"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
— А, у вас же вон, отметка одарённого стоит. Всё в порядке. — Он вернул паспорт, и коротко бросил ладонь к фуражке. — Хорошего отдыха товарищ магистр.
Поскольку тема требовала разъяснений, Владимир положил перед собой два трофейных паспорта, внимательно прошёлся взглядом по главной странице и от досады хлопнул себя по лбу. Печать на паспорте покойного колдуна была красной, а на том, который нашёлся при убийце — синей. Он конечно обратил внимание на это, когда переклеивал фотографии, но не связал с наличием дара. А теперь всё резко усложнилось. Владимир сильно сомневался, что в этой России, бродят незарегистрированные волшебники. Вон, человек, даром что из какого-то монастыря, а в паспорте отметка стоит. Но кто-ж знал, что у них тут такие паровозы. — Молодой человек задумался, и
— Такой загадочный… — Рядом раздались девичьи смешки, и обернувшись Владимир увидел трёх барышень явно околошкольного возраста, в тонких муслиновых платьях, «постреливающих» глазками в его сторону.
Несмотря на то, что по физическому возрасту девочки скорее всего были даже чуть взрослее него, Владимир сделал вид что не заметил подчёркнутого интереса к себе. Он и в прежней жизни предпочитал не связываться с дамами моложе двадцати лет, полагая, что до этого возраста в голове у человека полный ураган. А вот молодая учительница, была уже в том состоянии, где есть хотя бы поверхностное понимание жизни, а значит, как минимум есть о чём поговорить.
«А вот и она», подумал Владимир оглянувшись на цокающие каблучки, и увидел Надю, одетую в воздушное, лёгкое платье из бледно-зелёного шифона, и с изящной шляпкой на голове.
— Володенька… — Она улыбнулась, и полуобернувшись бросила взгляд на школьниц, словно делая залп главным калибром линкора, стирая невесть откуда заблудившиеся пиратские фелюги. — Ты представляешь, говорят в Нижнем на теплоход села сама Ракитина. — И видя непонимание на его лице, пояснила, — Ну, та, которая снялась в «Огненном девятьсот пятом», и в комедии «Два профессора». Ну ты всё-таки дикарь. — Она покачала головой. — И вроде начитанный, и знаешь много, а фильмов с Ракитиной не смотрел.
— Скажу больше, у меня ещё и с литературой огромный пробел. — Владимир негромко рассмеялся. — Как-то выпало из обучения. Зато математики, физики и прочих точных наук было с головой.
— И как же ты за барышнями будешь ухаживать? — С притворным ужасом спросила Надя. — Ты же ни одного стихотворения не знаешь!
— А обязательно знать чужие стихи? — С улыбкой спросил Владимир и негромко процитировал по памяти:
— Любовь моя, как я тебя люблю! Особенно когда тебя рисую. Но вдруг в тебе я полюбил другую? Вдруг я придумал красоту твою? Но почему ж к друзьям тебя ревную? И к мрамору ревную и к углю? Вдвойне люблю — когда тебя леплю, втройне — когда я точно зарифмую. Я истинную вижу Красоту. Я вижу то, что существует в жизни, чего не замечает большинство. Я целюсь, как охотник на лету. Ухвачено художнической призмой, божественнее станет божество! [5]5
Вознесенский Из переводов Микеланджело.
— Бог мой, ты сумасшедший. — Надежда спрятала красное словно огонь лицо в ладонях. — Ты демон. Откуда только взялся… — Негромко произнесла она. — Да с такими стихами, каждая девчонка будет твоя.
— К счастью я не ловелас. — Владимир улыбнулся, и взяв Надежду под локоть, повёл в буфет. — И славы покорителя женских сердец мне даром не нужно и с деньгами не предлагать.
Вера Ракитина, которую капитан уговорил выступить перед пассажирами первого класса, оказалась холёной красавицей лет тридцати на вид, с осиной талией, длинными стройными ногами, упругой, подтянутой попой, и внушительной грудью. И голос у актрисы был под стать. Глубокий, мощный и звучный, словно ей в грудь вставили усилитель.
Вера рассказывала разные истории,
в основном со съёмок, отвечала на вопросы, и пела под аккомпанемент маленького ансамбля из пианиста, гитариста и баяниста, которые её сопровождали в поездке. В целом выступление актрисы оставило очень приятное впечатление, словно от встречи со старым другом, и когда концерт закончился, Володя искренне присоединился к аплодисментам. А когда зрители расходились, к нему подошёл пианист Ракиитиной.— Вера Анатольевна приглашает вас на маленький банкет по случаю её пребывания на борту теплохода «Волжский скороход».
— Пойдём? — Владимир вопросительно посмотрел на Надю.
— Э… понимаете, количество мест ограничено… — Начал было пианист.
— К сожалению, гражданин, мы не можем. — Володя развёл руками — Мне с подругой нужно срочно обсудить брачные ритуалы племени «ordinarius magister [6] » Среднего Поволжья России. Честь имею. Владимир кивнул пианисту, и подхватив подругу под локоть, повёл к буфету, рассказывая что-то из Вознесенского млеющей Надежде.
А вот народную артистку и обладательницу премии Российская краса, при сообщении об отказе скрутило словно спазмом, от чего она, вытащив пробку из коньячной бутылки и не наливая в рюмку или бокал, прижалась губами к горлышку, сделав несколько больших глотков.
6
Ordinarius magister — педагог обыкновенный (лат.)
Она не привыкла к отказам. Она вообще ни разу не получала отказа, даже если это касалось игрушек в детстве, маленьких капризов в юности, и больших запросов в зрелости. Да и в театральном институте она была звездой, за благосклонность которой соревновались все от преподавателей до студентов, и уже тогда у неё появились первые «друзья» среди высших чиновников империи, исполнявшие её прихоти. Да с годами, всё стало чуть менее активно, но она всё также не получала отказа ни в чём. Квартира на Бульварном Кольце — пожалуйста. Новейший лимузин «Москва» — вот он. И так далее. Тем болезненнее прозвучал отказ какого-то пацана. Ракитина сделала ещё один глоток, и стёрла жгучую жидкость с губ.
— Так. Узнай мне про него всё, и даже больше. Где живёт и всё такое. И будь готов пригласить к нему парней Севы Новоградского.
Если бы Владимир узнал о такой острой реакции кинодивы, то скорее всего бы потоптался на её самочувствии ещё более грубо. Но к счастью для Ракитиной, он был так поглощён Надей, что совершенно проигнорировал обиженную даму.
На московском причале, теплоход встречала бравурная маршевая музыка, и толпы зевак, прогуливающихся в красивейшем месте столицы — Долгоруковском водохранилище, где находился Северный речной вокзал, построенный по проекту ректора Архитектурной Академии Петра Сабитова.
Так как ему не требовался носильщик, Владимир подхватил саквояж, взял на руку пальто, и пошёл на выход. Все слова были сказаны ещё накануне, даже состоялся короткий, но плодотворный разговор с генералом Исаковым, и молодой человек покидал теплоход с лёгким сердцем. Такси — большой и удобный автомобиль нижегородской марки Волга, привёз его в огромный универмаг, где Володя сделал «змейку» отрываясь от возможного хвоста, и выйдя на улицу с другой стороны, снова поймал такси.
Устроившись в приличной гостинице, он поехал по институтам и университетам столицы, чтобы прикинуть возможности поступления, и вообще более основательной легализации.
Одна ревизия сумочки Надежды, дала ему информации больше чем все разговоры. У среднего гражданина кроме паспорта, была ещё сберкнижка, профсоюзный билет, партийный билет, и у некоторых — водительские права. А ещё гора трамвайных билетов, какие-то чеки, счета, и прочий документальный мусор.
Владимир частично позаимствовал этот мусор из сумки Надежды, частично сохранил то, что нашёл в карманах неудачливых убийц, поэтому даже тщательный обыск в его вещах обнаружил ровно то, что лежит в карманах любого добропорядочного гражданина.