"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22

— А это что? — Хельга указала на скопление белых прямоугольников внизу. Метельский опять запросил «Сивиллу» и повторил информацию вслух:

— Это еврейское кладбище. Самым старым могилам больше трех тысяч лет. Верующие евреи считают, что когда придет Мессия, он появится на вершине Масличной горы и пойдет к Золотым воротам, воскрешая умерших. Так что похороненные на этом кладбище воскреснут первыми. Любопытно, что у христиан тоже есть такое поверье и кладбище на этой горе, только они ждут второго пришествия Христа. А вон там, в стене Старого города, замурованные Золотые ворота с мусульманским кладбищем перед ним — это, чтобы неверные не прошли первыми.

— И куда эти воскресшие направятся?

— На Страшный суд, а после него кто в рай, кто в геенну огненную.

— Воображаю драчку между воскресшими покойниками, — фыркнула Хельга. — Кто пройдет первым: евреи, мусульмане или христиане? Хотя… прости меня, Господи! Никак грешить не перестану.

Метельский улыбнулся: — Мне Сивилла привела цитату из Библии, по которой воскреснут только обезглавленные за свидетельство об Иисусе и те, кто не поклонились Антихристу. Прочие умершие не оживут, пока не окончится тысяча лет [121] , только тогда и состоится Страшный суд.

121

Откр. 20, 4-5

— В общем, спешить некуда, — кисло сказала Хельга. — Мало шансов, что нам отрубят головы и окажемся среди избранных… Ох, я опять за свое! Ты знаешь, я наверное злая, потому что отрезана от мира. Боюсь активировать трансид, чтобы опять не отследили. А ты у Кводриона любимчик. Ладно, что дальше? Думаю, остальные достопримечательности лучше осмотрим завтра.

— Посидим где-нибудь. Вот, Сивилла рекомендует ресторан на крыше, прямо в центре города. Вино, сырные блюда… Так, столик я заказал.

Когда подъезжали, Хельга покачала головой:

— Надо же, словно в Париже. Забыла, как его…

— Нотр-Дам. Это здание построено еще в двадцатом веке, так и называется «Notre Dame of Jerusalem». Владеет до сих пор Ватикан, в самом здании отель, а на крыше ресторан.

Хельга хмыкнула: — Да, лакомые кусочки католики для себя сохранили.

Когда вошли в холл с мозаичным изображением Святой Марии на стене, вздохнула: — Вот где надо было остановиться, а не в той стеклянной коробке на задворках.

— Может, завтра и переедем. Похоже, ты входишь во вкус паломничества по святым местам.

Ресторан был на крыше под навесом, и панорама действительно великолепная. Сели, официант разлил по бокалам красное вино. В городе зажигались огни, над сизым сумраком у горизонта недолго горела багровая полоса, а потом сразу стемнело. Стрельчатые окна в красивых башнях над входом осветились желтым.

Вдруг Хельга оторвалась от сырного фондю:

— Что это?

Красная черточка прорезала темный небосвод. Огненный фонтан взметнулся среди городских огней, и чуть погодя донесся тяжелый гул. Вот взлетел еще один факел, а на месте первого стал подниматься дым.

Метельский вскочил, расплескав вино по скатерти: — Обстрел! Похоже, ракетами.

Еще несколько вспышек среди городских построек. Завыли сирены. Хельга тоже встала:

— А Храмовую гору не обстреливают.

Действительно, разрывы происходили далеко от сиявшего золотом купола мечети Омара.

— Если стреляют арабы, они боятся попасть в свои мечети. — Метельский схватил Хельгу за руку: — Уходим!

— Подожди! Красиво.

Из нескольких мест в городе стали выметываться голубые лучи, и в небе вдруг распустились багровые цветы.

— А это излучатели, сбивают ракеты! — Хельга дрожала от возбуждения. — К нападению все-таки готовились.

Пол под ногами содрогнулся. Одна из башен над центральным входом рухнула, разлетаясь на куски. В лицо ударила горячая и смрадная воздушная волна. Метельский, а следом Хельга упали, хватаясь за мебель.

— Быстрее! — крикнул Метельский, кое-как поднимаясь на ноги и вздергивая Хельгу. — Здание может обрушиться.

Они побежали к выходу. Их толкали, но среди отчаянных криков достигли лестницы и бросились вниз. Вокруг стоял страшный треск, в стенах молниями возникали трещины. Влетели в холл. Стена с входными дверями разламывалась на глазах.

— Сюда! — отчаянный крик перекрыл даже скрежет.

В полу возле боковой стены возникло прямоугольное отверстие, у него стоял человек в черном балахоне и махал руками. Метельский потащил туда Хельгу, следом побежало еще несколько человек.

— Скорее в убежище! — крикнул человек в балахоне.

Ударяясь о металлические перила и удерживая Хельгу почти на весу (сильно мешала палка в другой руке), Метельский скатился по крутой лестнице. Чуть не на голову ему свалился кто-то. Не разбирая дороги, Метельский рванулся в сторону, и вовремя — у подножия лестницы образовалась куча-мала. С лязгом закрылся люк, а следом раздался гул, пол заходил под ногами, и с потолка посыпался мелкий сор. В желтоватом свете стало видно, что по лесенке спускается человек в балахоне.

— Laudatus sis, mi Domine! [122] — громко произнес он, и еще что-то, тоже на латыни.

Похоже, священник или монах: одет в черный короткий плащ, под плащом белая туника. Наверное, какое-то католическое облачение, ведь отель принадлежит католической церкви. Метельский прокашлялся, горло саднило от пыли:

— Где мы?

— В бомбоубежище, — спокойно сказал монах, теперь уже по-английски. — В него ведет несколько входов, и надеюсь, что спаслись еще другие. Иерусалим долго жил под обстрелами, и Господь снова попускает это, чтобы привести нас к покаянию.

122

Прославлен будь, мой Господи! (лат.)

— Зря ела это фондю, — простонала Хельга. — Хотя еда вроде постная.

Сверху все еще слышался гул, но голоса были вполне различимы. Метельский глянул вверх, там массивные арки — католической церкви не привыкать к катакомбам. И все равно, под руинами наверняка погибли люди. Не помогла статуя «Нашей Дамы», тоже наверное лежит в обломках. Надоело человечеству жить в мире.

Или кому-то еще…

— Пройдемте дальше, в глубинную часть убежища, — сказал монах. — Она была устроена в двадцать первом веке, и должна выдерживать ядерный удар.

Тускло освещенные коридоры, но сырости не чувствуется. Стены как будто из известняка, порой встречаются арматурные пояса. Монах открыл люк и спустились еще ниже. Довольно обширное помещение и немало людей — видимо, не стали задерживаться, чтобы полюбоваться ракетным обстрелом. Но вводят других, эти окровавлены и стонут. Укладывают на скамьи, и две женщины — похоже, медсестры — начинают хлопотать возле них. Четко все организовано у католиков.

Монах сразу ушел, а Хельга не стала присаживаться: — Нас учили оказывать первую помощь. Пойду, помогу.