"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Глава 7
Мистер Блин
В прошлой жизни, когда в ипостаси демона мной был одержим лётчик ВВС России, выпало как-то послушать монолог одного из русских юмористов об общении Бориса Ельцина и Билла Клинтона, в том рассказе российский президент, как всегда под мухой и с заплетающимся языком, о чём-то упрашивал американского: «Блин Клинтон! Ну Блин Клинтон!»
В то время «всего лишь» губернатор от штата Арканзас, мистер Блин с супругой Хилари и шестилетней дочерью Челси счёл необходимым посетить бракосочетание младшего брата Роджера. Миссис Клинтон начала политическую карьеру с защиты семейных ценностей, соответственно, свадьба шалопая-джуниора никак не могла обойтись без них. Вэнс также прибыл, не столько ради Джей, не так они близки
Я выпал в осадок. Чёрт подери, как дети общаются? Маша никогда не учила английский, дочки Джей и Блинклинтона вряд ли знают даже слово «перестройка» по-русски. Но щебечут!
Котячья раскраска случилась во время завтрака, предшествующего походу в церковь. Я тихонько обливался потом в отлично сидящем, но уж очень скроенным в облипку белоснежном смокинге. Портной, взявшийся перешить готовый под мою мускулистую фигуру, оказался большим фанатом бокса и счёл, что смокинг будет обтягивать меня как трико, переделывать не осталось времени. И так шестьсот баксов в связи со срочностью, за эти деньги можно купить вполне живой подержанный лимузин середины семидесятых.
Ну что тут скажешь, терпел, с раздражением представляя, как пропитаются подмышечные вкладыши, и на белой ткани выступят позорные тёмные пятна. Джентльмены, чинно сидевшие за столиками, не выказывали никакого беспокойства по этому поводу, хоть солнце шпарило как во Вьетнаме, не менее тридцати в тени. Дамам было куда легче, Ольге купили просторное белое платье из чего-то воздушного, она остригла длинные каштановые кудри до модной короткой причёски под пацана, так менее жарко. Поскольку мы одинакового роста около метра восьмидесяти, с радостью бы с ней поменялся нарядом, и плевать, что будут дразнить трансвеститом. За завтраком налегал на мороженное, горячий кофе проигнорировал.
Вообще, американская свадьба в кругах выше среднего — это помпезное мероприятие, продумываемое и готовящееся круче, чем очередной исторический съезд КПСС, а по затратам, быть может, и превосходящее. Поскольку и невеста, и жених происходили из демократического болота, устроители тщательно предусмотрели расовое равенство приглашённых, со стороны Джей почти все, кроме нашей троицы, были или афро, или латиносы, не говоря о самых разных миксах, Клинтонов в основном представляли белые. Когда шлёпали в храм, разбившись на парочки, я взял Ольгу под руку, она охотно согласилась, потому что к ней плотно клеился афро, вроде добродушный, но с непривычки отталкивающий, в Минске выходцев с чёрного континента очень мало. Три маленьких девочки вприпрыжку скакали впереди, взявшись за руки.
— Меня уже задолбали вопросом: кто я тебе. Жена? Но у тебя обручалка на правой руке, то есть по-американски это знак свободного мужика, я вообще неокольцована. Выходит, любовница.
— Предлагаешь переспать? Вика вырвет мне яйца, как узнает, даже если сама не без греха.
— А мы не скажем!
Я уверен, что она несерьёзно. Просто подначивает. Со Стасом рассталась, вроде никакого бойфренда в Белоруссии не бросила, со мной про интимно-личную жизнь не откровенничала. Гордо вскинул голову и отшил:
— Не верю. Ты не выдержишь и похвастаешься. Тихо! Заходим в церковь. Оставь за порогом пошлые мысли, грешница.
Ольга прыснула и умолкла. Обрядовую часть, все эти «пока смерть не разлучит вас», что никак не отменяет возможности развода, терпела не без труда, и я вдруг догадался: а ведь сестры Щегловы ни разу не присутствовали на церковной службе. В Минске при коммунистах выжили два действующих православных храма да один католический, но комсомолкам туда путь заказан, если прищучат — неприятности будут и у них самих, и у папы-генерала.
Внутри набилось человек триста, и это ещё не все гости, только те, кого организаторы отобрали в свидетели ритуала, часть осталась
в гостинице, на обширной площадке у которой планируется основное безобразие, несколько десятков ошивались у входа в храм. То есть нас с Олей и Машкой приравняли к чете Клинтонов, забавно.Зато под высокими сводами божьего дома, о котором истинный Всевышний вряд ли догадывается, было прохладнее. Я, единственный из присутствующих, кто побывал за порогом вечности, познал рай и ад в понимании этих грешников, то есть загробную пыточную зону и ангельскую обитель, и то весьма смутно представляю, какова воля Господа, даже архангелы трактуют её весьма различно. Смертные, облачённые в длинные одежды, вещают от имени богов с непоколебимой уверенностью, словно чернокожие соперники перед боем, обещающие меня на ринге четвертовать.
Я терпимо отношусь к поповской братии по единственной причине: они с большего исповедуют правильную мораль. Не убий, не укради, не прелюбодействуй, не возжелай. Правда, при политической необходимости охотно поддерживают войну, объявляя священный крестовый поход за вечные ценности, а на любой войне люди убивают, ожесточаются, грабят и крадут, желают мерзкого и осуществляют свои желания. Причем грешит и правая, и неправая сторона, война на уровне окопа уравнивает. Особенно уравнивает, когда солдат из окопов выносят вперёд ногами либо ноги отдельно от головы, та — отдельно от тела. Слишком долгое и частое участие в войнах, Иудейской, Испанской, Второй мировой, Корейской, Вьетнамской, Судного дня и Сирийской сделали меня закоренелым пацифистом. Те же протестантские и католические попы не спешили возмущаться из-за нарушения заповеди «не убий», когда во время так называемой «специальной военной операции» американские ВВС сжигали напалмом и обливали дефолиантами Вьетнам. Администрация Белого дома стыдливо постеснялась называть агрессию войной, а потом было столько удивления, отчего вьетнамцы не соблюдают конвенцию о гуманном обращении с военнопленными. Если ты пришёл на чужую землю без войны, но с оружием в руках и убиваешь — ты не воин, а бандит, заслуживаешь соответствующего отношения. В самой Америке против войны выходили на протесты студенты и страшного вида волосатые хиппи да прочие неформалы, Мохаммед Али даже под суд попал, они с точки зрения попов — исчадия ада, погрязшие во грехе. Но ведь именно из уст грешников-хиппи звучало христианское «не убий».
Всё же двадцать с лишним веков житейского опыта — прекрасная штука для заполнения пауз, если отдаться размышлениям или воспоминаниям, без этого не знаю, как бы вытерпел заточение в материнской утробе, а потом в пелёнках в коляске. Машка ёрзала, Оля закусила губу. Хорошо, что они не знают и не испытали миллионной доли того, что выпало мне.
На выходе из храма соединённые узами новобрачные выпустили белых голубей, после чего вся толпа, напоминающая яркостью первомайскую демонстрацию в СССР, только без транспарантов и портретов Ленина с Горбачёвым (без супруги), отправилась в гостиницу пешком, благо недалеко, впереди прыгали фотографы, пытавшиеся запечатлеть молодых на фоне урбанистического пейзажа, со стороны невесты шагал Вэнс, жениха — Блинклинтон, второй свадебный генерал.
— Лучше выходить замуж в Штатах, — мечтательно протянула Ольга.
— Лучше выходить замуж за того, за кого стоит выходить замуж. Что же касается самой свадьбы, две семьи угрохали на всё это больше миллиона долларов. Никакая грузинская свадьба на три аула не сравнится.
— Но подарки молодым…
— Останутся у молодых. Я дам десять тысяч. Родителям ничего не вернётся. Лев Игнатьевич тебе отстегнёт полмиллиона баксов на свадьбу?
— У него и одного доллара отродясь не было. Значит, я могу рассчитывать на твою щедрость. На десять тысяч?
— Нет, дорогуша. Чем-то помогу. Отплатишь помощью с Машей, но недолго. Готовься работать как американцы. Для них впахивать на двух работах — нормальное дело. Штаты — страна трудоголиков. Деньги дают возможности, каких не сыщешь в СССР. Но там достаточно лишь приходить на работу и что-то изображать, например, преподавание научного коммунизма. Не выдержишь местного темпа жизни, куплю билет домой, последняя благотворительность.
— Фу, Валер, мы едва ступили на эту землю, ведёшь себя как урождённый американец. В Союзе щедрее был.