"Фантастика 2024-167". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Петр Петрович?
— Что — Петр Петрович? Вы шамонит принесли? Нет? Подите к черту!
Пьянков-Питкевич в маске сварщика, защитном фартуке и кожаных толстых перчатках, с паяльной лампой в руках выглядел весьма впечатляюще. Выключив пламя, он поднял забрало и уставился на меня. В глазах несостоявшегося властелина мира горел всё тот же неукротимый огонь, бородка воинственно топорщилась. Когда зрачки инженера привыкли к освещению, лицо его вытянулось и он растерянно проговорил:
— Вы-ы-ы-ы? И вы с ними?
— Я? Петр Петрович, полноте! — меня разобрал смех.
Весь в крови и грязи, до посинения избитый и до одури
— Я слышал грохот и надеялся, что головорезы Шельги наконец-то сцепились с тевтонскими оловянными солдатиками! А это вы там… Орудовали?
— Орудовал! — я вошел внутрь.
У Пьянкова-Питкевича тут была целая лаборатория, он ваял чего-то на верстаке, кругом были разбросаны мелкие детали, приборы и какой-то невероятный хлам. Что именно планировал сотворить этот великий изобретатель и мистификатор — понять не представлялось возможным.
— Давайте орудовать вместе! — вдруг, яростно блеснув глазами, сказал Петр Петрович. — Разнесем здесь всё!
Мне эта идея определенно понравилось.
— У меня найдется для вас автоматический пистолет и гора патронов, господин изобретатель!
— Пистолет? Пф! Как мелко! — Пьянков-Питкевич явно наслаждался собой в этот момент. — Они хотели, чтобы я синтезировал им паралитический газ, тот самый… А я сказал, что мне нужно оборудование. И они его доставили…
Изящными, практически хореографическими движениями инженер принялся извлекать из груды металлических деталей один предмет за другим и соединять их между собой.
— … и реагенты. Они принесли мне реагенты, но настоящего шамонита сделать так и не удалось. Бедолага Манцев, только у него были формулы. Вот уж вправду — человек был не от мира сего. Жаль — помер. Или — не жаль?
В руках Петра Петровича оказался невиданный мной доселе агрегат: бочкообразное тулово, длинный узкий отросток навроде пулеметного ствола… По всему выходило — это было оружие!
— Ну, мы и без шамонита… Дальность, правда, всего три с половиной версты, и время стабильного излучения — минуты четыре, но нам ведь и четырех минут хватит, а? В общем, поручик — выведите меня отсюда, и мы сровняем все с землей, а?
— Полковник, — я разглядывал прибор с большим интересом.
— Ах, уже полковник? Ну-ну, поздравляю. Так у нас тут настоящая войсковая операция? Будем сжигать в труху врагов Императора и Отечества? Как там, кстати, наш золотой мальчик? Вы вроде бы были с ним накоротке…
— Избавьте меня от вашего сарказма. Скажите лучше — это то, что я думаю?
— Гиперболоид инженера Пьянкова-Питкевича! Стоило мне просидеть тут взаперти пару месяцев — и мозг прочистился, и руки всё вспомнили! Повторил свой первый удачный прототип — такой я использовал в Париже против ублюдка Гастона… Дайте мне возвышенность — и я выжгу весь остров! Но сначала мы должны освободить мадам Ламоль.
— Что — и она тут?
— Конечно! — фыркнул он. — Соблазнила сначала Цорна, теперь водит за нос Борменталя и приходит сюда только для того, чтобы потешаться надо мной и говорить, какое я ничтожество. Хе-хе, она еще пятки мне целовать будет!
Его помешательство этой женщиной определенно имело нездоровый фундамент. Но — выбирать не приходилось. Не так много в этом месте было людей, готовых мне помочь. Без союзника мне действительно пришлось бы туго, тем более — я всё равно
собирался нанести этому месту как можно более весомый урон. То, что творилось здесь, было мерзостью, и терпеть такое на границах Империи было бы преступлением.— Хорошо. Собирайтесь — выдвигаемся немедленно! И скажите, Петр Петрович… У вас не найдется чего-то вроде ручных гранат?
Пьянков-Питкевич торжествующе расхохотался в ответ и заметался по лаборатории, собирая в огромную кожаную сумку какие-то стеклянные колбы, пробирки, баночки и бутылочки. Свой смертоносный аппарат он повесил на шею и придерживал его рукой весьма нежно, как тамильские матери придерживают детишек, спящих в слинге.
— Полковник, просто говорите, что нужно подорвать — за семь секунд до того, как это нужно будет сделать. Но учтите — там будет выжженная земля! В нескольких склянках — окись этилена, понимаете ли… Если хоть одна такая колбочка из этой сумочки разобьется — мы с вами превратимся в цыплят табака! — с ним явно было что-то не в порядке, его тембр и голос напоминали пациента психиатрической клиники, а не ученого-изобретателя.
Хотя одно и другое порой находятся очень близко друг к другу…
— Так где, говорите, ваша мадам Ламоль?
— В лабораторном корпусе…
Я достал схему, нарисованную тевтоном, и прикинул наш маршрут:
— Пойдем по коллектору, так безопаснее всего.
— Но там же полно воды! Я намочу ноги! Не комильфо!
— Комильфо? Не мельтешите, Петр Петрович! Максимум — по колено. Нынче сухой сезон, горные ручьи не дают и половины стока, пройдем. Найдите себе подходящую обувь!
К люку коллектора мы шли, прикрывая друг друга. Пистолет инженер взял и сунул его в нагрудный карман своего фартука, на ноги надел щегольские штиблеты — наверное, из старых запасов. В общем — вид его был несуразным и комичным, если не принимать во внимание огромное количество убийственных штуковин, которые он тащил на себе.
— Однако вы мясник, батенька! — сказал Пьянков-Питкевич, перешагивая через трупы троглодитов и охраны в коридоре. — Устроили тут скотобойню, не совестно?
— Мне говорит об этом человек, который потопил в свое время целый флот, спровоцировал финансовый кризис, едва не захватил мир, а теперь собирается сровнять с землей остров?
— Ха-ха-ха, полковник, мы, кажется, просто идеальные напарники!
— Ваша идеальная напарница — мадам Ламоль… — мы пролезли сквозь люк, и я закрыл его на ключ. — Такая же сумасшедшая, как и вы!
— О, да! — согласился Пьянков-Питкевич, шлепая своими штиблетами по грязной воде и брезгливо поглядывая на покрытые селитрой, плесенью и грибами стены. — Зоя — это моя единственная любовь. Она — и еще власть над миром… Хотя последняя оказалась довольно скучной, если быть до конца честным…
Шагать в глубине земных недр по трубе с испражнениями и сточными водами и слушать потерявшего рассудок изобретателя? Это было очень, очень логичным после всех моих абсурдных злоключений, так что я не удивлялся. Бороздил себе вонючие воды, поглядывая на картонку со схемой, и старался считать шаги, чтобы не пропустить люк, который должен был вывести нас аккурат под лабораторный корпус.
Мы выбрались наружу через решетку ливневой канализации, грязные и дурно пахнущие. Мне пришлось поднапрячься, чтобы сдвинуть ее, а потом — ползти на брюхе по траве к ближайшим зарослям декоративного кустарника.