"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Обои отдирались легко, а кускам штукатурки я не давал упасть на пол и складывал в стороне. Довольно скоро оголил доски, и тут пришлось попотеть: железной трубкой никак не мог отковырнуть первую из них. К счастью, вторая оказалась прибита всего одним гвоздём. Работали здесь спустя рукава.
Наконец я пролез в соседнюю комнату, тут пахло пылью. В окне уже стемнело, но его не загораживала решётка, и я осторожно выглянул.
Я находился на третьем, верхнем этаже. Ограда здесь подходила к самой стене здания и казалась легко доступной — метра два по карнизу (здание было
Я открыл раму, петли завизжали, и я снова взмок от пота. Но никто не стал ломиться в дверь, я ещё раз оглядел двор и взобрался на подоконник. Потом, стараясь не глядеть вниз, вылез на карниз.
Оказалось даже удобнее, чем ожидал: руками можно было придерживаться за водосточный жёлоб вдоль крыши, а вниз я по-прежнему не смотрел. Только сразу повеяло холодом, и мокрая от пота майка прилипла к спине.
Я довольно быстро добрался до верха стены, но там оказалась колючая проволока. Пока перебирался, разорвал штанину и оцарапал до крови ногу. Наконец повис на руках по ту сторону стены, глянул вниз на кусты, где уже сгущался сумрак и разжал пальцы.
До сих пор я гордился собой: сумел воспользоваться помощью таинственного проводника, разобрал перегородку, выбрался из комнаты и вот-вот окажусь на свободе. Прямо агент национальной безопасности. Но на этом моё везение кончилось…
Наверное, пресловутый агент приземлился бы беззвучно, а рядом оказалась бы какая-нибудь блондинка на иномарке. Я же вломился в кусты с громким треском, на миг меня задержала зацепившаяся пижама, а потом почувствовал боль от удара пятками и крепко приложился боком о какую-то корягу.
После такого шума можно было лежать спокойно и отдыхать. За стеной взвыла сирена, залаяли собаки. Но я как дурак вскочил и, прихрамывая, пустился бежать по скользкой от хвои земле.
Очень скоро сбоку метнулось что-то чёрное, сбило с ног и жарко задышало в лицо разинутой пастью. Я представил, как сейчас овчарка вцепится мне в горло, и постарался лежать тихо. Где-то слышал, что лежащих собаки не трогают.
Или действительно так, или собачка решила растянуть удовольствие, но в горло не вцепилась, а оглушительно залаяла, обрызгав мне лицо горячей слюной. В ответ послышался скрежет бегущих по гравию ног, непонятные, но явно недоброжелательные возгласы, а затем кто-то саданул в больной бок.
Хотя сильно меня не били: рёбра, похоже, остались целы. Только когда вздёрнули на ноги, я получил такую плюху, что перед глазами заплясали искры, а рот наполнился солёным. Затем меня отволокли обратно, но не в родную камеру, а на второй этаж. Бросили как мешок на пол и оставили размышлять, что агента национальной безопасности из меня не получилось.
Через некоторое время я попытался встать и с удивлением обнаружил, что ноги держат, а кости как будто целы. В этой комнате тоже был умывальник с зеркалом, так что я подковылял и стал обмывать лицо, временами шипя от боли.
Тут в двери щёлкнуло, и я повернул голову: неужели пришли добавить? Или уже
с уколом?Дальнейшее помню обрывочно, словно слайд-шоу на экране монитора. Теперь-то понимаю, почему…
Вошедший мне незнаком, и на нём не белый халат, а чёрный подрясник. Моё сердце делает перебой, сразу вспоминаю фигуру на паперти в безлюдной Москве. Вдоль лица старомодные бакенбарды, переходящие в бородку клином, а тёмные волосы спадают на плечи. Глаза под ровными густыми бровями отсвечивают зелёным, как у кошки.
Посетитель кладёт на тумбочку какой-то предмет и внимательно смотрит на меня.
На всякий случай я решаю быть вежливым и говорю шепеляво:
— Добрый вечер.
— Здравствуйте, Андрей, — отзывается гость. В голосе нет кавказского акцента, который звучал у других санитаров, но что-то в нём кажется странным.
— Вы с уколом? — я испытываю неприятное чувство от близости чёрной пропасти.
Но посетитель медленно качает головой и говорит довольно фамильярно:
— Тебе и так досталось. Ложись, я тебя осмотрю.
Я плетусь к кровати, на ходу стягивая разорванную пижаму. Обижаться на «тыканье» нет сил.
— Вы из монастыря? Служите при этом… санатории?
Монах снова качает головой:
— Разве проводник не сказал? Это не санаторий. А я… в некотором роде действительно из монастыря. Про Новый Афон слышал?
— Он вроде не действующий, — я со стоном забираюсь на кровать.
— Неужели?.. — в голосе гостя слышится удивление. — Хотя в последние годы мне пришлось странствовать, так что новостей не слыхал.
Он проходится жёсткими пальцами по бокам и спине. Я снова шиплю от боли.
— Тебе повезло. Рёбра целы и внутри как будто ничего не отбили. Впрочем, им не было резона тебя калечить.
— Кому «им»? — бормочу я. — А вы кто, врач?
Я испытываю странное чувство щекотания по всему телу, и боль уходит, сменяясь чувством облегчения и покоя.
— Мир имеет нужду во враче, — туманно отзывается монах, — вот и пришлось им стать… А тебе нельзя спать. Бодрствуй.
— Почему? — вяло спрашиваю я. Неудержимо накатывает сон.
— Проводник сказал, что вряд ли выберешься сам. А ты ходил по странным дорогам и видел то, чего ещё не видел никто. Другие не должны узнать, что скрывается за завесой, поэтому оставлять тебя здесь нельзя.
— Я уже пробовал выбраться, — сердито отвечаю я. — Так накостыляли…
— Тише, — говорит гость и почему-то глядит на часы, висящие над кроватью.
Я тоже смотрю на стрелки: девять. В прошлый раз мне сделали укол примерно в это время и ушли, оставив падать в тошнотворную темноту…
Часы издают «тик», а потом ещё раз. Странно, между звуками как будто проходит много времени.
Я жду нового щелчка, но монах трогает за плечо.
— Пора. Надевай пижаму и идём!
Наконец-то я понимаю, что странно в его голосе — словно посвист ветра слышится в нём. Удивлённо спрашиваю:
— Куда? Опять к доктору?
— Нет, — говорит монах. — Разве тебе не сказали, что держат в плену? Хотя да, ведь кололи этот препарат…
— Кто держит в плену? — бормочу я. — Чечены?