"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
— Надо было их прямо в деревне перебить, — недовольно бросил в спину, вновь начавшему ломиться сквозь лес магу, Бакай. — И выспались бы в тепле и через лес засветло пошли.
— Вы настолько не боитесь вершителей, господине мечник? — иронически хмыкнул Светозар.
— Здесь княжеские земли! И власть тоже его! — бравада в голосе дворянина прозвучала несколько фальшиво. Чувствовалось, что он храбрился только для вида и предложи ему маг в самом деле пойти на прямой конфликт с храмом, то понимания точно бы не нашёл.
— Так–то оно так. — вроде бы согласился со своим собеседником Абашев. — Вот только когда отец–приор попросит у него твою голову под угрозой того, что поддержит притязания твинского герцога на эти земли, то боюсь, он её получит.
— Только это меня с тобой и примиряет, — проворчал в ответ Бакай. — Я жрецов даже больше чем ушлёпков не люблю.
— Вот сегодня кровь им и пустишь, — порадовал его маг. — Только не забудь. Мальчишку пока не убивать! Он многое знает и потом полезен будет.
— Да помню я, — отмахнулся мечник. — Волосок с него не упадёт… до поры. Но из города я его живым не выпущу, так и знай. Мне послух того, что мы сотворим, не нужен
— Само собой, — кивнул в ответ Светозар. — Дело сделаем и концы обрубим.
— «А заодно и остальных прирежешь», — подумал Гонда, покосившись в сторону Абашева. — «Ну, разве что Устина в живых оставишь».
Звон стали и человеческие выкрики, где–то недалеко впереди. Взвизгнула сталь в руке Бакая.
— Чего это? — недоуменно вопросил он, вглядываясь в отступающие сумерки.
— А того! — зло ощерился маг. — Дерутся впереди, не слышишь разве. И учитывая, что людишки Никонта далеко позади, возникает вопрос — кто и с кем?
— Может тати лесные между собой не поделили чего? — рискнул высунуться со своим мнением вперёд Гонда, кусая от досады губы.
Вот как же не вовремя! Понятно, что это вершители у стен проклятого города уму–разуму кого–то учат. Вот только как теперь Абашев поступит? Как бы вспять не побежал! И ведь дошли почти! Совсем рядом мечами звенят!
— Ага, как раз в то время, когда мы в город собрались! Нет! Таких совпадений не бывает! Ещё кто–то в город собрался окромя нас. Видимо недошлёпок не всё мне в тот раз рассказал, — Абашев зло стиснул кулаки — Надо было ему бок железом прижечь, да побоялся, что он тогда на своих ногах уйти не сможет. Ну, ничего! Это мы ещё при встрече наверстаем! На куски буду резать, змеёныша!
Маленькое солнце взошло над лесом, осветив искажённые страхом лица. Сильно громыхнуло. Крики боли, мат, вновь звон стали. И следом обратно навалилась непроглядная тьма, непроницаемой шторкой застилая глаза.
Гонда начал судорожно протирать глаза, пытаясь убрать, прочь пылающую в них огненную корону. Ледяным ознобом накатила паника.
— Я не вижу ничего! — истеричный вопль Бакая резанул по ушам. — Светозар!
Крохотный шар, взлетевший над головой, почти ничего вокруг не осветил, но стал ориентиром, за который зацепились глаза.
— Нужно уходить! — Бакай очумело затряс головой. — Это вершители. Нам не пройти!
— Куда уходить?! Обратно в Вилич?! Ну, уж нет! — зло оскалился в ответ Светозар. — Там нас уже на правёж ждут! В город бежать надо! Раз столько народу туда рвётся, значит, там действительно что–то очень ценное есть! На то теперь вся надежда! Чего встали?! — повернулся он к застывшим сзади людям. — Мы почти дошли! Пока эти там рубятся, успеем проскочить!
И, Абашев, больше не прячась, побежал в сторону города.
— Шевелитесь дети вопящих! Солнце уже поднялось давно, а вы никак не проснётесь!
Я, зябко кутаясь, в выданный мне драный армячишко, мрачно посмотрел на небо. Ну, вот врать то зачем? Оно едва из–за горизонта показалось! Вот только с Путятой не поспоришь. Лютый дядька! Того и гляди, кулаком в рыло двинет. Меня, правда, не трогает, разве что облает мимоходом, но зачем же усугублять? Тем более что пятерым моим соученикам, которых тоже в поход прихватили, перепало уже изрядно! Особенно Марку! Не взлюбил его за что–то Путята с самого начала. Крепко не взлюбил. И свою нелюбовь верзиле пару
раз продемонстрировал. Ну как верзиле. Это рядом со мной Марк здоровяком выглядит. А на фоне Путяты… Я такого бугая сроду не видел! Вилим, Ликон и Кусач нервно курят в сторонке. Как под этой тушей земля не прогибается?! И не грамма жира, что характерно. Десятник храмовой дружины имел привычку каждое утро водой с колодца обливаться. Так что впечатлится я успел. Он даже весь увешанный своими железяками не так грозно выглядит, как по пояс голым! Там не только жира, кажется, что и мяса нет. Одни жилы, в тугие узлы перекрученные! С таким напарником на медведя с голыми руками можно смело ходить! Вот только характер у десятника больно поганый. Всё время кому–нибудь скулу набок своротить норовит. Хорошо еще, что главным тут Никонт, а не он. Не то совсем беда. Жрец шибко лютовать Путяте не даёт. Нет–нет, да окорачивает. Вот и сейчас, не смолчал.— Спешить больше не нужно Путята. В лес входим. Оно, конечно, до стены недалече и рассвело уже, но всё одно, с оглядкой идти нужно. Как бы на зверя не нарваться или ещё кого — пострашнее.
Я с тоской поглядел на своих спутников. Куда уж страшнее? Самый страшный зверь на земле — человек. Уж я-то это точно знаю! На собственной шкуре прочувствовал! Вот и сейчас. Казалось бы — люди вокруг, а смотрят на меня зверями лютыми. Так бы и порвали на клочки, если бы не запрет папки Никонта. И было бы за что? Ну ладно школяры. Тех я ещё понять могу. Их силком в проклятое место гонят, и они в том заслуженно меня винят. Но Путята со своими подручниками, чего на меня злобятся? Им то я где дорогу перешёл? Или их Никонт тоже приневолил?
— Не нарвёмся, всеблагой отец, — Никонт, да пожалуй, ещё Ратмир, были единственными с кому Путята относился почтительно. Это я о том адепте воды говорю, что на казни городских присутствовал. Было что–то такое, в ещё довольно молодом маге, что отбивало всякую охоту с ним шутить. Всерьёз считаться заставляло. И вроде не выглядит Ратмир грозно. Русая, только начавшая расти бородка, вечная полуулыбка на добродушном чуть вытянутом лице, смешной, чуть вздёрнутый нос, придающий лицу выражение сельского простачка, карие, совсем не злые глаза. Ничто в этом щупленьком, едва достающим до плеча Путяты человеке не выдавало в нём опасного бойца. А, поди, ж ты. Даже Путята задирать адепта воды не дерзал.
— Невзор с Мартыном своё дело знают, — продолжил между тем Путята. — Я потому их вперёд и послал, что опаску на счёт зверя лесного имею. Упредят, ежели что.
Я с сомнением посмотрел на погруженный в сумерки лес. Уверенности от слов Путяты как–то не прибавилось. Попадутся на пути те же волколаки, и много ли пользы нам будет от предупреждения воев Путятиных? Разве что на дерево попытаться залезть? Так тут сосны одни вокруг вековые — стволы руками не обхватишь. Это ближе к проклятому городу, мелколесье начнётся, а тут до нижних веток ещё добраться надо! Зато идти не мешают и от дождика этого нудного хоть немного, да прикрывают!
Так и шли. Впереди Путята с Ратмиром, за ними отец Никонт с Матвеем: пожилым, кряжистым магом воздуха и следом мы — шестеро вчерашних учеников–недоучек, испуганно озирающихся по сторонам. Темно, холодно, под ногами раскисший мох противно чавкает. Идём, молчим, страх, что ледяными мурашками по жилам растекается, друг от друга прячем.
Я покосился в сторону своих спутников. Степан–близнец, невезучий Прикс, мало мне знакомый Архип, что крутился в своё время возле Жихаря и… Лузга с Марком! Я когда меня Никонт, ни свет, ни заря поутру из школы за ворота потащил, поначалу своим глазам не поверил, когда их увидел. Зато потом на душе сразу легче стало. Есть всё же бог на этом свете! Вернулись моим бывшим попутчикам все их добрые дела обратно сторицей! Вместе со мной в проклятый город топают! И шансов выжить у них даже поменьше моего будет. Меня–то хоть берегут пока. До поры, до времени. Никонт даже к себе в телегу посадил, за ногу мою беспокоясь! А эти? Разменная монета. При любой опасности ими первыми и пожертвуют.