"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
– На прошлом занятии мы говорили о знаменитом человеке – Павле Петровиче Юрьеве. Напомню, его именем названа наша школа, центральная библиотека, улица и автомобильный мост. Заработав на своих книгах состояние, он многое сделал для развития города. Вы всегда можете посетить дом-музей, где сейчас собирается Союз Писателей. Катя Ульянова, ты приготовила доклад?
С первой парты поднялась тощая девочка в очках.
– Да, Марина Мариновна… Максимовна!
– Тогда почитайте его нам!
Катя достала папку и прошла к доске. Солнце защекотало девочке нос, она вдохнула побольше воздуха и оглушительно чихнула.
– Я вам дам! – погрозила Катя кулаком всему классу.
Несколько минут она читала обычную рутину о значении Юрьева в мировой литературе, о его знаменитых произведениях и прорыве, который он совершил. Зачитала восторженные отзывы критиков. Показала студийную фотографию хорошо одетого молодого человека с бородкой, модной во все времена. Но когда Катя начала рассказывать о роскошной жизни писателя, о двухэтажном особняке и вилле в Испании, она сначала захихикала, а потом и вовсе зашлась в приступе неудержимого смеха.
– Что с тобой, Катя? Тебе нехорошо? – всполошилась Марина Максимовна.
– Да все хорошо, - ответила девочка, сняв очки и утирая слезы. – Фейк этот ваш Юрьев. Вранье одно.
– Какое вранье? Ты что несешь?
– Жил Юрьев, как бомж, никому не нужный. Все пропил, ошивался по помойкам и подавился собственной рвотой. Его мой дед создал – главред в издательстве. Он же и деньги давал на развитие города.
– Но как же произведения Юрьева?
– Вот только книжки он и умел писать. А как говорил мой дед, писанина кормить не будет. Это самое последнее дело – в звезду можно кого хочешь превратить. Гляньте на нашу эстраду. А вот он, Юрьев какой на самом деле!
И девочка бросила на стол фотографию, сделанную много лет назад в комнате общежития. Учительница вздрогнула и чуть не упала со стула:
– Убери эту гадость! Зачем ты ее принесла?
– Что, рухнули ваши идеалы, да? Мне мама всегда говорила, что говорить неправду - плохо. А кругом все врут, все! Чему вы детей научите?
Учительница ничего не сказала. Ей было невыносимо стыдно – стыдно не только за собственную ложь, но и за предыдущие поколения. Она сидела, опустив глаза, и повторяла: «Писанина кормить не будет».
Глава 14. Цель поисков
– Я, конечно, наплел тогда редактору, что давно бросил писанину. На самом деле творил до самого конца. И он это понял. Ко мне, бывало, приходили с полицией за долгами, да что с меня взять-то? Я ведь жил-то не здесь, а там… – Юрьев ткнул пальцем куда-то в потолок.
Старый библиотекарь умолк. Несколько минут в подсобке стояла мертвая тишина. Только гудел холодильник да шипел чайник на электрической плите.
– Такое часто бывает, - Максим, опустив глаза, смотрел в кружку с чаем, разглядывая отражение лампы. – Творец не видит плодов своего труда. Поль Гоген жил в нищете. Портретом доктора Рея кисти Ван Гога закрывали дырку в курятнике. А после смерти выяснилось, что творения этих, без сомнения, гениальных художников ох как круты. И куча совершенно левых людей сделали себе состояние, продавая их полотна на аукционах.
Юрьев мотнул головой:
– Я не это имел в виду! Врать плохо – вот в чем смысл моей истории. Если это не ложь во спасение, конечно. Редактор, правда, оказался честным. Только
он опоздал. Или я рано родился. Кто знает?Писатель умолк и налил себе новую кружку горячего чая.
Остаток дня Максим бродил по библиотеке, оставив товарищей в подсобке – развлекать хозяина разговорами. В конце концов он забрел в читальный зал на втором этаже, отыскал «Сто лет одиночества» Маркеса и честно пытался штудировать роман, упорно продираясь сквозь зубодробительные предложения и безразмерные абзацы.
– Тьфу! Как сложно написано! Не понимаю, что в этой книге все нашли?
И Максим взял со стеллажа «Конец Вечности» Азимова.
Понемногу на улице стемнело. В библиотеке зажегся свет. На улице слышались чьи-то шаги, мяуканье и рык. Даже под пытками никто не заставил бы Максима выйти наружу. Так, за книгой, его и застал Юрьев.
– В подсобке нервничают, - с хода сказал библиотекарь. – Покажись хоть на минуту, принц заморский.
Максим засмеялся и спустился вниз. Его товарищи все еще сидели на своих местах со слегка ошеломленным видом. Любому, даже самому деревянному тупице стало бы понятно: писатель увлек их пересказом собственных книг.
– А мы тебя потеряли! – обрадовалась Настя. – Думали, тебя монстры утащили.
– Пока нет. Вроде бы, - Максим ощупал себя, как бы пытаясь убедиться в том, что он еще материален. – Но и бельма выпучивать, как говорила моя мама, тоже не стоит. Любой, кто скажет, что он все знает про Зону, должен немедленно ее покинуть и никогда не приближаться к периметру. Если жить хочет.
– А ты? – не унималась Настя.
– А я – не хочу. Но приходится. Предлагаю всем отдыхать. Надеюсь, хозяин вас как-нибудь пристроит. А я пойду дрыхнуть в читальный зал.
– Я с тобой! – воскликнула Настя и ткнула пальцем в Толяна. – Не буду же я спать в одной комнате с этим…
– Он тебя не тронет. Думаю, наш друг больше никогда никого не тронет без суровой необходимости.
– Откуда ты знаешь?!
– Я и сам прошел через это. Впрочем, если хочешь, пошли со мной. Настя посмотрела на Толяна, на Клима, потом поднялась и поплелась к выходу.
– Постой-ка, - Максим схватил ее за плечо. – Помоги мне в одном деле. Возьми смартфон и снимай все на камеру.
Он вышел в вестибюль и открыл входную дверь и шагнул за порог. Совсем рядом, возле деревянной ограды, вспыхнули два желто-зеленых глаза. Чьи-то лапы… или ноги, стукнули по асфальту. Максим тут же метнулся назад, в библиотеку.
– Что это? – воскликнула Настя. – Сова?
– Не знаю. Но что-то мне кажется, что эта «сова» не оставит от нас и косточек, если мы попадем к ней на обед. Впрочем, сюда, в помещение, она… или он не войдет ни при каких условиях.
– Почему?
– Не имеет права. Нельзя. Запрещено.
– Не понимаю тебя…
– И не надо.
Максим ушел в читальный зал, расстелил компактный спальный мешок, улегся на него и тут же уснул, обняв ТОЗик. Настя легла рядом и тоже мгновенно уснула, уткнувшись носом в плечо проводника.
Утром все вновь собрались в подсобке. Все было, как и вчера: Юрьев налил чая, Максим открыл на всех консервы. Сам он остался верен своему «завтраку туриста».
– Нам надо идти дальше, - Толян взял слово, едва банки и чашки опустели. – Запасы тают с каждым днем. Скоро нам будет нечего есть.