"Фантастика 2024-197". Компиляция. Книги 1-36
Шрифт:
К моему удивлению, сказка удалась. Может, у меня талант в переделке чужих произведений? Ха-ха!
Резануло взгляд некое несоответствие. Понаблюдав за присутствующими, я понял, что из общей благостной картины выпадают две новые персоны. Это Каролина фон Таубе, дама лет сорока с постным лицом, высокая и худая как палка. Вторым инородным телом являлся Генрих Ферзен, примерно тех же лет, но невысокого роста и полноватый. Он больше похож не на дворянина, а на немецкого купца или лавочника. Позже мне сообщили, что наставники назначены лично Её Величеством. Оба происходили из остзейских немцев, не имели связей в столице и плохо владели русским языком.
Антон Ульрих в приватной беседе перед моим отъездом объяснил, что выбор Екатерины ему понятен.
— Императрице не нужны представители
Антон Ульрих совсем пригорюнился, но вдруг схватил меня за локоть и зашептал.
— Нужно бороться, и я сделаю всё, что в моих силах. Главное — не дать им разрушить ту душевность и любовь, которая прививалась детям с рождения. Может, они излишне наивные и доверчивые, учитывая хищников, которые начнут кружить рядом. Но в нашей слабости заключена сила. Дети добры, но не глупцы, а научиться разбираться в людях несложно. И за годы затворничества они прекрасно поняли, что доверять и опираться можно только на своих. И младших я буду воспитывать точно так, лишь бы господь дал здоровья, — отец внимательно посмотрел в мои глаза и продолжил, — Прошу тебя, не бросай их. Без тебя и меня им не выжить — растопчут и сожрут. Нельзя позволять разъединять семью и особенно отправлять кого-то за границу. Они — единое целое и с потерей одного, страдать будут все. Я же вижу, что эти чёртовы курляндцы, коих прислала Катька, уже прощупывают подходы к душам моих детей. Дальше будет хуже, потому и мы обязаны действовать. Хорошо, что ты приехал сегодня и не забыл нас. Для детей твоё имя уже сродни сказочному Ивану-царевичу. Они уже верят в тебя как в бога! Только это не груз на твоих плечах. В будущем именно братья и сёстры станут твоей опорой. Пусть они не смогут помочь в больших делах, зато станут отдушиной. Ты всегда будешь знать, что есть люди, которые тебя любят и ждут. Просто потому, что ты их брат. Им безразличны титулы, деньги и подарки. Поверь, это дорого стоит. Хотя ты и сам всё понимаешь.
На обратном пути я мысленно возвращался к разговору с отцом. Хорошо, что он прекрасно понимает сложившуюся ситуацию. Для меня это давно не тайна. Только Антон Ульрих больше говорил, что родня станет моей опорой. И в этом я ни минуты не сомневался. Но он умолчал об их статусе заложников. Ведь, кроме некоего недоумения, во взглядах наставников мелькали и иные мысли. Уже в карете я понял, что это было торжество и удовлетворение. Не знаю, откуда курляндцев вытащила Екатерина, но они не обычные учителя. Скорее надсмотрщики и кукловоды, поставленные одновременно следить и разрушать семейные узы детей отца. А ещё они получили подтверждение, что старший брат никогда не поставит жизнь родных под угрозу. Значит, петля на моей шее окончательно затянулась. И пока я не знаю, что делать дальше.
Глава 12
Дом! У меня теперь есть собственный дворец, и я просто счастлив! Понятно, что это подачка со стороны императрицы и его могут отобрать в любой момент. Тем не менее, Аничков дворец, некогда принадлежащий фавориту Елизаветы — Алексею Разумовскому, теперь мой. Плохо, что за последние годы часть здания пришла в негодность. На что я совершенно не обратил внимание. Только целый штат слуг во главе с дворецким, присланным из Зимнего, придерживались совершенно иного мнения. В их задачу входило быстро привести в приемлемое состояние хотя бы одно крыло огромного сооружения.
В итоге целый день по анфиладам и лестницам носились толпы работников и слуг. Было шумно и весело. Что-то постоянно клеили, прибивали, переносили и чистили. Сам дом напоминал улей, наполненный
рассерженными пчёлами. Я такого чуда природы никогда не видел, но решил поверить Щербатову, любящему проводить летнее время в поместье. У него там огромная пасека и князь пообещал прислать мне мёда с первой же оказией. Неустроенность и шум совершенно меня не волновали. Сразу после получения высочайшего изволения, наша дружная компания перебралась во дворец. Вернее, полноценно со мной переехал испанец и несколько слуг, по персонам которых у меня есть сомнения. Панин, Щербатов и остальные наставники располагали своим жильём в столице и приезжали в определённые дни. Вернее, граф с князем делали это каждый день, кроме воскресенья. Подобный распорядок сложился как-то сразу и особо не нарушался.Непонятное происшествие, о котором я узнал немного позже, произошло на четвёртый день переселения. Надо заметить, что оно сильно отразилось на моей дальнейшей жизни. Вернее, проявили себя или, лучше сказать, определились соратники.
День начинался как обычно, и не предвещал никаких ярких событий. Разве что после завтрака прибежал Крузе, не дав мне отдохнуть и подготовиться к занятиям по математике. А ведь после обеда по расписанию ещё танцы с историей и этикетом. Но увлечённого новыми игрушками доктора уже не остановить.
— Я не могу взять на себя подобную ответственность. И это будет нечестно, что совершенно неприемлемо.
Карл Фёдорович уже минут пятнадцать ходил вокруг да около, проводя один аргумент, играя словами. Оказывается, вскоре должен состояться доклад в Академии Наук, где наш неугомонный медик познакомит коллег и благородную публику с новинками. Доктор серьёзно отнёсся к моей рекомендации, и решил провести открытую лекцию. Добавив к ней результаты наблюдений за больными, которые он тщательно записывал, вернувшись в столицу. Заодно через три дня в «Санкт-Петербургском вестнике» выйдет статья, посвящённая простейшим способам лечения простуды и основам гигиены. В том числе речь пойдёт о необходимости врачам соблюдать определённые принципы, связанные с чистотой. Мы решили не усложнять, а просто указали, что нужно мыть руки, кипятить инструменты для операций, протирать раны спиртом и отказаться от кровопускания, если заболевание не связано с избытком давления крови.
Подобные сведения приходили мне в голову постепенно. Поэтому до доктора они доходили частями, давая ему возможность осознать новости и провести эксперименты. Не сказать, что Крузе сразу согласился со всеми предложениями. Но спустя две недели скепсиса у медика заметно поубавилось, зато вернулся прежний фанатичный огонь в глазах. А ещё Карл Фёдорович наотрез отказался приписать себе авторство предложенных новинок. Хорошо, что он согласился не вываливать сразу все новации на публику. Врачам и увлечённым медициной людям необходимо осознать полученные сведения. Поэтому заметки в газете будут выходить два раз в месяц.
— Вы предлагаете убедить общественность, что всё придумал бывший узник? — привожу последний довод, решив заканчивать утомивший меня спор, — Над нами будет смеяться вся столица, а затем Россия с Европой. Поэтому решайтесь, либо все новации будут связаны с вашим именем, либо мы отменим публикацию. И вообще, у меня через несколько минут новые занятия.
Доктор тут же переменился в лице. Он иногда забывает, что разговаривает с наследником престола. Поэтому Крузе вскочил со стула и начал извиняться. Отняв у меня ещё некоторое время и попытавшись отказаться от предложенной чести, Карл Фёдорович убыл по своим делам. А я попал в цепкие объятия француза, решившего сегодня изучить новый пируэт.
Сплю я чутко, поэтому сразу услышал шум, раздающийся с улицы. Сначала прогромыхало несколько карет, затем послышались какие-то крики. Вдруг раздался выстрел, и на время во дворе повисла тишина. Впрочем, шум тут же возобновился.
Тут уже не до сна. Поэтому я быстро натянул халат с тапочками и схватил лежащий на тумбе кинжал. Света в комнате недостаточно, но ночь выдалась лунной. Света вполне хватало, чтобы не стукнуться о шкаф и подойти к двери. Тем временем с улицы донеслись новые крики, уже несколько выстрелов и жалобное ржание лошади.