"Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27

— М-да, услужил ты нам, приятель, хорошо услужил, — сказал Одиссей, неприязненно косясь на троянца, но, как говорится, нет худа без добра.

Гонимый служанками бога Посейдона нереидами (прекрасными сестрами его жены Амфитриты), корабль сына Одиссея Телемаха стремительно вошел в воды земель лотофагов.

Туман на море стоял такой, что боязно было даже за борт плюнуть, вдруг там плещется с нереидами сын Посейдона Тритон, бабник еще тот.

— Телемах, — внезапно закричал один из моряков, — я слышу плеск весел! Кто-то плывет по морю!

Телемах прислушался и действительно услышал плеск — совсем рядом с ними в тумане шел на веслах какой-то корабль.

— И-го-го! — отчетливо донеслось из тумана, и Телемах испуганно отшатнулся от борта корабля.

— Тритон, наверное, шалит, — со знающим видом заметил Паламед, — морским конем себя возомнил.

По мере того как корабль сына Одиссея приближался к берегу, туман рассеивался.

“Может, повернуть, пока не поздно?”, — с тревогой подумал Телемах, но вдали уже показался морской порт с застывшими у причала торговыми кораблями.

— Похоже на Спарту, — сказал один из друзей Телемаха, — хотя в этой части Понта никаких Спарт быть не должно.

— Кто сказал? — удивились остальные моряки.

— Да Христофорсис Колумбиус, — ответил парень, — великий эллинский мореплаватель. Много путешествовал, карты составлял, но был, к сожалению, съеден прожорливыми лестригонами. Он их остров с Египтом перепутал, а их царя Антифата и вовсе за ожившую мумию принял, тот на него за это обиделся и мореплавателя слопал.

— Весьма поучительно, — заметил Телемах. — Ноги моей в Египте этом не будет.

И остальные матросы согласно закивали. Корабль пристал к берегу.

— Плата за стоянку два золотых, — закричал с берега чернявый абориген в желтом жилете.

Телемах с друзьями опасливо сошли с корабля. Расплатились.

— Где мы находимся, приятель? — спросил жуликоватого коротышку Паламед.

— Вы в стране лотофагов, — ответил местный житель, пробуя золотую монету на зуб. — Вы уже вторые эфиопы, посещающие нас за сегодняшний день.

Греки недоуменно переглянулись, но от комментариев, слава Зевсу, воздержались.

— Учтите, — добавил коротышка, пряча золотые монеты за щеку, — эфиопов здесь не любят, если что, то вы мирмидоняне.

— Лучше уж лестригоны, — хохотнул Телемах.

— Да нет, — усмехнулся абориген, — ростом не вышли. Кстати, стоянка не больше часа, у нас напряженный график, каждый час приходит новый торговый корабль.

— А чем торгуете? — поинтересовался Паламед.

— Забвением, — непонятно ответил чернявый коротышка и хитро при этом улыбнулся.

Пожав плечами, греки двинулись в глубь порта. Так уж “волею Зевеса”, вернее, всемогущего Рока получилось, что они оказались у того же пивного заведения, что и Одиссей с героями.

— Три поросенка, — вслух прочел Телемах красочную вывеску.

— Э… — глубокомысленно протянул Паламед, — у нас в Итаке с подобным названием есть один клуб, где содомиты собираются.

— О, а ты откуда об этом знаешь? — удивились остальные греки

— Э-э-э-э… — Паламед покраснел, — да забрел случайно однажды…

Среди друзей Телемаха раздались пошлые смешки.

— Ладно, хватит, — прикрикнул на них наследник Итаки. — Посейдон недаром направил наш корабль к этим берегам. Зайдем и спросим местных, не видел ли кто здесь моего отца.

Греки одобрительно загудели, мощной толпой завалившись в питейное заведение.

— Опять эфиопы! — истошно заорал один из посетителей, и пьяные матросы, высадив окна, бросились врассыпную.

Телемах решительно подошел к трясшемуся в углу пивнушки полному субъекту:

— Мы не эфиопы, мы лестри… то есть мирмидоняне.

— О всемогущий Зевс, — прошептал толстяк, в обмороке медленно съезжая по стене на заплеванный пол питейного заведения.

Телемах выглядел более чем озадаченным.

— Гм, — сказал он, чувствительно пихая толстяка сандалией под ребра.

Толстяк мгновенно очнулся.

— Да? — деликатно осведомился он. — Чем могу служить достойным мужам?

— Ты кто? — спросил Телемах, грозно сведя брови к переносице.

— Я владелец “Трех поросят”, — ответил толстяк.

— Так. — Наследник Итаки фамильным движением задумчиво почесал смуглый нос. — Я ищу своего отца, не видел ли ты его?

— А как он выглядит? — живо поинтересовался хозяин пивнушки, наконец перестав трястись.

Телемах недоуменно оглянулся на друзей, ища у них поддержки.

— Смугл, высок, — пришел на помощь растерявшемуся приятелю Паламед, — бородат, около тридцати лет, в ухе серьга в виде черепа, над губой под носом родинка в виде сердечка, на правой ягодице родимое пятно в виде…

— ЧТО?!! — дружно взревели греки. Паламед снова покраснел.

— Э-э-э-э… — невразумительно произнес он, — я не то хотел сказать, я… — И он, стушевавшись, смущенно потупил взор.

— ОГО!!! — хором выдохнули греки, сочувственно глядя на Телемаха.

Телемах злобно сверлил взглядом Паламеда, но обстановку очень кстати разрядил тучный хозяин пивного заведения.

— Да вроде был тут такой, — поспешно ответил он, — с серьгой в виде черепа. С друзьями вино пил, одет, словно царь какой, очень богато. В мой винный погреб зачем-то спускался.

— А они давно ушли? — закричал Телемах, хватая толстяка за шиворот.

— Я…я…я не знаю, — прошептал толстяк, снова бледнея, — вроде около часа уже прошло.

— Опоздали. — Телемах отпустил владельца пивнушки и понурился. — Извини меня, приятель, за то, что я был с тобой так резок, и принеси-ка нам своего лучшего вина…

— Для мирмидонян я держу самые лучшие сорта, — обрадовался толстяк, проворно спускаясь в винный погреб, где на полном ходу пыхтел вино-перегонный аппарат Гефеста.

Глава 4 КОШМАРНЫЕ ГЛЮКИ БЕДНЯГИ ГЕКТОРА

События, которые будут описаны чуть ниже, не имеют ни малейшего отношения к общей сюжетной канве повествования. Да и можно ли это вообще назвать событиями в полном смысле данного слова?

Под событиями понимается нечто имевшее место быть на самом деле и оставившее после себя некие материальные свидетельства, остатки там и прочее.