"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29

— И что же вы придумали?

— Вот именно то, что ты нам и предложил от ее имени.

— Лично меня удивляет лишь то, что суммы оплаты она предложила точно такие же, как мы в постановление проставили, — заметил Станислав Густавович, — но мы эти суммы три месяца… четыре высчитывали, а она…

— А она, небось, больше года считала, — поспешил развеять удивление госплановца Иосиф Виссарионович, — что ей еще было делать, сидя дома с грудным младенцем? Вот и насчитала… и теперь я думаю, а не выгнать ли с работы никому теперь не нужного товарища Струмилина?

— Ну и выгоняй, — обиделся Станислав Густавович, — а я тогда устроюсь простым расчетчиком в плановый отдел Химического управления НТК.

— Не дорос ты еще, чтобы у Старухи расчетчиком работать, так что даже не надейся на столь быстрый карьерный рост, — рассмеялся уже Валентин Ильич. — Но вы меня порадовали: я-то думал, что вас придется еще пару месяцев уговаривать… а ситуация с рабочими в промышленности у нас сейчас действительно аховая.

— Не прибедняйся, — недовольно ответил ему Иосиф Виссарионович, — вполне терпимо у нас дела в промышленности идут. Ты летом уже какой, шестой тракторный завод запустил?

— И что? Только в НТК больше половины заводов в одну смену работают, да и то не в полную мощность! Рабочих заводам не хватает катастрофически, а школьники после семилетки стараются в десятилетку идти… кто работать-то станет? То есть если вы постановление свое примете, то, я хочу сказать, с рабочими полегче будет. А когда вы его принять-то собираетесь?

— Там еще немного его доработать нужно, но, думаю, уже в этом месяце мы его примем. Так что готовься уже с ноября пополнение на свои заводы принимать.

— Так изо всех сил готовимся! Одних ФЗУ уже тысячи три выстроили, в некоторых уже набор учащихся пошел. Только я вот до сих пор понять не могу, как это Старуха сумела их так дешево станками обеспечить…

— Не дешево, — отозвался Струмилин, — это только контрактные цены небольшими выглядят. Но у нее в контрактах за досрочное исполнение поставок немаленькие такие премии оговорены… вот немцы и стараются побыстрее все поставки провести. Хотя, если смотреть на реальные наши затраты, то да, цены на станки для ФЗУ получаются приемлемыми: расплачиваемся-то мы по сути отходами нашего химпрома — а сколько они у нас стоят, только Старуха, пожалуй, и знает…

— А Госплан что, даже этого не знает? — удивился Берия.

— Я же тебе говорил: она затраты по-своему считает, и по ее расчетам там все вообще гроши какие-то стоит.

— Кстати, про гроши: я, честно говоря, так и не понял, почему она считает, что каски эти — будь они неладны — недорогими получаются. Ведь как ни крути, пять с лишним тысяч…

— Ну ты уже надоел! Ладно, в последний раз объясняю. Мы, когда безналичные расходы учитываем, считаем, что рабочий при производстве средств производства нарабатывает столько же, сколько и рабочий-табуреточник. То есть… у нас соотношение тяжпрома с легпромом примерно девять к одному, а если с сельским хозяйством считать, то вообще почти двенадцать к одному, и станки и все прочее такой получаются у нас дорогими — если в безналичных деньгах считать. А она считает, что любой рабочий нарабатывает ровно на свою зарплату в наличных рублях — что и я считаю правильным — и у нее цены получаются в двенадцать раз меньше. Я бы тоже так считал, но вот директора в промышленности категорически такой метод не приемлют: одно дело отчитываться, что твой завод произвел продукции на десять миллионов, и другое — что на девятьсот тысяч… Так что если те же каски по ее методике оценивать, то она уже не пять тысяч стоит, а всего восемь сотен. И две трети от этой суммы — это цена напрасно сжигаемого на электростанциях угля! Но когда Глеб эту проблему решит…

— Я помню, ты уже говорил.

— А я вот раньше этого не слышал, — сообщил Иосиф Виссарионович. — Но я думаю, что… если ты считаешь способ Старухи верным, то мы на него и перейдем: нам же неважно, на сколько миллионов завод продукции произвел, нам важно, сколько штук этой продукции он изготовил. Слава, Валериан уже совсем плох, так что давай ты проект постановления о переходе на новую форму учета промпродукции составишь. Только, пожалуйста, без этих твоих финтифлюшек!

— Без финтифлюшек не получится, там же придется в обязательном порядке и методики расчетов внутренней цены продукции, которую заводы для собственных нужд производят, расписать так, чтобы места для злоупотреблений не оставить.

— Ну… этот вопрос ты с Лаврентием обсуди, он у нас по злоупотреблениям большой специалист! Месяц тебе на подготовку… а заодно подумай, кого вместо Валериана на Госплан поставить можно. Да знаю я, тебе даже предлагать должность не стану: мне в таком случае придется с тобой по три раза в день матерно ругаться.

— Вознесенского?

— Я против, — мимоходом заметил Лаврентий Павлович.

— Это почему? — удивился Сталин.

— Старуха… давно еще говорила, что его лучше сразу расстрелять и не мучиться. Причины своего мнения не сообщила — точнее сообщила, но я сделал вид, что ее вообще не слышал — но мне интересно стало…

— И к каким выводам пришел?

— Старуха была права: он даже принципов социалистической экономики не понимает. Или все же понимает, но в этом случае…

— Давай поподробнее.

— О слишком уж марксист… это я слова Старухи передаю. Оценивает экономику в соответствии с заклинаниями середины прошлого века, всё прибавочную стоимость измеряет и прибыли считает. А ведь при социализме прибавочной стоимости в принципе нет, как понятии ее нет в социалистической экономике!

— И это Старуха так говорит? Да она эту прибыль лопатой гребет!

— А она ее гребет у буржуев, по буржуйским законам. Говорит, что с волками жить — по волчьи выть, а грабить грабителей — дело богоугодное… Да ты сам с ней поспорь на эту тему!

— Не буду я с ней спорить…

— И это правильно!

— … потому что придется ее расстрелять за антисоветские речи!

— Расстрелять — да, но вовсе не её. А вот Вознесенского…

— Лаврентий, а ты говорил, что в социалистической экономике не разбираешься! — рассмеялся Струмилин. — А сам нам же и объясняешь… Но ведь в гости-то нас позвал ты не для этого. Ты мне лучше вот что скажи: пластинки-то Веры Андреевны когда купить будет можно?

Подготовка пластинок с Вериными записями к тиражированию заняла почти три недели. И такой — довольно большой для «Мелодии» — срок объяснялся в том числе и «просьбой» Иосифа Виссарионовича о том, что «страна должна знать своих героев в лицо». Для внутреннего конверта всех исполнителей (кроме самой Веры) быстренько сфотографировали, а вот с ней получилось всё гораздо сложнее. То есть ее-то сфотографировать проблемой не было — но вот помещать свою фотографию на обложку она очень не захотела. С другой стороны, против явно выраженного желания товарища Сталина не попрешь…

Однако при желании можно решить любую проблему. Вера в студии «Мелодии» сфотографировалась со скрипками, альтом и виолончелью, стоя при этом «в красивых позах» — а затем фотографы из этих фотографий сделали черные силуэты. То есть сначала черные, а при печати силуэты сделали переливающимися всеми цветами радуги — и получилось очень красиво, да и пожелание Иосифа Виссарионовича вроде как исполнили. Тот, получив, наконец, тиражный экземпляр, довольно долго смеялся, но требовать все переделывать не стал.