"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18

– Одиннадцать… Восемь мужчин и три женщины…

– Ответ не верный, – спокойно сказал Алексей, и повернул нож на девяносто градусов. Громкий крик разорвал тишину. Егор наблюдает за происходящим совершенно спокойно.

Я вижу если человек лжет, – сказал Алексей, когда раненый сумел немного успокоиться, – и дам тебе еще одну попытку. Сколько человек вы убили на этой дороге?

– Девять мужчин, четыре женщины и троих детей, – выпалил Серега, и с ужасом уставился на Алексея.

– Зачем? Что вам сделали эти люди? – лицо Алексея исказила гримаса ярости и злости.

– Оружие и припасы. Мы не могли сунуться в город… там слишком много зомби. Поэтому решили убивать проезжающих по шоссе, – объяснил Серега, постоянно всхлипывая и бросая жалобные взгляды на Егора.

– Любители легкой наживы. Вы конченые люди! Ты что-то сказал про жену и дочь? – рявкнул Алексей.

– Да! Там! В нашем убежище. И еще жены и дети тех парней, которых ты убил!

– Что прямо у каждого по жене и ребенку? – усмехнувшись спросил Алексей.

– Нет. Только у троих! Если ты убьешь меня, то через несколько дней у них кончиться еда и они умрут.

Парень с надеждой посмотрел на Смирнова, но тот остался беспристрастным и заговорил:

– Ты кажется настолько глупый, что ничего не понимаешь. Я не стану убивать тебя. Смерть – слишком просто. Ты будешь долго мучиться. Обещаю…

Выдернув нож, Алексей ударил раненого рукоятью в голову и тот потерял сознание. Открыв багажник ближайшей легковушки, он загрузил тело и захлопнул крышку.

– Дядь Лёш, а мы с ним не слишком жестко? Все-таки у них же дети, – спросил Егор Алексея, когда они продолжили путь.

– Даже если он сказал правду и жены с детьми реально существуют. Мы ничего не в силах сделать. Они сами решили свою судьбу, – ответил Алексей.

– Почему люди стали такими? – с грустью спросил мальчишка. – Нас ведь и так мало, зачем убивать друг друга?

– Тут все просто – отсутствие закона порождает преступность и беспредел. А выживают, как правило, сильнейшие…

– Я понял. Дядь Лёш, мне что-то есть сильно захотелось. Дойдем до леса, привал устроим?

– Обязательно. Отдохнем пару часов, и снова в дорогу. Нам предстоит долгий путь…

Глава 17. Немного из прошлого

В две тысячи седьмом году я уехал на обучение в Новосибирск. К родителям, в родной Златоуст, ездил довольно редко. Один-два раза в год. Обучаться в академии ФСБ нравилось, хотя это было сложно. Языковая, математическая, юридическая и физическая подготовки здесь были на очень высоком уровне. В академии преподавали легендарные личности, о которых, к сожалению, у меня нет времени рассказывать, но скажу одно – почти все из них удостоены звания Героя Советского Союза и Героя России. Многие предметы преподавали в особых кабинетах. Туда нельзя было вносить ни листка, ни ручки. Все, что там до нас доносили, было под грифом «секретно».

Каждый день служба в академии начиналась с семи утра и продолжалась до позднего вечера. Да-да, я не оговорился, именно служба, а не обучение. Так-как дороги назад уже не было. Такие загруженные и насыщенные дни создавали сильный эмоциональный и физический прессинг.

Поступить в академию для меня не было особой сложностью, но запомнился один момент. Полиграф. Там ты словно становишься прозрачным. Все твои внутренние убеждения становятся доступны кадровику, и создается впечатление, что находишься в чистилище.

Нам было запрещено светить статусом обучения в АФСБ в социальных сетях. Даже друзья не знали об этом. Круг лиц, знающих где я обучаюсь, был очень ограничен. На моем факультете было несколько девушек, очень особенных и уникальных. Интеллектуальные и сдержанные, с отличной физической подготовкой.

Многие из нас нашли в Академии вторую половинку. Один товарищ женился спустя три года обучения, а другой сразу же после получения диплома. Возможно, я тоже мог жениться, если бы не настолько серьезно относился к обучению, но по факту у меня просто не оставалось свободного времени, поэтому как-то не вышло.

На четвертом году обучения случилось, то, за что я себя до сих пор не могу простить – погибли Родители. Так, впервые в жизни, будущий боец Антитеррористического подразделения столкнулся лицом к лицу с проявлением терроризма. По воле злого рока, в определенный момент мои Родные оказались ни в том месте и не в то время. Они ехали в Сочи на поезде отдыхать. Отцу тогда было ровно пятьдесят, а маме сорок один. Произошел захват поезда террористами. Как бывший военный, отец не смог смотреть на это и атаковал террориста, который находился ближе всего. Сломав шею, он завладел оружием. Это был Калашников. Отец решил дать бой. В одиночку он уложил четверых, пока автоматная очередь не сразила его. У террористов было огромное преимущество, они могли стрелять не целясь, а отец не мог себе этого позволить, так-как кругом были люди. Мама, и еще около сорока человек, погибли при штурме поезда бойцами Альфа ФСБ.

Когда я вернулся после похорон в Академию, меня практически не замечали в течении месяца, а затем начались проверки. Все ждали, что «сломаюсь». Снова полиграф и беседы с психологами. Меня заставили пройти огромное количество тестов, но отклонений в психике обнаружить так и не смогли. Психически неустойчивым и негодным к службе признали гораздо позже, в две тысячи девятнадцатом. А пока, я продолжил обучение и службу.

Каждый выпускник АФСБ после получения диплома, должен пять лет посвятить службе Отечеству. Кто-то из нас попал в «горячие точки». Я же по окончанию обучения, из-за гибели родителей, выбрал только один путь. Пошел служить в «Альфу» и был одним из немногих, кто сумел в двадцать два года попасть в это подразделение. Мне удалось прослужить там семь лет и побывать во многих местах. А потом было увольнение…

– …как-то так. – закончил я рассказывать.

– Да! Не думал, что твой отец погиб при таких обстоятельствах, – Михаил Филиппович сидит напротив меня за столом, и с трудом сдерживает слезы. – Когда это случилось? Поезд захватили в две тысячи одиннадцатом. Но по телевизору про него ничего не говорили. Сказали только число погибших, да и то гораздо меньше сказанного тобою. Что-то около десяти, если не ошибаюсь.

– Если быть точным, то в СМИ было объявлено о девяти погибших, – сказал я, разглядывая маленького паучка на стене. – Удивительно, что вы запомнили примерное число погибших. Тогда этим не афишировали. Кризис как никак.

– Конечно помню. Я ведь тоже бывший военный. Каждый теракт, который происходил в стране, был для меня ударом. Вот только одно непонятно, зачем власти занижали число погибших? В СССР такого не было…

– Зачем занижали цифры? – спросил я. – Чтобы не раздражать общественность. Лучше об этом спросить у Матвей Григорьевича. Он у нас приближенный к президенту.

Матвей сидит на ящике в углу и проводит ревизию имеющегося у нас оружия. Подняв голову, он посмотрел на меня, но ничего не ответил. Я решил ответить за него.