"Фантастика 2024-195". Компиляция. Книги 1-33
Шрифт:
Она могла еще долго болтать без умолку, но в это время мы уже подъехали ко дворцу, на этот раз, слава богу, без досадных случайностей. Родерик ехал сзади в сопровождении других охранников и поглаживал рукоять огромного меча, готовый к любым неприятностям.
Первым делом после прибытия во дворец я встретил Донатину и Лакому. Они ждали меня в парадном зале, начинающемся сразу после главного входа. При взгляде на их кислые физиономии я сразу понял, что у них нет радостных новостей.
— Только не говорите, что они пропали без вести, — сказал я. — Что, целая группа людей скрылась неизвестно
— Мы знаем только, что они выехали из города, — сказал Донатина. — Но куда поехали, на север, юг или восток, неизвестно.
— И что, нет даже каких-либо предположений? — спросил я, стремительно направляясь в свои покои. — Разве они могли поехать на север, где их ожидают варвары? Скорее всего, они направились в Рим, чтобы укрыться среди тамошних коллег по партиям.
— Эрнак уже проверил дорогу Ариминия, там их не видели, — сказал Донатина. — Сейчас должны вернуться гонцы от всадников, обыскивающих северные дороги. Может быть, они наткнутся там на их следы.
— Что делает мой дядя? — спросил я. — Есть какие-нибудь сведения о том, что он тоже участвовал в этом?
К тому времени мы уже поднялись на четвертый этаж и первым, кого я встретил у своих дверей, был Бамбали. Бывший протоспафарий прасинов торжествующе улыбался.
— Я знаю, куда отправились беглецы, император, — сказал он, не глядя на Донатину и Лакому. — Они поехали на запад, к морю. Там их ждал небольшой корабль. Побег был тщательно организован и подготовлен.
— Они уже сели на корабль? — спросил я. — Откуда тебе стало известно об этом?
— Нет, насколько мне известно, они еще не успели, — покачал головой Бамбали. — Один из советников прасинов поддерживал со мной отношения, надеялся, что потом сможет перейти из их лагеря к вам, император. Он и отправил мне сообщение, как только беглецы вышли из подземелья. А затем написал, куда они направились.
— А кто им помог? — живо спросил я. — Кто это все подготовил?
Бамбали пожал плечами.
— Это пока неизвестно, император. Мой советник до сих пор не знает этого. Правда, он видел, как ваш дядя несколько раз спускался в подземелье и разговаривал с Веттонианом и Бландом.
— Я так и знал, — сказал я. — Здесь не обошлось без моего дяди. Он все-таки нашел, как навредить мне. Зря я не послушал вас и оставил его рядом с собой.
Я вошел в свои покои и первым делом отправил Донатину и Лакому на поиски беглецов.
— Я хочу, чтобы вы нашли их и привели сюда, — сказал я.
— А если они окажут сопротивление? — многозначительно спросил Лакома.
Я поглядел на его голову, до сих пор еще перевязанную.
— В таком случае можете действовать по своему усмотрению. Делайте все, что угодно, чтобы они не ушли. Доставьте мне их, живыми или мертвыми.
— Живыми или мертвыми, — со вкусом повторил Лакома и поклонившись, отправился из покоев.
Мы к тому времени уже стояли возле писцины, поскольку я желал окунуться в водоем, а затем освежиться в терме.
— Император, надо ли мне тоже ехать? — спросил Донатина, не глядя на Бамбали. — Всадники фрументариев с успехом справятся с поиском беглецов.
— К сожалению, твои фрументарии проморгали дерзкий побег заключенных прямо из моего дворца, —
заявил я. — Поэтому ты должен лично возглавить поиски. Не возвращайся без них, только так ты сможешь исправить свои ошибки.Донатина поклонился и отправился вслед за Лакомой. Я пригласил Бамбали остаться и рассказать еще, что теперь можно ждать от беглецов.
— Если вы не поймаете их, то ждать нужно только плохие новости, — заявил бывший протоспафарий. — Веттониан, Тибул и все их люди в ярости. Они поднимут всех своих знакомых и приведут в Равенну варваров, чтобы захватить город. При этом они уже не будут руководствоваться соображениями разума, а будут делать только отомстить. Мне, как человеку, который предал их, вообще теперь не хочется спать. Как только я подумаю, что Веттониан сделает со мной, если я попаду в его руки, я места себе не нахожу.
Мы разговаривали еще около часа, а потом Бамбали уехал по делам, пообещав сразу сообщить, как только у него появятся новости.
Я вернулся в кубикулу, а Родерик остался дежурить возле моей спальни, не пуская туда никого, кроме тех, кому можно было войти, обычно это были мои женщины.
Подойдя к клинии, я обнаружил спящую Лицинию. Девушка лежала, подложив руки под щеку и лунный свет из маленького окошка падал на ее лицо. Я наклонился и поцеловал ее в губы. Девушка крепко спала и даже не думала проснуться.
Вернувшись к окошку, я посмотрел на спящий город, освещенный только по главным улицам. В небе сияла убывающая луна, судя по ней, завтра будет отличная погода. Я посмотрел на Равенну, укрытую темнотой, в который раз подивился тому, что нахожусь сейчас в теле юного императора за полторы тысячи лет от родного времени и тоже лег спать.
Ночью я спал неплохо, только иногда снились женщины, которых я обманул, они печально и укоризненно смотрели на меня. Только одна из них, Вика, сказала во сне:
— Ты еще пожалеешь, Роман, что связался со мной. Ты еще пожалеешь, пожалеешь… — а потом поцеловала меня и прошептала на ухо: — Вставай, милый Ромул. Как бы я не пожалела, что пропустила соревнования трубачей.
На второй день в амфитеатре проводили турнир творческих людей: стихотворцев, трубачей, музыкантов и глашатаев. По сути дела, это был музыкальный фестиваль.
Для меня такие зрелища были не в диковинку. Я еще в прошлой жизни проводил несколько таких мероприятий, особенно много в провинциальных городах России и СНГ, привлекая туда поддельных знаменитостей. Звезды, конечно же, были нашего, местного разлива, на иностранных я не замахивался, разве что иногда делал рекламу, будто приехала некогда популярная группа которой половины двадцатого века.
Народ, помнится, валил валом. Сегодня я тоже намеревался посмотреть на фестиваль. В будущем можно будет расширить программу, сделать более эмоциональной и увлекательной, а там и проводить концерты по всей Западной Римской империи. А то и устроить гастрольный тур в Константинополь.
На деле все эти громко озвученные соревнования герольдов вылились в жалкое зрелище. Сначала собрались трубачи и состязались, кто из них сможет извлечь из своей трубы самые чистые и мелодичные звуки. Зрители на трибунах громко кричали, выражая одобрение, или свистели и улюлюкали, высказывая осуждение.