"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Я отпускаю тебя, но уверен: ты не бросишь мать и сестру, – добавил Кощей.
– Никогда…
Взгляд отца смягчился.
– Сегодня первый раз за двадцать лет назвал меня папой, – заметил он.
– Я…
– Я счастлив, что ты мой сын, Демьян. И горжусь этим. Я… – Кощей запнулся – впервые на памяти Демьяна запнулся! – но закончил: – Я люблю тебя. И пожалею, если не успею этого сказать.
Демьяна оглушило. Надо было ответить. Сказать, что он мечтал услышать это все последние двадцать лет. Но впервые в жизни ему не хватило слов.
– Я не должен был делать того, что сделал, – продолжил Кощей. – Должен был объяснить тебе. Но однажды я уже потерял Василису и не намерен
– Я…
– Закончим на этом, – прервал его уже не наставник, возвращаясь в свое обычное состояние, и повернулся к зеркалу, через которое был виден его кабинет в замке. – Взороотводящий, Демьян. Твоя задача – Злата и мать.
Демьян выдохнул: отец прав. И с ним ничего не случится, потому что не может случиться, и они обязательно поговорят позже, а сейчас важно другое. Он проверил щиты, спрятал под них эмоции, чтобы Евдокия не смогла засечь его, и прочел заговор. Кощей кивнул, они переступили через зеркало, прошли кабинет, спустились по лестнице, ведущей к выходу за троном, и отец открыл потайной ход. Камни раздвинулись, и они шагнули в тронный зал.
– Яша, – тихо позвала Злата, когда снова доползла до него.
Евдокия молчала, вновь укрывшись в тени, трое мужчин у дверей не шевелились, а Ростислав кружил вокруг трона и, кажется, совсем ее не замечал. Злата старалась ползти как можно незаметнее, хотя, конечно, понимала, что за ней следят. Но никто не окрикнул, и она преодолела этот бесконечный путь в два метра, осторожно взяла Якова за руку – та была ледяной, и это напугало, – и прижалась губами к его уху.
– Как ты? – одновременно произнесли они.
– Всё хорошо, – соврала Злата, стараясь шептать как можно тише. Нельзя было разозлить Ростислава и неясно было, сколько в данной ситуации полномочий у Евдокии. – Со мной всё хорошо. Не бойся, скоро придет мой отец, и он нас вытащит.
– Я рад о нем слышать, – так же шепотом отозвался Яша. – Злата, я ничего не вижу.
Волосы на затылке зашевелились. Нет…
– С-совсем?
– Неясные очертания. Словно белый туман перед глазами…
Злата не смогла удержать судорожного вздоха.
Если Яшу тоже ударили по голове… Боги…
– У папы есть мертвая вода, – прошептала она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Как только мы выберемся, он всё поправит. Не бойся.
– Я не боюсь за себя, – спокойно ответил Яша. – Злата, если понадобится, оставь меня. Я всё равно далеко не уйду.
– Дурак, я тебя не…
– Помнишь, я рассказывал про Репку? – перебил ее Яша. – На самом деле она сбросила меня. А потом едва не зашибла. Но я увернулся. Я всегда уворачиваюсь. Что с ожогом, что тогда в поле. Не бойся за меня. Я выберусь и в этот раз. Если подвернется возможность, беги.
– Нет.
– Да.
Из темноты, где стояла Евдокия, донесся странный звук, похожий на сдавленное мычание. Злата посмотрела туда, но ничего не было видно. Как же плохо без магии.
– Почему ты не можешь колдовать? – спросил Яша.
– Они надели на меня кандалы.
– Их можно снять?
– Это очень сложная магия. Полный текст обратного заговора есть только у совета. Говорят, кандалы могут снять те, кто их создал. Я уверена, папа тоже может. Послушай, за троном есть потайной ход. Он запечатан магией, но я открою и так, заговор признает мою кровь. Надо только добраться до него, и мы оба будем в безопасности.
– Далеко?
– Метров семь, но мы на виду, а у трона сейчас Ростислав.
– Далеко, – озвучил то, чего она не хотела слышать, Яков.
–
Он идет! – вдруг воскликнула Евдокия, и в ее голосе Злате послышался страх.Ростислав оторвался от трона, слетел вниз по ступенькам, подбежал к Злате и снова рванул ее вверх, но в этот раз, хвала богам, не за волосы, а за шиворот. Он прижал ее спиной к себе, и Злата почувствовала, как шеи коснулось лезвие.
– Игра началась, – с безумной радостью шепнул ей на ухо Ростислав.
Глава 34
Замок Кощея был сер и холоден, а волосы царевны, лежащей на полу, напоминали огонь. Будто текучее пламя, разметались они по каменным плитам, и казалось, что рядом с Кощеевой дочерью теплее и светлее. Она была словно солнце, внезапно вспыхнувшее на черном ночном небосводе. Только не ослепляла, а, наоборот, притягивала взор.
Больше всего Евдокии хотелось, чтобы Злата поговорила с ней. Княжна попыталась раззадорить царевну, но та не повелась на провокации. А ведь Евдокия ждала этой встречи с тех пор, как узнала от девицы царевича о ее существовании. У царя Нави была дочь. Злата давно достигла брачного возраста, но Кощей не торопился выдать ее замуж. И Евдокия решила, что они, вероятно, похожи и что царевне тоже будет интересно поговорить с ней. Но сейчас увидела, как сильно ошиблась. Они были совсем разными, и царевна не испытывала к ней ни малейшего интереса. Злата позабыла о ней, как только получила возможность доползти до своего – судя по всему – жениха. Дочка Кощея звала его Яшей. Левую сторону лица юноши покрывали шрамы, и смотреть на них было неприятно. А царевна словно этого и не замечала. Прижималась губами к изуродованному уху и шептала, шептала, шептала…
Как давно они знали друг друга? Что между ними уже было? Оставались ли они уже наедине? Как он касался ее?..
Княжне было очевидно, что они близки. Уж слишком беззастенчиво царевна прижималась к Якову. А он всё пытался приобнять ее, но рука безвольно падала на пол.
Евдокия глядела на них из темноты не мигая.
Ее давно волновали подобные вопросы. Как это бывает? Как случается? И что чувствуешь, когда рядом кто-то есть? Когда к тебе кто-то прикасается. Обнимает. Целует…
Когда-то давно она пыталась подсмотреть подобное в мыслях и чувствах своих служанок и даже приходивших к отцу бояр. Но увиденное мало напоминало сказку.
Однако сейчас перед ней была царевна, а у нее не могло быть, как у служанок и боярских жен. Ведь так?
Евдокия попыталась заглянуть в ее разум, но его заслоняли стены не менее прочные, чем те, что окружали Кощеев замок. А вот разум юноши не охраняло ничего. И княжна нырнула в него, но там царила агония. Евдокия испугалась, потому что однажды ей уже довелось окунуться в подобное, и сбежала.
Давным-давно у нее была нянечка-кормилица, она рассказывала Евдокии сказки, и маленькая княжна мечтала, что за ней явится царевич и освободит, заберет у отца и увезет туда, где они будут счастливы. Нянечка пряла, или вышивала, или шила что-то, и сказки лились из ее уст одна за другой, обрастали подробностями и прорастали обещаниями: и с тобой, родная, так будет. Евдокия лежала на лавке и смотрела на пламя свечи, и в нем видела всё, о чем говорила женщина. Мысли нянечки были текучи и спокойны, как вода, и вместе с ней юная княжна верила в свое чудесное будущее.