"Фантастика 2024-164". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
— Сударыня! Успокойтесь! Вы хотите на тот свет? Да и вообще! Возьмите себя в руки! Не любите вы меня, а лишь хотите заменить мной Морозова. Лучше сидите смирно и думайте, как вам жить дальше.
— Я не знаю как… — прохныкала она, закрыла лицо руками и принялась истошно реветь, будто подражала работающему мотору.
— Ладно, я вам подскажу, но сперва найду, где остановиться, а то, не ровён час, врежемся, — мрачно проговорил я и припарковал автомобиль около тротуара. — Перестаньте плакать, сударыня, и внимательно слушайте меня. Да, Морозов козёл, но и вы не ангел. Впредь будете умнее. Последствия вашей скороспелой «любви» уберёт лекарь, а вот слухи, кои может распускать Морозов, так легко не убрать, посему вам следует переехать в другой
Глава 24
Варвара не меньше четверти часа плакала в моей машине, словно изо всех пыталась утопить её, а я спокойным голосом продолжал говорить ей, что мир не рухнул, а просто изменился. И наконец-то мои слова проникли в окутанный печалью мозг девушки. Она постепенно всё меньше шмыгала носиком и всё чаще поглядывала на меня.
— А ведь… вы правы, сударь, — прошептала она дрожащим голоском, вытирая ладонями красные, опухшие глазки. — Жизнь продолжается. И теперь меня не обманет никакой мерзавец.
— Вот это уже слова мудрой дворянки, — усмехнулся я и завёл автомобиль. — К Ядвиге Робертовне?
— Да, — решительно кивнула девушка и достала из ридикюля небольшое, круглое зеркальце в серебряной оправе. Взглянула на своё отражение, кисло улыбнулась и убрала зеркало. — Сударь, вы уж простите меня великодушно за моё недостойное поведение.
— Прощаю, — проронил я, вывернул баранку руля и погнал машину в сторону съёмной квартиры польки. И хоть ехать до неё было недалеко, однако за это время небо успели закрыть чёрные тучи, разродившиеся холодными струями дождя. Они принялись барабанить по крыше и словно бурлящий кипяток покатились по улицам города, подхватывая грязь, мелкий мусор и опавшие листья.
— Ну и погодка, — содрогнулась Василиса, которая необычайно быстро пришла в себя. Конечно, её лицо еще носило отпечаток глубоких переживаний, но слезы больше не просились наружу. Зато мстительный характер давал о себе знать. — Вот бы дождь вымочил с ног до головы Морозова, и он подхватил какую-нибудь лихорадку, а потом и умер бы.
— Ваши слова да богу в уши, — усмехнулся я и медленно заехал в двор-колодец, где располагалась парадная Ядвиги Робертовны. — Ну, Варвара Ульяновна, пора прощаться. В университет, я так полагаю, вы придёте лишь за документами.
— Именно так, — кивнула она, пожевала губы, внезапно взяла меня за руку и с чувством сказала: — Я благодарна вам за всё, сударь, что вы для меня сделали. Ежели бы время можно было вернуть назад, то я бы… я бы… поступила по-другому. Вы действительно пришлись мне по сердцу.
— Но время уже упущено, — напомнил я и с удивлением увидел, что дождь начал резко ослабевать, будто кто-то на небесах наконец-то спохватился и закрыл кран.
— Да, всё верно.
Варвара печально улыбнулась, выскочила из машины и шустро метнулась под козырёк парадной, а потом исчезла внутри дома. В общем-то, она не такая уж и плохая девушка. Надеюсь, у неё всё сложится хорошо.
Я хмыкнул, заставил автомобиль медленно выбраться из двора-колодца и поехать по лужам в сторону своего дома. Однако недалеко от площади восстания магов мне пришлось резко затормозить на перекрёстке. По перпендикулярной улице с шумом и криками шла толпа людей в рабочей одежде и с транспарантами в руках. Последние призывали Императора сократить рабочий день, улучшить условия труда и отменить часть непосильных налогов, а то народ под этим гнётом уже задыхается. И демонстрантов даже не напугал прошедший дождь. Они не прятались от него, поскольку одежда и лица людей были уже мокрыми, а ноги без страха ступали по лужам, разбрызгивая мутные капли. При этом в толпе имелись заводилы, которые хриплыми голосами выкрикивали короткие и понятные лозунги. Пока в них ещё не звучал знакомый мотив «грабь награбленное», но работяги
всё равно злыми взглядами провожали хорошо одетых прохожих, косились на богатые особняки и автомобили. В воздухе же вместе с выхлопными газами и влажностью растекалось напряжение. Одна искра могла взорвать эту бочку пороха.Мне сделалось неуютно. Надо бы объехать демонстрантов, но позади меня уже образовалась пробка из автомобилей и повозок. Не развернуться. Пришлось из первого ряда продолжить наблюдение за рекой раздражённых людей, а те вдруг где-то справа начали истошно орать, словно толпа врезалась в невидимую стену. Я напряг зрение и увидел отряд казаков. Они налетели на головную часть демонстрации и принялись налево и направо раздавать удары нагайками и саблями плашмя. Народ заволновался, заорал. Кто-то метнулся в узкие переулки, а кто-то наоборот — стал выворачивать камни из мостовой и кидать их в казаков. По улице потекла кровь и захрипели раненые, вторя ржанию коней и отрывистым командам.
А уже спустя миг слева засверкала магия. Там тоже появились отряды служивых. Они стали рьяно разгонять людей, а те сопротивлялись. Среди толпы начали раздаваться револьверные выстрелы, несущие за собой смерть служивых. И люди с обеих противоборствующих сторон совсем обезумели. Они превратились в диких зверей, жаждущих растерзать противника.
Несколько работяг с перекошенными яростью рожами бросились к моей машине. А я выхватил из кармана прихваченный из дома небольшой револьвер, сунул руку в окно и выстрелил. Пуля попала в плечо ближайшего детины, швырнув его под ноги остальным. Кто-то запнулся об него и полетел под колёса авто, а кто-то метнулся в сторону.
Валить! Надо срочно валить отсюда! Но как? Позади спешно стали разворачиваться машины и повозки, но впопыхах автомобили начали сталкиваться. Заскрежетал сминающийся металл, пугая лошадей, с диким ржанием встающих на дыбы. А у одной из подвод сломалось колесо, и она перекрыла улицу. Твою мать! Ну, раз нет хода назад, надо прорываться вперёд!
Я заставил автомобиль медленно поехать на колышущуюся толпу, постоянно давя на клаксон. Он вопил так, что у меня аж зубы заболели. Люди же выскакивали из-под колёс машины, но кто-то пытался ухватиться за авто и залезть внутрь. В таких смельчаков я стрелял, целясь в ноги или плечи. И в меня тоже, скажем так, стреляли. В лобовое стекло угодило несколько булыжников, разбив его вдребезги. На пол посыпались сверкающие осколки, один из которых угодил в мою щеку. Под глазом больно закололо, но я не торопился вытаскивать стекло, поскольку одна моя рука лежала на руле, а вторая сжимала револьвер.
И только когда мой автомобиль преодолел реку из беснующихся людей, я достал из щеки осколок и шустро погнал машину по городу. В груди сильно колотилось сердце, а по венам со жжением бегал чистейший адреналин. Вот так на ровном месте чуть не попал в грандиозный замес! Ехал себе, ехал, а тут — на тебе! Ежели бы демонстранты остановили автомобиль, то либо они разорвали меня, как стая диких собак, либо я применил свою магию и стал автором десятков смертей. Оба этих варианта мне не нравились, так что нынешний исход меня вполне устроил. Я отделался только лёгким испугом и разбитым стеклом. Фух-х. Но, как вскоре оказалось, не только разбитым стеклом. У автомобиля спустило колесо, однако мне всё же удалось добраться до особняка.
Григорий опять возился во дворе, поэтому он сквозь прутья забора сразу же заметил печальный вид автомобиля и заголосил:
— Ваше благородие, что случилось?!
— Обычный четверг в Петрограде, — хмуро произнёс я, миновал калитку и вытер кровь с щеки. — Григорий, ты же с оружием обращаться умеешь? На охоту же ходил? Ещё хвастался мне, что всего одной пулей застрелил лося величиной с карету.
— Кхем, было такое, — прокряхтел парень и покрылся лёгкой краской смущения.
— Тогда я выдам тебе винтовку и револьвер, и охранников наших надо тоже вооружить. Весьма вероятно, что в ближайшее время в городе могут начаться волнения.