"Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Второй день мы брели через чащобы, петляя звериными тропами. Зиновьев на удивление держался молодцом. Странный он человек. Иногда мне хотелось его прибить за его бесконечное нытье и надуманные жалобы. Но иногда старик превращался в другого человека, стойкого и не такого размазню, каким был на самом деле.
После купания в болоте грязь на нашей одежде высохла зелеными корками, и мы напоминали леших. Голод серьезно давал о себе знать. Акиму удалось подстрелить молодого зайца, и за два дня мы поели только раз, и то не досыта. Зверек оказался не крупным и жилистым.
К вечеру
— Тише, — прошептал Аким, перезаряжая ружье другим патроном. — Сейчас поменяю картечь на дробь, а то разорвет наших уточек.
Старовер бесшумно приблизился к зарослям, словно дикий кот на охоте. Прицелился. Бах! — Жирные утки взлетели не сразу. Задергали крыльям и лишь через мгновение смогли оторваться от воды. За лето отъелись, что стали неповоротливыми и грузными. Но одна утка не взлетела, распласталась на воде. Прослойка подкожного жира не давала ей утонуть.
— Молодец, Аким, — воскликнул я и подбежал к берегу.
Скинув с плеча обрез, я бросился в воду прямо в одежде. Достал утку, пока ту не унесло слабым течением. Швырнул ее на берег, а сам с наслаждением занырнул в бодрящую воду прямо в одежде. Пусть отмачивается и стирается…
— Хорошо! — фыркал я. — Давайте залезайте, а то воняет от вас, как от стада бомжей.
Аким нехотя последовал за мной, хотел сначала скинуть одежду, но потом махнул рукой и залез в воду в чем был.
— Давайте к нам, Зиновьев! — махнул я рукой. — Нужно отмыться, вы похожи на болотного черта!
— Уже ночь на носу, — замотал головой профессор. — спать в мокрой одежде? Нет уж, увольте…
— Да ладно, док, соорудим шалаш, разожжем костер побольше, высушимся…
Зиновьев переминался с ноги на ногу, подошел ближе, пощупал воду рукой:
— Теплая…
— А я про что, — пробулькал я. — Осень нынче жаркая удалась.
— Ну ладно… — профессор зашел по пояс в воду, собрался с духом и присел.
Мы наконец смыли с себя остатки вонючего болота. Выбрались на берег и тщательно отжали одежду. Солнце уже завалилось за макушки елей, и на речную гладь опустилась темнота. Она играла серебристыми бурунами волн и принесла тишину. Лишь иногда слышно было, как плещется и жирует рыба, да квакают лягушки.
— Смотрите, — Зиновьев одел очки и уставился вдаль. — Что это там? Огонь?
Мы повернулись в направлении, куда указывал профессор. Ниже по течению примерно в километре от нас на берегу мерцал робкий огонек.
— Там люди, — озабоченно проговорил Аким. — Знать бы еще, добрые миряне или сова бандюки какие…
— Это надо проверить, — сказал я. — Сколько у тебя патронов?
— Десяток, — покачал головой старовер.
— Не густо, — ответил я. — И у меня двенадцать. Надеюсь, там мирные…
— А нам обязательно туда идти? — забеспокоился Зиновьев. — Мы же можем просто обойти их стороной…
— Нам лодка нужна, — ответил я. — Возможно, там она есть. Подберемся по тихому и посмотрим,
кто там обитает. Если мародеры, то уйдем или убьем их. А если нормальные люди — наладим контакт.— Как же сейчас определить? Нормальный человек или нет… — скептически проговорил Зиновьев. — Весь мир безумен, и нормальных не осталось… Даже мы с вами для кого-то можем показаться ненормальными…
— Ну да, — кивнул я. — Компашка у нас та еще… Чокнутый профессор, спецназовец-убийца и язычник-старовер… Я бы и сам не захотел таких повстречать.
Мы углубились чуть в лес, чтобы не отсвечивать на голом побережье и осторожно пробирались в сторону огонька. Через несколько минут вышли к широкой пойме. Там на небольшой возвышенности раскинулась маленькая деревушка. Хотя, на деревушку поселение явно не тянуло: с десяток кособоких замшелых домишек с шиферными крышами, покрытыми словно медузами, желтым лишайником.
Огонек горел только в одном доме. Его замызганное оконце одиноко мерцало в глухой ночи.
— Что делать будем? — прошептал Аким. — Деревня похоже заброшена, только одна хата жилая.
— Это хорошо, — проговорил я. — Если там враг, его не много. Я схожу на разведку. Вы оставайтесь в кустах.
— А может, ну ее, эту разведку? — махнул рукой Аким. — От греха подальше, зачем Сварога гневить и судьбу испытывать? Вон на привязи лодчонка болтается. Возьмем ее по тихому и пойдем по реке.
— Ох какой ты глазастый, — похвалил я старовера. — А лодку-то, я и не заметил.
Мы осторожно спустились к берегу. Старая плоскодонка с прогудроненными бортами грустно уткнулась носом в песок. Я размотал цепь, что крепила ее кольцо на носу к вкопанному столбу и хотел ее уже спускать на воду, но Аким меня остановил:
— Погоди, Кречет, вяжи цепь назад, как и было…
— Зачем? — не понял я.
— Самого главного в лодке нет… Весел…
— Да хрен с ними, — махнул я рукой. — Маленько спустимся по течению, к берегу причалим и палки срежем. Будем шестами отталкиваться.
— Не можно палками грести, — замотал головой Аким. — Глубина здесь большая, а дальше повороты крутые и пороги пойдут. Не удержим суденышку, на коряги нас вынесет и перевернет. Весла надобно раздобыть.
Мы обшарили все вокруг, даже нашли еще одну лодку, чуть побольше первой, но весел нигде не было.
— Там весла, — Аким кивнул на горящее оконце. — прибрал их хозяин, чтобы лодки не свистнули… Я бы тоже так сделал.
— Ну что ж, — я задумчиво поскреб щетинистый подбородок. — Придется на контакт идти. Спрячьтесь за углом дома. Через окно ни хрена не видно. Придется в дверь стучать…
Я подошел к рассохшейся двери и прислушался. Ни голосов, ни звуков, только мертвая тишина, будто внутри никого не было. Но огонек сам себя не зажжет. Я поправил висящий за спиной обрез (выставлять его вперед не стал — меня могут не так понять) и осторожно постучал.
За дверью послышались шаркающие шаги.
— Кто там? — вслед за этим донесся хриплый мужской голос.
— Мирные путники, — ответил я и отошел от двери чуть в сторону (чтобы не зацепило пулей, если начнут стрелять через дверь). Мы немного заблудились… Можете нам помочь?