"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Курт Ридер по дороге попросил объяснить, почему мы селимся по четыре человека. Это как-то связано с нашей религией?
— Можно и так сказать, — ответил я серьёзно. — Мы по основной профессии танкисты. Что ты знаешь о танковых экипажах?
— Почти ничего, — признался гарнизонный лейтенант Ридер.
— Мы за лето потеряли пятерых парней, — сказал я. — Один экипаж обгорел в танке полностью, другой потерял командира, он эвакуируется из машины последним. И ещё у нас трое новичков пока без своего танка, их тоже поселим вместе.
— Извини, не знал, — смущённо пробормотал Курт.
— Чего ты
Гарнизонный лейтенант Курт Ридер поджал губы, закаменел скулами. Вспомнил, значит, с кем болтает по-немецки. Наверное, думает, что уж он-то победил бы этих русских. Только у истории нет заднего хода, убитые погибли навсегда, я как попаданец в другой мир понял это очень быстро.
Последними поселили новичков. У них оказалось самое трудное положение. По идее вокруг соплеменники, но с этими людьми ребят связывает только язык, им постоянно приходилось себе об этом напоминать. Немцы им стали вдвойне чужими…
Да я ещё за них оплатил постой и выдал на руки тысячу марок на конфеты. Чтоб не ревели в отрыве от Гардарики. А то от этих немцев сухаря бесплатно не дождёшься — нас нигде даже чаем не поили.
Закончили расселять парней к полудню, и Курт сказал, что пойдёт домой обедать. Мне тоже лучше всего пройти по новому своему адресу и постучать в калитку, пёс залает, и папа Карл мне откроет.
Я пожелал ему приятного аппетита и пошёл к себе. Постучал в калитку, только Франц не лаял, а жалобно скулил. Карл вскоре всё-таки услышал и открыл мне.
Его смущало поведение собаки. Свирепый ранее Франц совершенно не лаял на чужаков, падал на брюхо и жалобно скулил. Я сказал Карлу, что это нормальная реакция немецкой овчарки на русских солдат.
Карл важно покивал, выразил надежду, что это скоро пройдёт, и пригласил в столовую. Время обеденное, собрались все, ждали только моего возвращения. Проходя мимо собаки, я подумал, что это вряд ли когда-нибудь пройдёт — Франц лежал на брюхе, закрыв голову лапами.
Сначала Карл подвёл меня к обычному деревенскому умывальнику, а потом мы вместе зашли в столовую. Карл предложил располагаться за столом, и мои парни дружно встали с диванчика и расселись на стульях у стола.
Клара пришла из кухни с большой кастрюлей супа. Карл не делал попыток ей помочь, и мы сидели с приличной скукой на лицах. Хозяйка разливала гороховый суп в глубокие глиняные миски, расписанные диковинными птицами и цветами.
К первому хлеба не дали, Клара каждому в чашку насыпала сухарей. Карл взялся за ложку, и мы за ним следом приступили. Суп показался очень вкусным, но хлеба всё равно не хватало.
На второе в других тарелках дали тушёную с курицей картошку. Выдали по маленькому кусочку хлеба. Мы его сразу употребили, однако новых кусочков не предлагали, а просить мы стеснялись.
Впрочем, второе и без хлеба всем зашло, а на третье хозяйка выдала кружки с неким напитком, который следовало называть кофе. Только кофе там точно не было. Мы без комментариев его выхлебали, замечания иностранцев в воюющей стране могут посчитать обидными.
Я неожиданно для себя почувствовал, что вполне наелся, и обеда мне хватит
надолго. И только тогда отметил про себя, что Клара с нами не присела. Она приносила и раскладывала еду, собирала грязную посуду.Наверное, ждёт бедняжка, когда мужики поедят и уйдут по делам. А ей ещё тарелки мыть! Я решил не затягивать и спросил у Карла, во сколько будет ужин.
Тот сказал, что в восемь, и я предложил пацанам пройтись к своей казарме. Устроим занятия по расписанию. Те согласно покивали, и мы отправились на выход. По пути никто не смотрел на собаку, Франц готов был зарыться под землю, уже откопал себе окопчик и вжимался в его края.
Закрыл за нами хозяин, да мы пошагали в казарму. И в который уже раз я убедился, что мысли сходятся не только у гениев — пришли все ребята. Для нормального пищеварения начали с теории, снова разбирали танковые побоища.
Далее обычные наши тренировки, сильно похожие на драки. Не-магу и не понять ничего. Пришли немецкие солдаты и любовались нашими упражнениями.
Я взял паузу для правежа в поперечном шпагате, и ко мне подошли двое. Один с погонами капрала почтительно сказал:
— А вот вы магические знаки наносили. Нанесёте нам на каски? Мы даже заплатим, по триста марок пойдёт?
— Это стоит намного дороже, но вы ж таких денег сроду в руках не держали, — сказал я насмешливо. — Не будем отбирать ваши гроши. Вам нанесём даром, давайте ваши каски.
Устроили перерыв для магического обряда. И никакой благотворительности, нам тоже надо тренировать способности. Тем более, когда приехал какой-то капитан с подачи Курта Ридера, так за руны на его ноже я затребовал тысячу рублей или марками по курсу. Сторговались на семи тысячах марок, у бедняги просто не было больше, а скоро он отправлялся со своей маршевой ротой на фронт.
Работали до половины восьмого и разошлись до завтра. Я громко постучал в калитку, не рассчитывая на лай Франца. Открыл хозяин, а псин отрыл для его роста окоп полного профиля, лежал на дне и старался не обращать на себя внимания.
Мы спросили, где бы помыться, и Карл проводил нас в «летний душ». Просто вода в чёрной бочке на крыше сарая нагревалась весь день, так если будем полоскаться все вместе, воды нам хватит. Но напор лучше держать умеренным и долго под струями не стоять.
Карл на всех выдал кусочек хозяйственного мыла — ну, хоть что-то. Я не рассчитывал и на это, а сам уже думал, где тут найти баню. Должна же быть в Германии хоть одна сауна!
После вкусного ужина в сумерках посидели, поговорили о делах. Карл деликатно намекнул на скудость нашего гардероба, даже запасных трусов нет.
Я сказал, что ничего тут пока не понимаю, так если он будет любезен приобрести нам хотя бы бельё, вот две тысячи марок для начала. Карл деньги принял и заявил, что всё равно одежду и обувь надо мерить, так он на нас рассчитывает.
— Наверное, завтра после обеда, — решил я.
— Тогда до завтра, — сказал Карл и вышел из комнаты.
Я снял комбез, ботинки, улёгся в кровать и сразу уснул.
Проснулись традиционно в шесть утра. Взяли ведро на веранде, и пошли плескаться к колонке. В Германии тепло, ещё можно мыться на улице. Только и в Германии нельзя на улице снимать трусы, обливались так.