"Фантастика 2024-191". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Но Рудый ударил сзади. Бил стилетом со скоростью отбойного молотка в широченную спину монстра. Клинок оставлял дырки, но мертвец лишь немного пошатывался. Повернулся, попытавшись отмахнуться от Рудого, как от назойливой мухи. Теперь он держал меня одной рукой, и я глотнул воздуха.
— Бей в затылок! — заорал я и вывернул кисть монстру, вцепившись в нее двумя руками.
Рычаг сработал и сустав зомби хрустнул. Он расцепил пальцы, а я выскользнул и отбежал назад.
Рудый не достал до головы клинком и тоже отступил. Тварь носилась за ним, как кошка за мышонком. Парень ловко уворачивался и отмахивался стилетом, колол его по рукам и животу.
Я подскочил
Какой же он, сука живучий! Израненный Голиаф сумел перекатиться на спину и раскидать нас по сторонам. Мы вскочили на ноги, а тварь поднялась уже с трудом. Часть позвонков выкрошена, плечо разрублено, череп с одной стороны проломлен и немного вмят. Обычный зомби уже бы сдох, но этот снова заревел и бросился на нас.
Мы поменяли тактику и разбежались по сторонам. Голиаф, не встретив сопротивления, озадачено встал, не зная за кем бежать. В это время я вновь поднял топор. Замахнулся и швырнул его. На этот раз топор приложил его обухом в лоб. Кость треснула, обдав коричневой жижей морду твари. Зомби бросился на меня, а я прыгнул ему на встречу, сгруппировавшись, прямо под ноги. Тот сомкнул руки над моей головой, и споткнувшись о мое тело, грохнулся вперед. Я откатился в сторону, когда Рудый уже бил лежащую тварь стилетом по шее и голове. Кровь залила монстру глаза и он махал лапищами вслепую. Я вскочил на ноги, схватил топор и ударил по оскаленной морде. Лезвие рассекло голову на две части, но Голиаф продолжал отбиваться от нас. Я ударил снова. На этот раз получилось сильнее. Лезвие вошло в мозг. Мертвец задергался и совсем потерялся в пространстве. Третьим ударом я наконец снес ему пол черепа напрочь. Мозги вывалились на бетон, и Голиаф затих. Мозг чудовища оказался на удивление «свежим», не гнилым, как у обычных зомби. В этом, наверное, и крылась его уникальность, чем целее мозги, тем опаснее и сообразительнее зомби…
Крики толпы стихли. В зале повисла тишина. Слышно было даже, как бешено колотится мое сердце.
— Ты цел? — спросил я Рудого.
— Вроде, — кивнул тот, ощупывая себя.
В пылу битвы легко получить серьезную рану и даже ее не заметить.
Ведущий прокашлялся и начал вещать на весь зал, но уже не таким пафосным голосом:
— Ставка сыграна, победили новички.
— У-у-у! — недовольно загудела толпа. — Давай еще! Пусть дерутся с другими зомби! Забери у них оружие! Пускай бьются голыми руками!
— К сожалению, — ведущий развел руками. — На сегодня все мертвецы закончились. Мы не думали, что новички пройдут дальше Голиафа. Игры окончены!
Я с облегчением выдохнул, ловя на себе гневные и недовольные взгляды жнецов. Их любимчик, который прикончил, наверное, на арене не один десяток человек, пал под ударами безногого и безрукого. И следующее представление, судя по всему, теперь не скоро…
Я посмотрел на Барона. Удивительно, но в его глазах не было ненависти. Мне даже показалось, что он смотрел на нас с некоторым уважением. Хотя, может показалось…
Жнецы стали расходиться. Нас выпустили из клетки под дулами автоматов и связали за спиной руки.
— Вы отличные бойцы, — Барон подошел «поздравить» нас с победой. — Жаль, что мы на разных сторонах баррикады. Такие люди мне бы пригодились.
— У тебя и так головорезов хватает, —
скривился я. — Зачем тебе еще двое калек? Безрукий и безногий…— Настоящий боец — воин в душе, — философски заметил толстяк. — У меня таких нет. Был один, да пропал с отрядом в Темногорске. И заменить теперь Кастета мне не кем.
— Ты нам работу предлагаешь? — я ехидно прищурился.
— Врагам я работу никогда не предлагаю, — улыбнулся Барон. — Но вы мне еще послужите… Для следующих игр мне надо поймать бегунов. Будете с ними биться. Как вам такая идея? Если вы Голиафа завалили, то с бегунами, думаю, справитесь… А если нет, то, значит я в вас ошибся…
— Справимся, — плюнул я на бетонный пол прямо под ноги толстяку. — А потом тобой займемся…
От моего ледяного голоса Барон на секунду стушевался и поежился, но мигом взял себя в руки. Натянул улыбку на лоснящейся одноглазой морде и надменно проговорил:
— В камеру их! Слишком много болтают!
Старая деревянная лодка мерно покачивалась от взмахов весел. Неповоротливая посудина напоминала беременную корову, неспешно прогуливающуюся по глади луга. Только вместо луга зеркало воды.
Я греб не спеша, помогая лодке держать курс в направлении Верхнего Уральска. Течения почти не было, и чтобы совсем не остановиться, приходилось налегать на весла.
Зиновьев дремал, прикорнув на деревянной лавке и зарывшись носом в отворот пиджака. Аким из подручных средств (какой-то нитки и проволоки) соорудил снасть и пытался удить рыбу.
— Надо было сеть прихватить, — сказал я, глядя на его бесплодные попытки поймать рыбеху.
— Так я прихватил, — старовер похлопал по брезентовому мешку под лавкой. — Самую не дырявую выбрал. Много их у Филиппа было. Но нам одной за глаза. На ночь поставим, сейчас толку не будет сетку бросать. Жарко. Рыба на глубину ушла. А со снастью я так, балуюсь. Что б не скучно было… Путь-то неблизкий.
— Хорошо на воде, — я оглядел живописные заводи, вдоль берегов заросшие лесом. — Спокойно… Только расслабляться нельзя. Мы здесь, как на ладони. Надеюсь, апостолы с ружьями не шастают по берегам. Не хотелось бы схлопотать шальную пулю.
— Не должно их здесь быть, — успокоил Аким. — Места глухие, непроходимые. Только по реке пройти можно. Нечего им тут делать.
Впереди русло реки разделилось на двое. До развилки уже оставалось метров сто, а я все не мог решить, куда направить лодку. Спросил об этом Акима.
Тот задумчиво почесал бороду:
— Правее держись, так вроде ближе к городу будем.
— Точно? — переспросил я.
— А бес его знает, — махнул рукой старовер. — Ну кажется, что да…
Я ушел в правое русло. Оно оказалось более узким, но не менее полноводным. Береговые валуны стиснули русло по бокам, вода пытаясь прорваться в узкий проход, увеличила скорость. Течение понесло лодку. Я уже не греб, а просто держал ее ровно, и отгребал от берега, когда волны норовили прибить судно к суше.
Набежавшая тучка закрыла собой полуденное солнце. Подул холодный ветер, и Зиновьев проснулся… Он пугливо огляделся и пробормотал:
— Куда это нас занесло? А здесь точно безопасно плыть?
— Безопасно плавать только в ванне, — улыбнулся я. — И то, если фена рядом нет. Держитесь, док. Течение усиливается.
— Кречет, давайте причалим к берегу, — взмолился Зиновьев. — Я не умею плавать. Прошу…
— Поздно, профессор, — я кивнул на побережье (вместо пологих спусков по бокам русла выросли каменистые кручи). — Причалить сейчас не получится. Будем прорываться, как на «Титанике».