"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Он опустился на колени и всмотрелся в лицо Златы. А может, притворяется?
Но, кажется, она и правда спала.
Несколько раз Яков просил ее остаться на ночь, но она всегда находила повод не делать этого. Всё время куда-то бежала, а ему так хотелось порой остановить ее, просто смотреть на нее, просто обнимать, просто…
Яра спросила, как долго он готов терпеть. И вот сейчас, глядя на Злату, Яков снова согласился с тем первым своим ощущением: больше так продолжаться действительно не может. Либо они начнут встречаться по-настоящему, либо их встречи прекратятся совсем. Раз уж здесь такие правила, то играть по ним может
А пока они еще не поговорили, не решили всё окончательно – ведь как бы Яше ни хотелось верить, что решение будет в его пользу, получалось слабо, – он мог, наконец, просто насладиться ее близостью. Наедине. В тишине. Не торопясь.
Очень хотелось дотронуться, погладить по щеке, по волосам. Но Яков не стал рисковать. Разбудит ведь.
Оставалось лишь смотреть. Что ж, в свете всего – тоже немало.
А во сне Злата выглядела иначе. Неожиданно уязвимой в противовес своей обычной холодности и неприступности. Черты стали мягче. Куда-то исчезла их почти идеальная, невозможная в природе симметричность, но одновременно с этим в выражении ее лица появилось нечто болезненное, усталое, едва ли не изнуренное. Он видел такое в зеркале порой, когда мучился болью в спине. Теперь Злата выглядела почти слабой. Впрочем, нет, без почти. Она выглядела беззащитной. Ранимой. И Яков вдруг осознал, что перед ним тот самый фантом, за которым он гонялся всё это время. Который мерещился ему порой в ней. И который он уже было окончательно списал на разыгравшееся воображение.
Так есть или нет? Какая Злата – настоящая?
– Я бы очень хотел, чтобы всё было по-другому, – прошептал он. – Может быть, ты всё-таки позволишь нам попробовать?
– Я бы тоже хотела. Жаль, что она не позволит, – внезапно ответила Злата, не открывая глаз.
От неожиданности Яков отшатнулся и едва не упал спиной на пол. Замер. Что за…
– Пожалуйста, тише, – попросила Злата. – Ты разбудишь ее, а нам надо поговорить.
На языке крутились ругательства, но Яков сдержался. Что происходит? Она же точно спала! Или нет? Или что…
– Что…
– Всё нормально, Яш. Успокойся.
Вот это уже было больше похоже на Злату, и тем самым неожиданно действительно его успокоило. Она как-то это умела: охладить словом и взглядом, заставить перестать метаться.
Яков снова сел и вгляделся в ее лицо. Ну спит же…
– Жаль, что я тебя не вижу, – вздохнула Злата. – Послушай, Яша. Ты должен прекратить ваши встречи. Ты всё это не заслужил.
– Тебя не заслужил?
– Ее.
– Недостаточно хорош? – неожиданно обиделся Яков. – Не царского рода?
Он часто об этом думал, когда искал причины ее поведения. И вот сейчас она подтвердит, и… Злата засмеялась. Мягко, тихо и совсем не обидно. Наоборот. Захотелось присоединиться и посмеяться вместе с ней.
– Если бы… – вздохнула она. – Наоборот, ты слишком хорош для нее. Я не хочу, чтобы ты страдал. Тебе нужно всё это закончить. Просто поверь мне. Ты мне очень нравишься, Яша. Жаль, что мы не встретились раньше.
Ты мне очень нравишься…
Как долго он мечтал это услышать. Но заветные слова не принесли ни радости, ни утешения.
– В каком смысле нравлюсь тебе? Тебе – это кому?
Ответа не последовало. Молчание длилось и длилось, и Якову вдруг показалось, что всё
это ему лишь привиделось. Стало страшно. Но когда он уже готов был окликнуть ее, она наконец-то снова заговорила:– Это сложный вопрос. Я – всё, что она запретила себе, заперла внутри. Наверное, я часть ее. Она бы хотела меня уничтожить, но у меня есть то, что она не готова потерять. Так что ей приходится терпеть мое общество. Забавно, да?
Яков вовсе не находил это забавным, но всё равно зачем-то кивнул.
– Заперла – в смысле?..
– Магией.
А, ну конечно, мог бы и сам догадаться. Куда ж без этого? Наверное, здесь полагалось удивиться, но всё происходящее было абсолютно из ряда вон выходящим, словно сон. Может, поэтому он реагировал так спокойно?
– А зачем она это сделала?
Злата снова замолчала, и ему снова почудилось, что он всё выдумал.
– Она совершила ошибку, – всё-таки ответила Злата. – Попыталась исправить ее и в результате совершила еще большую. Впрочем, сама она так не думает. Но снова ошибается.
– А что с ней…
– Прекрати. Ты же тоже заметил. Ты спросил, всё ли у нее хорошо.
– Ты… она… она выглядит уставшей. Мне показалось, у нее проблемы.
Злата снова засмеялась. Впрочем, на этот раз прохладнее.
– Разумеется, у нее проблемы. Но ты тут ничем не поможешь. Был момент, когда мне показалось, что ты сможешь, но нет. Всё стало только хуже.
– Но я ведь…
– Яша, – осекла его она. – Просто сделай, как я прошу. Оставь нас. Иначе для тебя всё это закончится плохо.
– Для меня? А она?..
– С тобой она перешла черту. Совсем перестала видеть границы. А мне, кажется, уже недолго осталось. Но если я еще здесь и могу тебя спасти… Пожалуйста… Отпусти нас обеих. Ты так смотришь на нее, что мне больно…
– Больно? – не понял он.
Злата во сне вздрогнула и поморщилась. Яков ждал, боясь дышать. Ему показалось, она сейчас заплачет. Но нет. Она снова не отвечала слишком долго. Он набрался смелости и дотронулся до ее ладони. Та была ледяной. Что за черт?
– Яша, – вдруг сдавленным шепотом позвала Злата. – Мне очень больно. Обними меня.
И вот теперь он действительно растерялся и испугался. Злата замолчала, и каким-то образом Яков понял, что теперь уже насовсем. И все мгновенно перестало казаться сном. Стало жутко. А она продолжала вздрагивать, будто ей снилось что-то плохое. Возможно, надо было разбудить.
«Мне больно…»
Если он разбудит, она не позволит обнять.
Стараясь действовать как можно аккуратнее, Яша лег на постель рядом с ней. Подождал, но ничего не случилось. Отчего-то становилось всё страшнее и страшнее. Такое простое действие – обнять. Они столько раз были вместе, как только он ее уже не видел и как только к ней не прикасался, так откуда же взялась робость?
Да потому что он знал, что на это Злата разрешения не давала. И обнять внезапно показалось интимнее, чем всё, что они делали друг с другом в течение последнего месяца.
Злата снова вздрогнула.
«Мне больно», – сказала та, другая. И кем бы она ни была, она оставалась частью Златы.
«Я – всё, что она запретила себе».
«Мне очень больно».
«Обними меня».
И он обнял.