"Фантастика 2024-161". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Ясно… товарищи, мы основные доводы «за» и «против» выслушали, думаю, что для их изучения нам потребуется еще какое-то время. А на сегодня я предлагаю совещание закончить…
— Ну что может понимать эта химичка в ядерной физике? — негодовал Игорь Васильевич, когда с Виталием Григорьевичем он усаживался в автомобиль.
— Мне кажется, Игорь Васильевич, что вы сильно недооцениваете эту женщину. Лично я думаю, что в области ядерной физики она знает гораздо больше нас. Нас двоих, да и всех остальных ученых, работающих над бомбами и ядерными реакторами, — тихо ответил товарищ Хлопин, как-то даже смакуя слово «реакторами». — Именно она скупила за границей весь доступный уран, причем занялась этим еще в тридцатом году. Первый, еще десятимегаваттный реактор изготовлен по ее чертежам… нет, по ее эскизам, но почти никаких серьезных доработок там вообще не потребовалось. Реактор на сто двадцать мегаватт мы разрабатывали по ее прямому указанию, и водо-водяной для подводной лодки, причем для него она и схему нам дала,
— Но ведь химия и физика — это очень уж разные…
— Чтобы реактор на подводной лодке не требовалось перезагружать чаще, чем раз в пять лет, она просто дала нам так называемый выгораемый поглотитель нейтронов. Это при том, что мы про гадолиний знали разве то, что он вообще существует, а она уже знала про изотопный состав природного металла, способы разделения изотопов и даже степень поглощения нейтронов каждым изотопом. Тот же углерод четырнадцатый — его ведь и открыли-то лет восемь назад, а она уже знает и про спектр радиоизлучения его, и период полураспада. Я даже проверять не стану: раз она сказала, что пять тысяч семьсот лет, то значит так оно и есть. И у нее уже отработана технология выделения этого изотопа из смеси и, что еще интереснее, способы превращения его в стабильные элементы! Я убежден, что у нее где-то есть совершенно секретная физическая лаборатория…
— А почему тогда мы всеми этими разработками занимаемся, а не она? Мы как слепые котята тыкаемся, а если она уже все знает…
— Тут всё просто: ей некогда этим заниматься.
— Как это некогда?
— У нее очень много других дел. Она ведь, по сути, руководит всей нашей химической промышленностью, хотя я вообще не понимаю, как она и этим заниматься успевает.
— Что значит «и этим»? А чем она еще занимается?
— Вы, вижу, слишком уж углубились в атомную физику, пропустили многое из того, что кроме физики в стране происходит. В основном она, конечно, занимается химией. В том числе и радиохимией. Когда мы строили первый реактор, то не понимали, зачем она предусмотрела некоторые конструктивные элементы — а теперь благодаря им мы на реакторе том не столько плутоний нарабатываем, сколько изотопы кобальта для стерилизации продуктов и медицинских изделий и обрабатываем кремний для производства полупроводниковых приборов. И она это предусмотрела заранее, до того, как мы вообще поняли, как реактор работать будет! Но химия для нее, мне кажется, лишь увлечение, а вообще она работает над обороноспособностью страны. Все производство взрывчатых веществ, производство боеприпасов — в том числе и плутониевых, происходит под ее руководством. Руководство авиационной промышленностью, перед войной ей поручили управление нашим танкостроением…
— Но ведь она человек абсолютно гражданский!
— Ну да, ну да. Генерал-майор войск химической защиты, затем — и сразу, вне порядка присвоения воинских званий — генерал-полковник, командующий Северо-западный военным округом. И, как вишенка на торте, маршал ракетных войск — и именно она принимала от немцев капитуляцию. Только… это не для распространения информация. Еще она была первым зампредом ГКО, а теперь — председатель НТК. И кроме кучи орденов, носит на груди и две звезды Героя соцтруда. А сколько она уже получила сталинских премий, знают, наверное, только сам Иосиф Виссарионович и Лаврентий Павлович. По крайней мере, мне достоверно известно, что Валентин Ильич этого не знает, и — ходят слухи — что этого и она сама не знает, потому что ей это вообще неинтересно… Но я к чему все это вам рассказываю: судя по всему, нам в ближайшее время предстоит очень интересная работа над принципиально новым… реактором, и мне кажется, что она руководить такой разработкой собирается вас поставить. Так что выше нос, нам предстоят великие дела!
Великих дел было много. Очень много, и Вера понимала, что всех их точно не переделать. Тем более, что она практически все, что знала раньше, уже передала в работу другим людям — а заниматься новыми химическими исследованиями у нее действительно времени вообще не оставалось. Потому что приходилось очень плотно заниматься «иностранными делами», а количество таких «иностранных дел» росло, как снежный ком. Просто потому, что в мире «творилось что-то странное».
Очень странное: после того, как летом британцы покинули, наконец, Норвегию, в этой небольшой стране случился, можно сказать, бунт — причем бунт среди руководства страны — и Норвегия внезапно разделилась на два независимых государства. Что в принципе было объяснимо: население там даже говорило на двух разных языках, а северные провинции, успевшие хлебнуть радостей торговли с СССР и буквально вогнанные в нищету после того, как советские войска территорию оставили, решили, что с королем Хаконом им уж точно сладко не будет. Конечно, разделение прошло не по языковому принципу, а сугубо по финансовому — но и языковый фактор сыграл, хотя бы и номинально: весь север использовал не просто букмол,
а риксмол, а вот в Осло народ в основном использовал нюношк. Густав Шведский эти настроения поддержал, так как реализация плана разделения страны давала ему существенные преимущества — то есть упрощала внешнюю торговлю с неевропейскими странами через Нарвик. А так как у северных норвежцев со времени войны оставалась существенная часть представителей стортинга, и многие из этого стортинга тоже успели поучаствовать в торговле с соседями, то даже формально разделение страны прошло в соответствии с собственным норвежским законодательством — согласно решению этого норвежского парламента. Только столицей государства, получившего «временное название» Северная Норвегия, был выбран не Нарвик, а Будё — тоже Заполярье, но все же «поближе к югу», зима не такая лютая (хотя даже «экстремальные» морозы в минус десять в Нарвике, случавшиеся хорошо если пару раз за зиму, у русских людей вызывали лишь снисходительную усмешку). А товарищ Молотов, учитывая «близкое знакомство» Веры с некоторым скандинавами, «убедительно попросил» ее заняться и налаживанием отношений с новой маленькой страной.А чуть позже, в сентябре, когда британцы осознали, что в Бенгалии им воевать с быстро растущей армией Боса будет крайне проблематично, они сделали забавный финт ушами и предоставили Индии «независимость». При этом «поделив» ее на несколько уже «совсем независимых» государств. То есть как бы «сами поделив» — Бенгалию уже почти полностью освободили от британского присутствия отряды Субхаса Чандры Боса, а те княжества, куда воинствующий бенгалец еще не добрался, они поначалу приписали к «независимой Индии».
Вот только назначенный британцами «руководителем государства» Неру с бенгальскими княжествами договориться об объединении не смог: там вообще все было «очень непросто» и англичане собирались этим воспользоваться. Потому что «британская Индия» вообще не была какой-то одной большой страной, в ней насчитывалось почти шестьсот пятьдесят разных княжеств, причем большинство их них имели не только собственное законодательство (и даже собственную валюту), но и собственный язык. Однако в это «большинство» как раз бенгальские княжества не входили, там все говорили на практически одинаковом бенгальском — а кто не говорил, тем стало сильно грустно: в возглавляемой отныне Босом Бенгалии государственный язык был объявлен обязательным для всех.
Впрочем, это касалось лишь языка, по каким-то причинам Субхас Чандра Бос не установил — в отличии от Индии Джавахарлала Неру — единую государственную религию. Хотя если учитывать, что почти половина из ставосьмидесятимиллионного населения Бенгалии были мусульманами, поступил он совершенно правильно, и правильно он постановил, что в стране будут сразу две столицы: Калькутта для индуистов и Дакка для мусульман. Но и те, и другие в основной своей массе были нищими — а это для него, как для руководителя государства, создавало очень много проблем — и Бос обратился за помощью к тем, кто помог ему свою армию вооружить до зубов, то есть к Лаврентию Павловичу и всему Советскому Союзу. Умный был мужик, сообразил, чем грозит молодой стране предлагаемая британцами «помощь»…
Но и Лаврентий Павлович дураком не был — и сразу обратился к соседке:
— Старуха, быстренько подумай, чем мы можем Бенгалии помочь. Потому что если не поможем мы, то помогут британцы и американцы.
— Это-то понятно, однако просто прокормить всю такую ораву нищих голодранцев Советский Союз не в состоянии. Поэтому нашей задачей будет сделать так, чтобы тамошний народ быстро перестал быть голодранцами…
— Внимательно слушаю твои мудрые распоряжения.
— И опять вы со своими плоскими шутками. Не мудрые, а наимудрейшие, сколько раз можно напоминать! Надо нам быстро наладить взаимовыгодную торговлю… вот только чем торговать, непонятно. Из всего, что я помню про Индию, а в данном случае про Бенгалию, я могу вспомнить лишь про ассамский чай. Очень хороший, просто замечательный — но на одном чае торговлю, конечно, не наладить масштабную. Но чаем все же пренебрегать не надо, а вот что еще… Еще, если мне склероз не изменяет, у них текстильная промышленность развита.
— Тогда уточню: она там есть, но в основном они отправляли в метрополию хлопок, а сами ткани оттуда же и импортировали.
— Значит, нужно им в налаживании текстильной промышленности помочь, и это можно сделать даже в кредит, Бос потом с нами тканями рассчитается.
— Учту, займусь, людей подберу. НТК со станками ткацкими и прядильными, надеюсь, поможет?
— Вам? Вам — точно поможет. А почему вы этим занимаетесь?
— Видишь ли, тут вот какое дело… этому Босу КГБ с оружием помогло, и он теперь только с КГБ общаться и готов. Временно это, он пока сильно нервничает и верит лишь в силу оружия, но раз так, то пришлось мне этим делом заняться.
— Ясненько-понятненько. Тогда вот еще о чем серьезно подумать надо: в Бенгалии как раз самые богатые месторождения коксующегося угля, я имею в виду в Индии, и с железной рудой у них там просто замечательно. Надо им помочь в строительстве металлургического комбината, а как за комбинат этот зацепимся… там же и бериллий буквально в огромных количествах водится, и вообще половина таблицы Менделеева, так что если мы с бенгальцами найдем общий язык…
— Мне твое предложение уже нравится. А так как у нас главный специалист по поиску общих языков сама знаешь кто…