"Фантастика 2024 - 156". Компиляция. Книги 1-21

Алена даже растерялась от столь вольной трактовки ее совета, но спорить с дедушкой было неудобно. Она только вздохнула.

— Аленой звать.

— Попомню, Аленушка, я твою доброту, — и леший резво развернулся, собираясь уже бежать, очищать лес от «страмотищи». — Коли что надо будет тебе, так только кликни…

— А как звать-то тебя, дедушка? Кого мне кликать?

Леший остановился, как вкопанный.

— Ох, а разве я не говорил тебе?.. Буба меня зовут.

— Буба? — удивилась Алена.

— А что тут странного? — обиделся леший.

— Да ничего… Не пойму только, откуда такое… интересное имя?

Леший самодовольно хмыкнул.

— А вот, послушай, — он встал неподвижно, словно опять превратился в корягу. Только руки заходили ходуном. Одна рука хлопнет по макушке коряги, и разнесется по лесу глухой звук — «бу». А другая ударит по древесному животу, и разнесется по лесу звонкое — «ба». Так он и перебирал, с отрешенной улыбкой эти звуки, похожие то ли на уханье филина ночью, то ли на скрип качаемой ветром сосны. Потом замолк. Алена кусала пальцы, чтобы не рассмеяться и не обидеть это милейшее существо.

— Ну как? Нравится?

Алена широко улыбнулась.

— Ничего подобного раньше не слышала.

— Это потому, что никто другой, ни в каком лесу больше так не умеет. Я один могу это «бу» и «ба». Потому и имя тако… — он вдруг прервался на полуслове и весь сжался в комочек — Едут! Ой, беги, красна девица. Беги-прячься скорее в лесу. Они ж дикие. Как увидят кого, сразу хвать, и в мешок. А то еще из лука стрельнут…

Послышался стук копыт, и Буба замер, совершенно преобразившись в корягу. Бежать Алене не хотелось. Ей не верилось, что русские сказочные богатыри такие уж страшные, какими их расписывал бедный леший. Но, на всякий случай, она спряталась за ближайшим деревом. А коряга, в которую превратился Буба, уже куда-то исчезла. Видно леший не рискнул предстать перед богатырями даже в таком неприметном виде.

Глава 2

Три огромных, косматых коня с седоками появились из леса и замерли как вкопанные перед воротами. Медленно оседала дорожная пыль. На солнце сверкали начищенные шеломы, кольчужные брони и прочие блестящие части богатырской справы. Кони настороженно фыркали, а богатыри внимательно поглядывали вокруг.

— А что, Алешенька, — сочным басом спросил седобородый, самый грузный и широкоплечий из богатырей, поведя по сторонам косматыми бровями. — Не говорил ли ты какой из своих пав, как добраться до нашей заставы?

— Да что ты, Ильюшенька. Я ж себе не враг, — ухмыльнулся безусый еще, стройный молодец.

— Али ты, Добрынюшка, опять жениться вдруг надумал?

— Чур меня! Разве пьян сильно был, так и то бы не стал, — повел плечами черноглазый красавец в самом расцвете лет.

— От убейте меня, братцы, а чую здесь женский дух, — проворчал Илья, приглаживая широкую бороду.

Тщательно прокашлявшись и подбоченясь, он еще раз огляделся вокруг и заговорил нараспев:

— Коль ты старый человек — дядей будешь нам навек, коли парень ты румяный, братец будешь нам названый. Коль старушка — будь нам мать, так и станем величать. А коль красная девица… так того, этого, — сбился Илья. — Короче, выходи по хорошему, а там поглядим.

Заканчивая свою тираду, он уже глядел прямо на дерево, за которым пряталась Алена. Как ей показалось, вид у богатырей был вовсе не дикий, а очень даже приветливый. Девушка поправила одежду и вышла из-за дерева. Богатыри соскочили с коней и уставились на нее во все глаза.

— Не из местных, — вполголоса заметил Добрыня.

— Угу, — кивнул Алеша, — И обувка у нее чудная какая-то. И сарафан-то крою не русского… Эх, да кабы наши девки так одевались! — и он мечтательно причмокнул.

Алена невольно посмотрела на свои неприкрытые коротким сарафаном исцарапанные коленки и покраснела.

— Как звать-величать тебя, красна девица? — спросил Илья, отвешивая земной поклон.

— Аленушкой звать, — она поклонилась в ответ.

Илья просто расплылся в улыбке, широкой, как у Деда Мороза. Да и весь он был похож на Деда Мороза, обряженного по ошибке в кольчугу и шлем. Только борода поменьше. И в глазах чудилась какая-то неуловимая разница. Словно и рад бы он все время одаривать, да прощать, а приходится все как-то иначе…

— Я, старый козак Илья Муромец. Это Добрыня Никитич, — повел рукой Илья.

Добрыня отвесил поклон, не спуская с Алены внимательного, изучающего взгляда.

— А это вот, — старый казак повернулся в другую сторону, — Алеша Попович.

Алеша, склоняясь в поклоне, лукаво подмигнул. Такая небывалая отчаянность переливалась в синих глазах этого русоволосого парня, что захватывало дух.

— Просим в наш дом погостить, красна девица, — пригласил Добрыня. И, оглядев внимательно калитку, продолжил. — Ведь ты, я вижу, и так уж туда пробиралась?

— Полно тебе девицу в краску вгонять, — одернул его Илья.

Алеша, дернув за неприметный рычажок, приоткрыл калитку, изнутри распахнул ворота, и богатыри ввели во двор коней. К седлу Ильи Муромца был приторочен довольно внушительный, шевелящийся и похрюкивающий тюк.

— А что это у вас в мешке? — поспешила спросить Алена, незаметно подбирая свое лукошко. Появившийся из конуры пес опасливо оглядывал ее, словно размышляя, рычать или нет.

— Не тронь ее, Полкан, — похлопал пса по холке Алеша. — Вон, стереги лучше добычу Ильи.

— Да, пусть отдохнет пускай Соловушка. А потом мы ему зуб выбивать будем. Свистящий. Чтоб грабежом больше на дорогах не баловал, — и Илья грустно вздохнул, то ли огорчаясь, что придется выбивать Соловью зуб, то ли досадуя, что такое важное и полезное дело приходится откладывать на потом.

— А сейчас дорогую нашу гостью надо накормить, напоить. Да и самим с дороги не мешало бы…

Алеша остался во дворе расседлывать коней. Добрыня учтиво пропустил Алену вперед, и они вошли в дом. Богатыри тут же сняли свое снаряжение и любовно разложили в красном углу. Алена огляделась. В горнице было, мягко говоря, не прибрано. И дух стоял… богатырский. Пахло плесенью, перегаром и кислой капустой.

— Да… — досадливо поморщился Добрыня и стал растворять окна.

Илья деловито смахнул со стола остатки позавчерашней, а может быть и более давней трапезы, сделав пол еще на самую малость грязнее.

— Негоже нам гостью в таком свинарнике встречать.

Только что вошедший Алеша страдальчески вздохнул и начал медленно, словно готовясь к страшной казни, засучивать рукава.

Понаблюдав с полминуты за тем, как Алеша, краснея, пыхтя от натуги и шепотом чертыхаясь, подметает пол, Алена не утерпела.

— Дай-ка веничек… Вон, подвиньте стол лучше. Под столом тоже подметать иногда надо.

Алеша с Добрыней, радостно крякнув, подхватили, как пушинку, дубовый стол и перенесли его в угол комнаты. Под столом обнаружились залежи еще прошлогодней грязи.