлею кажется, что лучшей идеей будет отправиться в поместье сразу же, но когда он понимает, что у них с Валерией нет ни шиллинга, а никто просто так не захочет везти их, довольствуясь обещанием получить оплату позже, планы меняются сами собой. Вот уже ноги несут его по знакомому маршруту, который он проходил пешком, когда был ребёнком. Кеннет уверен: сейчас он доберётся до личной конторы, и там его обязательно узнают.

Они с отцом положили многое на развитие их семейного бизнеса. Контора дала немало рабочих мест не только образованным людям, но и тем, кому об образовании оставалось только мечтать. И Бентлей не сомневается, что даже спустя десять лет она может продолжать работу. Он не думает о том, что может подойти к знакомому зданию и не увидеть красивой резной вывески над входом. Английская корона была заинтересована в поддержке конторы Кеннета, что только внушает надежды на лучший исход. В конечном счёте даже дядя Бентлея, брат его отца Лоуренса Кеннета, мог продолжать поддерживать семейный бизнес, рассчитывая на получение уже всей прибыли. С дорогим дядюшкой, с которым Кеннет и при жизни отца-то не очень хорошо общался, ещё предстоит поговорить при случае.

Идя с Валерией под руку, Кеннет вспоминает лучшие времена. Город почти не изменился, но кебов и колясок стало больше, да и людей, по всей видимости, тоже. И это неизбежно. В процветающей стране растёт и население. Пусть и не всегда за счёт рождения детей.

Со всех сторон слышна не только английская речь, Бентлей узнаёт и французский, на котором говорила вся аристократия в те времена, когда он учился, и даже характерное шотландское наречие. Он должен был пройтись по этим улицам с Морганой. А точнее, проехаться в роскошной карете, показать ей контору, офис Ост-Индской торговой компании, особняк на площади Королевы Анны и поместье, которое должно было стать и её домом, – все те владения, на которые она смогла бы заявить права как его супруга.

Но идеальная картина светлого будущего Бентлея осталась недописанной.

Кеннет и Валерия проходят мимо открывающихся лавок, контор, на них даже чуть не наезжает пьяный извозчик, Бентлей только ударяет тростью по дверце, выражая недовольство.

– Ужасное место, – недовольно бормочет испанка, но Кеннет не разделяет её мнения.

Они сворачивают за угол, выходят на широкую улицу, ведущую к площади и собору Святого Павла. Это место Бентлей помнит как нельзя хорошо. Мать верила в Бога, и на службы они всегда старались приезжать сюда. Особенно на Рождество. Это был один из немногих праздников, когда их семья представала на публике в лучшем своём виде. Кеннет выдыхает. Столько воспоминаний осталось на этих улицах, и столько вещей, связанных с произошедшим на них, он предпочёл бы забыть.

– Мы почти пришли.

Бентлей лукавит. Идти им приходится ещё добрых полчаса. И когда он замечает знакомую деревянную вывеску, даже не выцветшую от времени, на душе становится спокойнее.

«Контора семьи Кеннет».

И почему, имея непосредственную связь с морем и поставками шёлка, а также последующей перепродажей его, Лоуренс Кеннет хотел сделать из единственного сына священника, так и остаётся загадкой для Бентлея. Настояла ли на этом мать? Они никогда не разговаривали с леди Кеннет и не обсуждали ни решения отца, ни его самого после его смерти.