"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
– Да нет, не жена. – Свирин вздохнул. – У Бродаря жена совсем другая, скоро увидишь… Тебя как звать-то?
– Темьян.
– Наложница она, Темьян. Ее, кстати, Кайя зовут. Ксил Бродарь купил ее в столице. Вернее, в карты выиграл. Отец Кайи тот еще тип. Из южных аристократов. Игрок и пьяница. Спустил все состояние, а потом и дочь проиграл… Повезло Бродарю. Такое сокровище – и даром. Я хотел выкупить Кайю. И деньги предлагал, и невольников для полевых работ. Но Бродарь ни в какую. Знает, плут, что… Впрочем, неважно. Если умный, сам скоро во всем разберешься, а если дурак, то тебе и не надо… Давай о деле поговорим. Я найму тебя в поле за плугом ходить. Но это через три месяца, а пока по хозяйству поможешь.
– А с кем драться-то?
– Не беспокойся, желающие найдутся.
И желающие действительно нашлись.
Долгими зимними вечерами у селян не было другого развлечения, как собираться в приспособленном для этих целей большом общественном амбаре, пить брагу и смотреть на дерущихся.
Конечно, делались ставки, и немалые. Прослышав об этом, в Каругу стали заезжать силачи из других селений. Изредка – из столицы. Очень редко – урмаки.
Правда, летом развлечения затихали – работа по хозяйству высасывала все силы. Но весна только начиналась, и Темьян успел застать последние три месяца боев. Собственно, как понял Темьян, и нанял его Свирин именно ради этих боев.
Хозяйство у старосты оказалось огромное: каменный двухэтажный дом с алебастровыми колоннами в окружении фруктового сада, позади которого имелись многочисленные хозяйственные пристройки, птичий и скотный дворы, конюшня.
В собственности у Свирина имелся десяток невольников разных национальностей – апатичных и равнодушных ко всему мужчин, явно усмиренных магией, о чем говорило яркое, нестираемое клеймо на их предплечьях.
Весь день Темьян проработал вместе с тремя невольниками-таррединцами. Эти некогда гордые и заносчивые жители юга, ныне лишенные памяти и желаний, напоминали скорее животных, чем людей. Но Темьян так истосковался по человеческому обществу, что был рад и им. Они вчетвером чинили полевой инвентарь, перекрыли крышу на конюшне, покрасили нарядной белой краской стены.
Темьян сразу втянулся в работу, наслаждаясь обществом людей. Даже неразговорчивые, с оловянными, застывшими глазами невольники вызывали у него восторг и умиление.
Работой руководили сыновья хозяина, Хью и Кост. Старший Хью – беззаботный, веселый зубоскал и любимец местных красоток – принял Темьяна как равного, шутил и подначивал. В отличие от брата, надменный и мрачноватый Кост сразу же низвел урмака до уровня грязного, тупого животного и общался с ним свысока и брезгливо. Темьян от души смеялся над шутками Хью и старался не замечать пренебрежения Коста. Его радость от присутствия людей не могло затмить ничто.
Днем Темьяна покормили вкусным, сытным обедом, приготовленным дочкой Свирина – Лоддой, и он почувствовал себя почти счастливым, отведав впервые за три года настоящий бобовый суп и жаркое с подливкой.
Вообще-то работников кормили на черной кухне, а еду для них готовила толстая крикливая кухарка, но Темьяну оказали честь, пригласив обедать с хозяевами в богато обставленной столовой. Он сидел на резном ореховом стуле за столом с кипенно-белой скатертью, держал в руках ложку с вилкой и ел вкуснейшую пищу из фарфоровых тарелок.
Это было так чудесно, что на глаза навернулись слезы. Темьян украдкой смахнул их, вспомнив свои недавние трапезы: плохо прожаренное, а зачастую и вовсе сырое мясо, которое он торопливо рвал зубами, пребывая в обличье Барса.
Как оказалось, сам Свирин был вдовцом и души не чаял в дочери. Крепкая, кровь с молоком, Лодда украдкой разглядывала урмака. Накрывая на стол, она как
бы невзначай задевала парня пышной грудью и хихикала. Темьяна от ее прикосновений бросало в жар.26
Вечером, как стемнело, урмака привели в амбар и представили как нового участника схваток.
В амбаре собралось много людей. Горели масляные светильники, ярко освещая посыпанную речным песком, огороженную веревками большую площадку и расставленные вдоль стен скамьи для зрителей.
Среди зрителей Темьян заметил Кайю. Она сидела рядом с немолодой, некогда красивой, а сейчас изможденной женщиной и что-то оживленно обсуждала, постреливая глазками и посмеиваясь. К ним подошел Бродарь, по-хозяйски потеснил на скамье и сел, развалясь. Женщины сразу замолчали и нахмурились.
«Жена и наложница, – мельком подумал Темьян. – Они ладят между собой и дружно ненавидят мужа и хозяина. Забавно!»
Тут пухлые девичьи руки прикоснулись к его спине. Он повернулся. Лодда.
– Я буду ставить на тебя, Темьян. Ты такой сильный и мускулистый. – Она явно пыталась его соблазнить.
Темьян покосился на ее братьев. Хью заговорщически подмигнул ему и улыбнулся. Когда девушка отошла, урмак улучил минутку и подошел к Хью.
– Послушай, – начал Темьян, – я…
– Я все видел, – перебил Хью. – Лодда явно на тебя глаз положила. Не беспокойся, никто не станет возражать, если ты с ней переспишь разок-другой. Она вообще у нас такая… ветреная. Отец вначале учил, учил ее кнутом, а потом рукой махнул. Ничего, осенью выдадим замуж за столичного лекаря – сговорились уже. Она ведь у нас травница знатная, да и колдунья неплохая. Этот лекарь в ней души не чает. Еще бы! И красавица, и травница, и хозяйка отменная. А готовит как!
Темьян кивнул. В этом он уже успел убедиться за сытным, вкусным обедом.
– А что баловство любит, так после свадьбы остепенится, – продолжал Хью. – Нарожает детей, успокоится.
К ним подошел Свирин.
– Вот ты где, Темьян. Пойдем. Твой бой первый – ты же новичок. Драться на кулаках, без подножек. Урмакские штучки не применять. Правил всего два. Первое, и главное: не калечить, не убивать. Если наставишь синяков или нос разобьешь – ничего. Но чтоб без серьезных травм! Иначе до смерти кнутами запорем. Правило второе: в пах не бить. Проигравшим считается тот, кто упал и не может или не хочет встать. Понял?
Темьян кивнул и в сопровождении Свирина отправился к огороженной площадке.
Первый бой он неожиданно проиграл. Его противник, местный кузнец, звезданул ему огромным кулачищем в лоб так сноровисто, что Темьян не успел ничего предпринять. Он, конечно, сознания не потерял и даже остался стоять на ногах, но опасности для противника больше не представлял.
Темьян «плыл», пытаясь сквозь шум в ушах и раздваивающееся сознание хотя бы делать вид, что дерется.
Кузнец не проявил понимания, не дал ему времени прийти в себя и избивал по-черному. Кости, правда, не ломал, но по печени пару раз ударил весьма ощутимо.
Темьян шатался, но стоял.
«Падай, паскуда!» – шипел кузнец, нанося очередной удар. Темьян смахивал кровь, обильно текущую из рассеченной брови, но упрямо стоял.
Зрители кричали, подбадривая обоих. Темьян постепенно превращался в отбивную.
Наконец не выдержал Свирин. Он втиснулся между бойцами и махнул рукой:
– Бой окончен! Победил кузнец Пирс Шатуба!
Сквозь шум в ушах Темьян слышал одобрительные крики поклонников кузнеца и разочарованные – его.
Кто-то – он не сразу понял, что это Лодда, – увел его на пустующую скамейку в дальний угол амбара. Темьян с наслаждением сел, прислонился к стене и закрыл глаза. Голова кружилась, а действительность воспринималась тягуче, с некоторым замедлением.