"Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
– Помни, сын, кто взял с него ту давнюю клятву… - осторожно напомнила мать.
– Ну да, конечно, как я мог забыть об этом!
– Кстати… тут ко мне давеча заглядывал Адоний… - издалека начала Вирсавия, внимательно следя за реакцией слегка расслабившегося сына.
– Что?!! – Соломон аж подпрыгнул на троне этак на полметра. – Кто посмел пустить этого презренного шакала в мой дворец?!!
– Но он пришёл с добрыми намерениями, сын.
– Кто? Адоний? С добрыми намерениями? Да я никогда в такое не поверю!
– И всё же, Адоний был сама вежливость и учтивость. Он явился не просто так, а с одной скромной просьбой…
– Что? С просьбой? И после этого вы не выгнали его взашей?
– Нет,
– Тоже мне брат… уж лучше породниться с гремучей змеёй… или с гиеной…
– Он попросил меня… - спокойно продолжила Вирсавия, - чтобы я уговорила тебя разрешить ему жениться на одной прелестной девушке.
– Ага! – обрадовано потёр ладони Соломон. – Дурак всё-таки решил остепениться. Что-то слабо верится. Впрочем, продолжайте-продолжайте… Кто же избранница этого слабоумного идиота?
– Сунамитянка Ависага!
– ЧТО-О-О!!!..
Сцена, последовавшая вслед за этим достаточно красноречивым возгласом, была тщательно вымарана из всех исторических иудейских источников.
Не станем описывать её и мы.
Однако отметим, что подобное буйство несчастная Вирсавия наблюдала у своего сына, пожалуй, впервые. Не иначе как случился с Соломоном нервный припадок, хотя адекватного восприятия реальности царь всё-таки не терял. Прикончив копьем (вырванным из рук уснувшего у трона старичка-телохранителя) с десяток особо нерасторопных павлинов, молодой царь принялся в облаке перьев ошалело метаться по тронному залу.
– Сын мой, да что же с тобой? – в испуге только и смогла выдавить перепугавшаяся мать.
– Фух! – вернувшийся на трон царь удовлетворённо вытер взмокшее чело, с удовольствием разглядывая разноцветные перья, приставшие к расшитой жемчугом одежде. – Действительно такая терапия весьма помогает…
Мать, по-прежнему, смотрела с опаской и тогда Соломон нехотя пояснил:
– Говорят, один известный иудейский музыкант по имени Озз Мозис Осборневич таким вот образом боролся с маниакальной депрессией. Правда вместо павлинов резал кур ну и голову откусил летучей мышке… Хотя с мышью, на мой взгляд, вышел явный перебор…
– Сын, ты меня пугаешь…
– Спокойно, мама, я в здравом уме, рассудке и прочем… Так вот, о чём мы там недавно говорили? Ах да, женитьба Адония. Понимаете ли в чём дело… это совершенно безоговорочно категорически исключено!!!
– Но почему…
– Потому что если сия… вероломная собака возьмёт в жёны Ависагу, то впоследствии сможет вновь предъявить мне свои мерзкие претензии на царский престол.
– Я… не понимаю… сын… каким образом он сможет это сделать?
– Старые добрые иудейские законы будь они трижды неладны…- скривился Соломон. – Согласно старинному обычаю гаремом покойного царя может пользоваться только его законный наследник. Женившись на последней царской наложнице и являясь моим старшим братом, Адоний повторно бросит вызов, заявив, что я нахожусь на троне не по закону старшинства. Этот брак сильно укрепит его позиции среди колеблющейся дворцовой знати. Ведь я и в самом деле очень дальнее звено в цепочке престолонаследия.
– О, даже так… - и мать крепко задумалась.
– Как видите, мама, я не просто хотел стать зубным техником и знатоком юриспруденции, но и успел предпринять некоторые шаги на этом достаточно неблагодарном поприще, а именно: ознакомился с рядом древних иудейских законов в «Талмуде»…
– Но откуда… - недоуменно воскликнула Вирсавия, - откуда Адоний мог знать об этом обычае с его то, мягко говоря, скромными умственными способностями…
– Вот!!! – Соломон торжественно поднял вверх указательный палец. – Это всё происки Авиафара с Иоавом, которые уже давно у меня вот прямо здесь в печёнках сидят. Это они его надоумили, можете ни на секунду не сомневаться. Сам по себе Адоний довольно безобидное
существо. Да, вредное, да, завистливое, да, злое, но, в принципе, не способное лишь одними своими силами совершить государственный переворот. Но те две подколодные змеи… Они не успокоятся, пока не ввергнут Иудею в хаос гражданской войны. Значит я первым должен положить конец всем этим безобразиям, ибо иначе они… и я это явственно предчувствую… будут длиться бесконечно…– Но что же ты предлагаешь, сын?!! – дрожащим голосом спросила мать, нервно глядя на шестерых павлинов, умело нанизанных на длинное боевое копьё.
– Пустить мерзавцев в расход!!! – и Соломон кровожадно щёлкнул зубами в очередной раз сильно пугая мать, встревоженную таким необычным поведением как правило меланхоличного сына.
Вот что делает с людьми царская власть. Был милый добрый парень, мечтающий стать преуспевающим знатоком иудейских законов как… фьють… и нет его. Вместо послушного ласкового дитяти возникает жестокий тиран-самодур. Впрочем, так было всегда во все времена и века, что великолепно доказывает многострадальная человеческая история.
***
Сгустились грозовые тучи над хитрыми союзниками Адония. Чрезмерный ум оно, конечно же, очень хорошо, но с другой стороны жди скорой беды, ибо противостоит тебе отнюдь не желторотый юнец, а муж в силе умственной и физической.
Были посланы искусные убийцы в дом военачальника Иоава.
Иоав умер в постели вместе с двумя молодыми рабынями, проткнутый десятком острых кинжалов как истинный злодей.
Уничтожив знаменитого полководца, Соломон убирал сразу двух зайцев: устранил опасного советника Адония и заодно прикончил старого заклятого врага покойного отца.
Что там они с Давидом не поделили, Соломон не помнил, да и не имело это теперь особого значения, так как опасный человек был уже мёртв.
Авиафара так просто убить не удалось. Все-таки, как ни крути верховный жрец, не кто-нибудь! Поэтому врага элементарно сослали куда подальше, а именно: в маленький зачуханный городок под названием Анафоф, расположенный к северо-западу от столицы. А дабы ушлый умник не принялся снова мутить воду к нему приставили опытных соглядатаев – известных иудейских пыточных дел мастеров – Ицаха Сервелафа с Мойшей Вальцманом. Одно присутствие которых могло стать причиной продолжительного заикания у особо впечатлительных израильских граждан. Так что иудейская столица с внезапным отъездом прославленных экзекуторов вздохнула с большим облегчением…
Ну а что касается Адония…
Ну не мог взять грех братоубийства на душу Соломон. Как ни старался, как ни уговаривал себя наедине, ну хоть ножом его режь, нет и всё тут. Всё-таки брат, как-никак родная кровь. Сулило в будущем мягкотелость царя огромные проблемы. С другой стороны без проблем жилось бы скучно на белом свете и, особенно, знаменитым правителям Иудеи.
***
В городе Гаваоне располагался главный жертвенник Израиля. Именно туда царь Соломон и направился, когда блаженное безделье стало ну совсем уж невыносимым. Прихватив верную старую гвардию Давида молодой царь торжественно покинул Иерусалим.
По всем прикидкам до Гаваона царский кортеж должен был добраться где-то к зиме следующего года. Шаркающие сандалиями дедки не только здорово задерживали продвижение, но и поднимали такую пылищу, что чихали все, начиная от царя и заканчивая вьючными мулами.
Быстро осознав свою ошибку, Соломон приказал вернуться в город нескольким своим слугам, дабы те организовали с десяток быстрых колесниц вместе с умелыми возницами. Колесницы были доставлены в тот же день, благо уйти от Иерусалима удалось недалеко. Высокие песочного цвета стены легко просматривались среди не шибко густых пальм.