"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Может, в конце концов, найдем ее уже? — спрашиваю я.
— Пожалуй, пора. — Кира разглядывает ожоги на руках и морщится.
— Больно?
— Да нет, терпимо. Но неприятно. Какой идиотизм! — топает он ногой. — Дети всякие, хулиганы...
— Взрывы и оглоеды, — подсказываю я. — Это уже посерьезнее. На инициирующей завесе сроду никаких оглоедов не было, мы следим.
— Я же говорю — она работает с вероятностями. И работает хорошо. Поэтому ей и удается гонять нас, как зайцев, по всему Городу. Бесполезно от нее уворачиваться. Пес, где Лаан с Хайо, почему они хотя бы не ищут Витку?
Я пожимаю плечами. Мы — Смотрители — вроде бы одна команда и прекрасно умеем работать вместе. Но,
Как удачно староста нижних назначил зачистку — знал, собака облезлая, что мы хорошо вымотаемся по-любому, а там еще и три оглоеда. Могли бы там все и лечь, если подумать. Но нам не показалось, что это — не случайность. Подумаешь, чего не встретится в подземке. Даже три оглоеда... Оглоеды, конечно, дело лап нижних. Может быть, и не самого старосты, но у него нашлась пара помощников. Должно быть, выманили их с других веток или еще откуда-то.
Все было просчитано заранее, начинаю понимать я. Двоих она заперла, четверо были хорошенько вымотаны и сутки-двое отдыхали бы, стараясь ничем не интересоваться и не связываясь друг с другом. Она не могла угадать, что я решу задержаться наверху, а Кира решит вопреки всем обычаям тенников поучаствовать в зачистке.
Все прошло почти по плану: ребята разбежались отдыхать, что вполне естественно. И у девы были развязаны руки. Альдо она заманила в Дом. Лик погиб довольно странным образом — оглоед появился в тоннеле вроде бы случайно, и мы еще не поняли, за счет чего именно она добивается успеха. Пока мы с Кирой играли в сыщиков, разбираясь с рукописью, дева и староста не дремали, и когда мы сами сунулись к старосте, те, наверное, были рады нашей глупости. Мы вырвались — но потеряли Альдо и из ловцов превратились в добычу.
Так охотник уверен, что в кустах притаился барсук, но навстречу ему выходит медведь, а дальше — как в анекдоте: «Это я — турист. А ты — завтрак туриста».
В роли завтрака туриста я чувствую себя крайне неуютно.
— Привет освободителям Харькова от немецко-фашистских захватчиков, — вдруг хихикаю я.
— Чего-о?! — изумляется Кира.
— Говорят, где-то такой плакат был. Не у нас в Городе. Но кто-то из приезжих видел, клялся, что так и было написано...
— Это ты к чему?
— Это я к тому, что мы сейчас возьмем по бутылке пива, выпьем и пойдем к этой маньячке. И пойдем уже не как в прошлый раз, а осторожно и прямиком к ней.
Кира пожимает плечами, идет к киоску. Мы сидим и мирно пьем чуть теплое баночное пиво, когда к нам подходит милиционер и настоятельно требует предъявить разрешение на распитие спиртных напитков. Разумеется, ничего подобного у нас нет и получать мы его не собираемся. Даже за умеренную сумму в пятьсот рублей. По-моему, местный сотрудник милиции только что выдумал это «разрешение» сам, из своей головы, накрытой фуражкой. Минут пять мы нудно разговариваем о необходимости оплатить штраф, о поведении в общественном месте, о том, что на установление личности отведен срок до тринадцати суток... последнее число меня удивляет. Интересно, включая или исключая выходные?
Я обнимаю Киру за талию, спрашиваю без слов: «Готов?» Он отвечает утвердительно.
— На месте преступления орудие преступления не обнаружено. Из протокола по делу об изнасиловании! —
выговариваю я четко, стараясь не засмеяться.И когда милиционер начинает продвигать кустистые брови по лбу, мы нахально исчезаем у него на глазах...
...оказываясь в киселе.
Это натуральный клюквенный кисель, густой, липкий и, кажется, даже сладкий. Причем мы угодили не на дно и не на поверхность — куда-то, где даже не поймешь, где дно, где берег. Кисель везде. Розово-красный, мутный и совершенно непрозрачный. Не видно вообще ничего. Я вцепилась в куртку Киры, поэтому знаю, что он где-то рядом. Плыть не получается — кажется, такая плотная жидкость должна бы вытолкнуть нас вверх. Но ей так не кажется, вот она и не выталкивает. Дышать нечем, больше чем на пару глотков меня не хватает, и скоро перед глазами от недостатка воздуха начинают плыть круги. Кира тащит меня куда-то, я надеюсь, что наверх, а не на дно.
Когда моя голова показывается над слоем киселя, я начинаю кашлять, потому что слишком жадно глотаю воздух.
Обиженному нами менту понравились бы наши «успехи», обладай он настоящим, а не притворным садизмом.
Оказывается, в гигантскую лужу киселя превратилось здешнее Озеро.
Слов нет, даже нецензурных. Еще только молочного дождя не хватает! И мармеладного града!
Я вся в этом киселе, пропиталась им насквозь, хуже того — с растрепавшейся косы тоже стекает кисель. Обращаю внимание на то, что с момента гибели Лика Город, словно услышав мои мольбы, оставляет меня в неизменном виде, меняя только одежду. Но это же значит — если только я срочно не отмою волосы от киселя — мне придется стричься налысо?!
— Тэри, у нас что, нет проблем поважнее? — Кира весь бледно-розовый и липкий, а глядя на его волосы, я ойкаю и стараюсь не думать о том, что со мной — то же самое, только еще похуже.
— Но так же нельзя никуда идти! — кричу я, и вдруг с неба на нас обоих обрушивается стена воды.
Впрочем, не стена, а скорее колонна — словно кто-то открыл на небе кран. Кто-то? Этот кто-то стоит рядом со мной и с наслаждением выполаскивает из одежды кисель.
— Ну ты даешь! А что ты раньше ничего такого не делал?
— А раньше я боялся попробовать, — объясняет Кира. — Я на вуалях был всего-ничего, пару раз. И понятия не имею, получится у меня то, что я хочу, или нет. А тут — вроде безопасная идея и полезная.
Ну да, действительно — мы промокли вновь, но отмылись от липкой дряни, начавшей стремительно застывать, как только мы вышли из Озера.
— Пойдем попробуем забрать Витку? — спрашиваю я, когда мы немного обсыхаем на жарком солнце.
— Нет, пойдем попробуем найти деву, — в тон мне говорит Кира. — Витку заберем потом. Хватит с нас случайностей и неожиданностей. Где она?
Прикрываю глаза, пытаюсь разыскать ее на ее собственной завесе — дело весьма неблагодарное. Но я слишком хорошо запомнила ощущение от нее. Рукопись, явление в Доме — достаточно, чтобы ни с кем ее не перепутать.
— Подвал... большой... сухой и чистый... музыкальное заведение какое-то сверху, — выдаю я впечатления.
— Ага, понял, — кивает Кира. — Это под концертным залом, я думаю, он везде расположен более-менее одинаково. Не очень далеко. Пешком доберемся.
Иных вариантов все равно не представляется — квартал рядом с Озером выглядит так, словно его засунули в кухонный комбайн. Здесь, наверное, были раньше дома и деревья, дорожки, заборы, стояли автомобили — теперь ничего этого нет. Еще одно подходящее сравнение — кто-то прогулялся щеткой по картине с недосохшей масляной краской, размазав тщательно выписанные детали пейзажа до неузнаваемости. И это простирается до самого горизонта, понимаю я, когда мы поднимаемся на один из холмов, между которыми расположено Озеро.