"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29

Гардарика заключила мир с Европейским Союзом, и до перемирия на восточном фронте воевали солдаты из всех европейских стран. Очень интересное положение оказалось у пленных европейцев.

Что им делать? Возвращаться домой, под власть правительств, объявленных предательскими? Даже если получится вернуться, в каком статусе они будут жить на Родине? Как неудачники, солдаты разгромленной армии, многие бывшие пленные?!

А признанные Гардарикой правительства их стран призывают освободить Родину от нашествия англосаксов, гарантируют вооружённую помощь Германии и мирное содействие Гардарики. Европейцам предлагали вернуться домой победителями! Парни в большинстве оставались в рядах или снова шли в вооружённые силы Европы.

Англосаксы же не могли позволить европейцам соскочить, кто-то должен расплатиться за всю войну. И они не могли позволить Гардарике наложить лапу на восстановление Европы.

Немецкие политработники всё отлично понимали и не врали солдатам. Англосаксы и русские воюют исключительно за бабло. Только бедные европейцы вынуждены сражаться за независимость и свободу.

Забавно мне это слушать, сидя рядом с немецкими солдатами. Некоторые только что вернулись из русского плена…

Глава 18

Шарлота и Мари признались в том, что они русские шпионки, и их отправили в места компактного размещения для ускоренного исправления. Обеих молодых и красивых девушек разместили в особых апартаментах, и перевоспитывали их чины Германии очень по-своему. Немцев заводило, что девушки такие симпатичные русские шпионки.

Книжек вслух им точно не читали. Впрочем, обязанности они исполняли необременительные, тяжёлой, грязной работой их не уродовали и сносно кормили — администрация заведения была заинтересована в том, чтобы девушки оставались молодыми и красивыми.

Шли они по одному делу, по одной статье и поместили их вместе. Их частенько даже сразу двоих перевоспитывали в одной комнате, а совместный труд сближает. Девушки крепко сдружились в местах компактного размещения.

Но вот Германия заключила мир с Гардарикой, Шарлоту с Мари признали достаточно перевоспитанными и амнистировали. Выдали документы, написали справки и обеих, в чём были, выставили из апартаментов на улицу. Даже обеда не дали.

Хорошо ещё, что дело происходило в пригороде Берлина. В Европе право частной собственности свято, загородный домик и уютная квартирка оставались за Шарлоттой. Они сначала пошли в квартиру и увидели, что дом её превратился в руины. Прохожие сказали, что давно уже в него попала бомба.

Раз уж всё равно пришли в центр города, навестили отделение европейского банка. Там у обеих оставались счета. Мари переводили всю дорогу пенсию на Дитриха, всего триста марок, но ведь почти за два года!

Деньги Шарлоты тоже лежали практически в неприкосновенности, только со счёта регулярно списывался налог за недвижимость и за коммунальные услуги. Которыми она не могла воспользоваться! В том числе и за квартирку в разбомбленном доме! Вот Шарлота ругалась!

Оказывается, ей надо написать заявление в домоуправлении, оно соберёт комиссию, и та вынесет решение с такого-то числа приостановить платежи. А без заявления по решению суда со счёта плата взимается автоматически, и обратно ничего не возвращается, только учитывается переплата в будущих платежах. Насчёт переплаты тоже нужно писать отдельное заявление.

Шарлота мрачно крыла немецким матом бюрократизм, а Мари смеялась — её-то за неуплату сразу выставили из наёмного жилья. Девушки сняли наличные деньги и прошли в обычный ресторан для народа.

Им хватало марок, но их же выгнали из партии, и в приличные рестораны более не пустят. Кормили в кафе для простых немцев хуже, чем в заведении, откуда их недавно освободили, но всё ж таки еда показалась вполне съедобной.

После обеда они прошли в отделение министериума обороны Европейского Союза, где отстояли в приёмную часовую очередь. По правилам им требовалось сообщать адрес жительства, обе указали дом Шарлоты.

Из представительства министериума они направились в приёмную партии единства и прогресса подавать прошения о восстановлении их в рядах и на помощь с трудоустройством. Далее… ну, далее они пошли по дорогам свободной жизни.

* * *

А Дитрих попал в русский плен в сентябре 1942-го года и просидел там почти всю войну. Стал он офицером, и русские работать его не заставляли. Они вообще никого не заставляли работать, работа была привилегией.

Не! Можно сидеть в бараке на пайке обычного заключённого, у русских в тюрьмах с голоду никто не умирал. Работали пленные вместе с русскими рабочими, а на посещение рабочей столовой давали талоны. Дитрих и на Родине так не кушал.

Главное, что за работу платили! Пусть удерживали половину за еду и участие в нападении на Гардарику, небольшую часть выдавали на руки, и её хватало на печенье, чай и сахар в киоске, а большая часть откладывалась.

Платили пленным, как русским рабочим, мужикам, обладающим профессией, очень повезло — они и дома столько не зарабатывали, если пересчитать рубли на марки.

А умный Дитрих начал с должности разнорабочего на стройке, пятьдесят рублей в месяц, или двадцать пять после всех вычетов. Он проявил усердие и за счёт знания русского языка и смекалки стал помощником бригадира, за эту должность платили уже сто рублей.

Пользуясь своим новым положением, Дитрих освоил ремесло каменщика, штукатура-маляра, монтажника и подбирался к профессии электрика, когда Гардарику и Германию угораздило заключить мир.

К тому моменту он полностью вылечился от ненависти к русским, получал триста с лишним рублей, только на чипок давали пятьдесят, да сто пятьдесят откладывалось. Дитрих реально думал получить деньги и остаться работать у русских далее.

Однако таких ушлых европейцев хватало, и разбираться с каждым начальство не видело смысла. По условиям мира всех пленных следовало отправить на родину…

Тут могли возникнуть сложности с солдатами из стран, занятых англосаксами, но с ними помогла Германия — она представитель Европейского Союза и на её территории расположены признанные Гардарикой правительства, так Германия примет всех.

Вот в Германии бывшие пленные уже будут думать, куда ехать и в какие посольства обращаться за рабочими визами. Понятно, Дитриха эти нюансы не волновали.

Ему расстроенному сказали, что его деньги, около трёх тысяч рублей, перевели в банк Европейского Союза, в Берлине он сможет их забрать по предъявлении офицерской книжки.

Дали ему книжку с записью о плене, свидетельства о полученных в Гардарике профессиях и затолкали вместе с другими немцами в товарный вагон.

В Гардарике пленных по пути кормили у полевых кухонь, в Германии они стали свободными людьми и о собственном питании должны заботиться сами. Хорошо, что Германия маленькая, ехать до Берлина оставалось немного.

Среди ночи на первой же немецкой станции состав остановился. Стояли долго, наконец, дверь вагона открылась, на перроне обнаружились немецкие солдаты с автоматами и два офицера — немец с какими-то исписанными листами в руках и русский с фонариком.