"Фантастика 2024-197". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
Помог Император. По его распоряжению армия мне выделила в аренду три военных транспортных дирижабля грузоподъёмностью в пятьсот тонн каждый. Правда, принимать такие махины мог только Хабаровск, Владивосток и Южно-Сахалинск, но зато они взяли на себя самые дальние «плечи» маршрутов и ускорили переброску грузов, доставленных железной дорогой в Хабаровск. Дальше мы уже своими силами справлялись.
Без помощи барона, владельца транспортной компании из Владивостока, я бы намного дольше возился. Мало того, что добрая половина его дирижаблей и морских кораблей на меня уже давно работает, так он меня ещё и со складами серьёзно выручил. Грузы там накапливались, сортировались и рассылались оптимальными партиями и маршрутами.
Отличный опыт, между прочим. Теперь я знаю,
Из-за всей этой суеты без моего участия прошли вполне серьёзные боевые действия. Сначала войска сёгуната пытались отбить Хиросиму, но индийский корпус, при поддержке корабельной артиллерии, показал себя очень достойно, успешно отразив контрнаступление японцев.
Зато второй удар, со стороны Токио в направлении Тоямы, отбросил наших Клановых союзников километров на двадцать, и обе стороны понесли значительные потери. Там нам ещё повезло. Авиация вовремя вмешалась. Два авианалёта позволили сбить темп наступления, и союзники успели закрепиться на новых позициях, ожидая прибытия подкреплений. Иначе катились бы союзники до самого побережья и, дай Бог, чтобы смогли успеть на линии своих старых укреплений перед Тоямой устоять.
По мере нашего продвижения к Токио сопротивление войск сёгуната ощутимо возрастает. Словно пружина сжимается. Каждая следующая подвижка фронта даётся всё сложнее и требует больших усилий. Напряжение растёт, и чувствуется, что до решающего, переломного момента, остаётся совсем немного времени.
— Ваше Сиятельство, казацкий десятник Нечипорюк к вамприбыл, — доложил мне поутру слуга, застав меня на выходе из душа.
То ли слуга был тот же самый, то ли запомнили они казака, но в этот раз препятствий десятнику никто чинить не стал. Тут же с докладом прибежали.
— К столу в общий зал его пригласите. Скажете, через пять минут спущусь, — распорядился я, — И чай на всякий случай приготовьте, если он от кофе откажется.
Нечипорюк у меня на особом счету. По сути — это пока единственный из моих доверенных людей, собирающих информацию про Маньчжурию.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство, — подскочил казак, неловко задев стол, стоило мне зайти в зал.
— Пётр Васильевич, вроде же договаривались мы, что наедине без титулований обойдёмся, — махнул я рукой, усаживая его на место, — Чем порадуете?
— Нашёл я маньчжурскую армию. Есть она у них.
— Прямо таки армия?
— Тысячи полторы — две солдат своими глазами видел, — истово заверил десятник.
— А вот с этого места подробнее. Это где же тебя угораздило их увидеть?
— С рыбаками из Новокачалинска сговорился. Это рыбацкий посёлок на озере, совсем рядом с границей. В нём несколько семей маньчжурских, беглых, постоянно проживает. Я с ними поговорил, а через четыре дня и человечек с той стороны за мной приплыл, на лодке рыбацкой. Сказал, что начальник их меня увидеть желает. Так я и добрался до Мишаня. Не скажу, чтобы это город какой, но и селом его уже не назвать. Широко раскинулся. От озера Ханка до Мишаня добрых километров тридцать выйдет. Вот пока добирались, я и приглядывался. Полагаю, что и за Мишанем военные лагеря имеются, но туда меня не возили. Так что я только про тех солдат говорю, что сам по дороге приметил.
— И что маньчжурский начальник сказал? Кстати, а что он сам к тебе не приехал?
— Ранен он. С китайцем Одарённым сражался и обгорел сильно. Да и к тому же, полагаю, что не доверяют они нам. Когда я про число солдат его спросил, он так на меня из-под повязок зыркнул, что зябко стало.
— Ничего страшного. Мы к ним тоже не с объятиями собрались. Надо ещё понять, кто там чем дышит, — принялся я за кофе, чтобы лучше думалось.
— Так я двоих с собой привёз. Один вроде родственник какой-то их начальнику, а второй, тот, что старик, он вроде священника у них, но по-русски бодро лопочет. Можете сами с ними поговорить, а то и человека какого со мной отправить, — сказал Нечипорюк, сохраняя простоватое выражение лица.
Понятно, что я в простоту
десятника не особо поверил. Это он по привычке передо мной лицедействует, имея слегка придурковатый вид. За начальство держит, а командиров в армии не принято смущать разумением.— С кем-то ещё в Мишане разговаривал? Как вообще тебе маньчжуры показались? — взял я время на размышление, надеясь, что кофе всё же вскоре благостно на меня подействует, и голова начнёт нормально работать.
— Звери, чистые звери, — с удовольствием переключился десятник на отвлечённую тему, — У них тот китаец, что командира подпалил, уже третий день на металлическом колу с перекладиной сидит прямо на площади. Орёт, спасу нет.
— Что-то и правда перебор. Могли бы просто на месте пристрелить. Я так понимаю, что его в бою в плен взяли. Такое отношение к пленным мне не нравится.
— Тут целая история приключилась. Собственно, как раз из-за этого китайца Одарённого, который крупной шишкой в соседней провинции был. Всё дело в том, что он импотент.
— Шутишь? — чуть не поперхнулся я кофе, — У нас половина Совета князей импотенты. Что их теперь, казнить за это?
— Тут в другом дело, — помотал казак головой, — Он ведь, сволочь такая, что удумал. Кобелей себе завёл. Есть у них порода овчарок своя, китайская, с волками скрещенная. Овчарка крупная получается и лохмаче наших будет. Вот к этим кобелям и велел девчонок маньчжурских на случку приводить, да ещё и всякий раз разных. А много ли тех девок у них в посёлках нынче. Да всего лишь в одной семье из десяти, а то и из пятнадцати девочки встречаются. Вскоре китаец всех девок помоложе перебрал, и солдаты к нему совсем детей потащили. Как дети начали помирать от его развлечений, так маньчжуры и подхватились в поход. Китайцев, говорят, сотни две — три перебили и провинцию ту до сих пор под собой держат.
— Вот оно как… — поставил я кружку на стол из-за того, что глотать вдруг стало трудно. Зацепил меня этот рассказ на отвлечённые темы. Сильно зацепил, — Случайно не было у тебя там разговора, что им в первую очередь нужно?
— Понятно, что. Патроны и медикаменты. Только наши патроны к их винтовкам не подходят. Калибр не тот.
— Винтовок я сотни две наскребу. Пусть и не новых, но вполне годных. Русское оружие просто так из строя не выходит. Патроны есть, — начал я размышлять вслух, — Медикаментов у меня тоже с запасом закуплено. Можно будет поделиться, чтобы им хотя бы на первое время хватило. Другой вопрос в том, как бы эти винтовки в нас потом не начали стрелять. В Японии, к примеру, сначала с неохотой Императрицу признавать стали.
— Сдаётся мне, маньчжурцы не просто так у меня про какую-то их принцессу выспрашивали. Очень они ей интересуются, — на голубом глазу выдал Нечипорюк, сохраняя невинное выражение лица, — Но я — могила. Ни словечком не обмолвился.
— Ладно. Будь по-твоему. Тащи этих двоих, что привёз, ко мне. Поговорим, — дал я понять казаку, что хитрости его мне ясны и очевидны, — Скажем, часика через два их ко мне приводи. Но пока ничем не обнадёживай. Будет лучше, если сами начнут доказывать, что они мне нужны. Хотя, можешь сразу предупредить, чтобы хитрили поменьше, а то не получится у нас разговор.
— Будет сделано, — молодцевато поднялся Нечипорюк, не успев скрыть хитрую усмешку, — Что шёлковыми станут, обещать не могу, но и кружева лишние плести не станут.
Глава 130
С графом Смирицким, руководителем Дальневосточного департамента культуры и образования, я познакомился ещё в первый свой визит во Владивосток. Сын польского аристократа, сосланного в Сибирь ещё при первом Императоре, отлично прижился на востоке России. Удачно женившись, он стал владельцем двух золотых рудников и целой дюжины небольших дрожжевых заводов, практически монопольно поставляющих свою продукцию на Дальний Восток. Скажу прямо — граф не бедствовал. Это давало понять и его огромное поместье, и одна из лучших в России коллекций китайского фарфора. К нему-то я и решил обратиться, вспомнив, как однажды он обмолвился о новых поступлениях фарфора в свою коллекцию, зазывая меня в гости.