"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Дрон сделал несколько кругов и послушно приземлился перед Гензелем. Тот поспешно вынул флеш-карту и вставил ее в ноутбук. Брат и сестра склонились над экраном.
– Дети… – растерянно произнес Гензель. – Что они делают?
– Кажется, читают.
На видео был запечатлен дворик частного дома с плетеными креслами, прудом, какими-то хозяйственными постройками и беседкой с русской печью. На лужайке лежали дети – мальчик и девочка. Они ели яблоки и действительно читали. Рядом с ними растянулись на солнышке два огромных добермана.
– И? – спросила Гретель.
– Ученики? – предположил Гензель. – Послушай, может, нам стоит переговорить с Соколом?
Гретель фыркнула.
– Хваленый Сокол разве что в
Около трех часов дня стоящая на рабочем столе Кощея небольшая медная статуэтка в виде танцующей с ножами девушки внезапно ожила и закружилась на месте, явно давая понять, что она готова использовать оружие не только как реквизит. Кощей глубоко вдохнул, учуял отнюдь не русский дух, взглянул на недописанное исковое заявление и ворох бумаг, которыми собирался подкрепить требования, и, решив, что перерыв не помешает, направился во двор, где дети штудировали выданные им книги по магии. В попытке занять Агату и Демьяна и минимизировать тот хаос, что вносила в жизнь дома эта парочка, Кощей быстро выяснил, что жажда знаний у них была почти маниакальная. Книги они глотали не жуя, но проглоченное прекрасно усваивалось.
Когда Кощей вышел из дома, Агата старательно перерисовывала последовательность рун в толстую тетрадь в клеточку, высунув от усердия кончик языка. Демьян прорабатывал пассы и тянул гласные. Увидев хозяина дома, они мгновенно отложили свои занятия.
– К нам гости, – оповестил Кощей, и по взглядам детей убедился, что его поняли. Шевельнулся слабый интерес: чему еще учила их болотная ведьма? Каково это – воспитать ученика, вложив в него именно то, что считаешь нужным? Но сейчас было не время думать об этом. – Калечить нельзя, а вот пугать – сколько угодно, – предупредил он. – Думаю, у нас есть минут двадцать. Ну что, готовы выучить пару занимательных фокусов?
Брат с сестрой одновременно и очень похоже улыбнулись. Светлого в них оставалось куда меньше, чем представлялось Василисе. Что ж, Кощею сейчас это было только на руку.
Гензель и Гретель желали русского свекольного хоррора? Для тех, кто приходил в его дом незваным, Кощей спецэффектов никогда не жалел.
Калитка вскрылась на раз-два. Двор оказался пуст.
– Где собаки? – шепотом спросила Гретель, разглядывая лужайку и полосу газона вдоль забора, куда она кинула два куска мяса, накачанного снотворным. Однако собак нигде не было, как и не было слышно ни лая, ни сопения. Гензель зашел следом и закрыл калитку, отрезая их от внешнего мира. К двери дома вела дорожка, по краям засаженная ирисами и левкоями. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Брату с сестрой была отлично знакома такая приманка. Аккуратный милый домик, абсолютно ничего страшного. Идите, детки, сюда играть…
И правда, стоило им пройти по дорожке, озираясь в поисках собак, как входная дверь гостеприимно распахнулась. Разумеется, за ней никого не оказалось.
– Это плохая идея, – нахмурился Гензель. – Мы не знаем точно, что нас там может ждать.
– Отступать поздно, – передернула плечами Гретель. – Они уже знают, что мы здесь, и просто так не отпустят, так что схватиться все равно придется.
Спина к спине они вошли в дом и огляделись. Внутри было более чем мирно и совсем обыденно: от входной двери тянулся прямой коридор, широкий арочный проход слева вел на кухню, справа – в гостиную. Впереди была лестница. Где-то негромко тикали часы, отмеряя время. Все было аккуратно, светло и приветливо.
Но стоило сойти с коврика при пороге, дверь за ними захлопнулась. Щелкнул замок.– И что дальше? – нервно поинтересовался Гензель, которому их вылазка нравилась все меньше и меньше
– Это темная ведьма. Наверняка занята чем-нибудь мерзким. Надо найти вход в подвал или на чердак.
– Разделимся и осмотрим дом?
– Нет, держимся вместе.
– Тогда начнем с…
– А это еще что?
Гензель повернул голову вправо и увидел то, на что уставилась сестра. Воздух на кухне завихрился, наполняясь черным туманом. Клубами он вырывался из ниоткуда, заполняя собой пространство. Еще немного, и туман поглотил последний островок света у арки и остановился, замерев на выходе. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из темноты выпрыгнул самый настоящий черт и, отчаянно хохоча, запрыгал как попрыгунчик, отталкиваясь ногами от стен и потолка. Гензель сорвал с пояса кнут и отточенным движением метнул им в сторону чертенка, но даже не задел его. Гретель вскинула руку и выстрелила из арбалета. Стрела угодила в люстру, и та пронзительно завизжала, брат с сестрой схватились за уши, чертенок сделал колесо и скрылся в темноте кухни. Все прекратилось.
– Что это было? – спросил Гензель, пытаясь выровнять дыхание. – К люстре привязан дух банши?
– Вряд ли, – ответила Гретель, глядя вперед по коридору, где вырисовывалась фигура в белом с длинными черными волосами, закрывающими лицо. Фигура подняла тонкие руки, и из рваных белых рукавов потоком хлынула тьма. Гретель вскинула перезаряженный арбалет и снова выстрелила. Болт прошел сквозь фигуру, и та захохотала. Темнота продолжала накатывать волнами, скрыв пол коридора.
– Салочки! – заверещали сверху, сестра с братом задрали головы и вновь увидели чертенка, висящего вниз головой на люстре. Гензель снова попытался достать его кнутом, но, вместо того чтобы обмотаться вокруг увенчанной копытом черной ноги, плетеный ремень задел колбу, и та со звоном разбилась, брызнули осколки стекла. Снова раздался оглушительный визг.
Чертенок захохотал.
– Играть! Играть! Играть! – заверещал он, вновь принимаясь носиться по стенам.
Фигура в белом в мгновение ока приблизилась вплотную, подняла лицо, и на брата с сестрой уставился пустыми глазницами голый череп.
Двумя одновременными молниеносными движениями Гензель и Гретель зачерпнули из поясных сумок заговоренную соль и бросили ею в скелет. Скелет задергался, и на секунду они поверили, что их фокус удался, однако еще через секунду эта пляска прекратилась, а черепушка снова уставилась на них и клацнула челюстями.
– Дети мои, – пугающе спокойно прозвучал вдруг новый голос, перекрывая все остальные звуки. – Сколько раз я говорил вам не играть с едой?
Кто-то спускался по лестнице. В темноте, окончательно затопившей коридор, раздались шаги. Тяжелые, они приближались неспешно и неотвратимо.
Что-то огромное, чернее непроглядной тьмы, нависло над ними, и голос, раздающийся будто отовсюду, властно произнес:
– Поднимите мне веки!
У Гензеля мелькнула мысль, что где-то он это уже слышал, но она не успела оформиться, потому что черт и скелет в белом платье метнулись к своему повелителю и, судя по всему, исполнили приказ: из темноты на брата с сестрой уставились горящие алым глаза.
– Обед, – вынесла вердикт фигура.
Их подхватили за шкирки, словно котят, и потащили куда-то. Бросили на пол. Все еще было темно, послышался лязг, который сложно было с чем-то спутать: кто-то точил нож.
– Думай! – выдохнула рядом Гретель, и в ее голосе Гензель услышал страх.
– Раньше надо было думать, – ответили им из темноты. – Как приятно, когда мясо приходит к тебе само, да еще и первой свежести. А знаете ли вы, что страх вызывает повышение уровня глюкозы в крови? Так жаркое получается слаще!