"Фантастика 2024-21". Компиляция. Книги 1-21

— Меня вообще-то Рита зовут. А папа называл Тусей.

Барс рассеянно кивнул, переводя взгляд с дисплея навигатора на циферблат часов. Туся не была уверена, что ее слова дошли до его сознания. А между тем она бы сейчас, не задумываясь, помимо милого домашнего прозвища, производного от Ритуси, открыла бы ему и свой адрес, и номер электронной почты, и шифр банковского счета. Впрочем, какое это имело значение. В конце концов, Барсы не обязаны помнить имена всех, кого спасают.

Однако в следующий момент пересохшие, потрескавшиеся губы воина озарила улыбка.

— Маргарита, — мечтательно повторил он Тусино полное имя. — Гретхен, говоря языком великого Гете. Назвали потому, что глаза зеленые, или оттого, что зубки ровные и белые, как жемчужная нить? Понятно, почему вокруг происходят чудеса. Девушка с таким именем должна притягивать все необычное. Дай Бог тебе дождаться Мастера, а не Фауста!

Туся почувствовала, как к щекам приливает краска. Хотя она не видела себя со стороны, она ощущала, как саднят и набухают все те безобразные следы, которые оставили на ее лице безжалостные руки и губы легионеров, и представляла, как все это выглядит при свете начинающегося дня. Хороша Гретхен! Нечего сказать! Ведьмы с Броккена и те, вероятно, смотрелись лучше. А он еще ведет разговор о зеленых глазках и жемчужных зубках. Издевается, что ли?

Но в карих глазах Барса она не смогла обнаружить и намека на издевку.

— Арсеньев Александр Андреевич, — церемонно представился он, будто находился не под брюхом разбитой машины, а на дипломатическом приеме или светском рауте, — капитан третьего ранга подразделения «Барс».

Туся кивнула. Фамилия показалась ей знакомой, но она не могла припомнить, где и когда ее слышала. Барс тем временем продолжал:

— Командование сил Содружества поручило мне доставить Вас в штаб.

— В штаб? — удивленно переспросила Туся. — Зачем? Я не сделала ничего дурного!

— Мы перехватили шифровку о том, что Вами интересуется кое-кто из научного отдела «Панна Моти».

Туся по-новому взглянула на события этой ночи. Стало быть, легионеры не просто обшаривали дом, а поджидали именно ее. Она вспомнила, что Галка однажды в разговоре обмолвилась про то, что Феликс теперь заведует одной из лабораторий корпорации, ведущих разработки в области новых энергоносителей. Похоже, все это время сестра каким-то образом поддерживала с ним связь. Неужели Галка…

Туся умоляющим взглядом посмотрела на Арсеньева:

— Так Вы думаете?..

— Что звонок сестры — это ловушка, — жестко отрезал он. — Возможно, ее голос просто смоделировали.

— Но зачем все это?! Для чего я им понадобилась?

— Ваш отец — создатель «вакцины Усольцева», он проводил исследования, входящие в круг интересов корпорации.

— Но отца убили в прошлом году! Им ли об этом не знать!

— Возможно, они ищут записи, дневники, наброски.

— Все сгорело вместе с домом, а уцелевшее мы передали в институт…

— Вы думаете, если Вы сообщите об этом руководству корпорации, Вам поверят? Уж если эти деляги потратили время и деньги, чтобы Вас разыскать, то поверьте мне, Вы им для чего-то нужны!

Туся кивнула. Последний довод ее отрезвил. Общаться с сотрудниками корпорации она не имела ни малейшего желания. Господи! Где же сейчас все-таки Галка?! Неужто Феликс похитил ее? Или она уехала с ним по своей воле?

Обременять своими опасениями Арсеньева она не стала, к тому же говорить про такую мразь, как Феликс, у нее просто не поворачивался язык.

Арсеньев меж тем снова взглянул на часы и продолжил уже спокойным деловым тоном:

— У нас есть примерно десять минут. Можете отдохнуть, или заняться вот этим.

Сунув руку в карман слегка перекошенного ранца, он протянул спутнице что-то бесформенное, завернутое в серебристую фольгу. Туся машинально развернула обертку и от неожиданности чуть не ударилась головой о броню машины. Шоколад! Этот вкус она почти забыла. Наверно, потому, что шоколад называют витамином радости, а в ее жизни в последнее время происходило мало веселого.

Она покосилась на Арсеньева, как он воспримет ее щенячий восторг. Но Барс на нее не смотрел. Откинувшись назад, он прислонился к гусеницам машины и прикрыл глаза.

Мгла почти разошлась, и Туся наконец смогла его по-настоящему рассмотреть. Там, наверху, он показался ей матерым волком, едва ли не ровесником отца, сейчас она явственно видела, что ему нет и тридцати. Правильные, мужественные черты лица еще не приобрели резкость и жесткость, свойственные зрелым и пожилым годам, возле глаз лежали глубокие тени, но не морщины, лишь в коротких темно-русых волосах пробивалась ранняя седина.

Словно не желая, чтобы его разглядывали, Барс повернул голову и прикрыл кистью правой руки лицо. Кисть была мозолистая, жесткая, притертая к знакомому прикладу, перепаханная шрамами и следами от жутких переломов. Вместо среднего и указательного пальца стояли импланты, на мизинце отсутствовала одна фаланга…

Туся невольно вспомнила, какие красивые и ухоженные руки были у одного из учеников отца. Приходя к ним в дом, он всегда по просьбе учителя обязательно что-нибудь играл на фортепиано. Возможно, в назидание Тусе, которая, колеблясь между обучением музыке и балету, выбрала балет. Также ловко и стремительно эти руки летали над клавиатурой компьютера. Лица и имени она не запомнила, почему-то в памяти остались только руки. Один из учеников отца после серьезных травм кисти и предплечья, закрывших ему путь к генной инженерии, перешел на службу в разведку. Но таких совпадений не бывает!

В памяти воскрес один вечер в их старом доме еще на Земле. Лет семь или восемь назад, она тогда, кажется, перешла в шестой или седьмой класс, к ним нагрянули отцовские выпускники, только что получившие дипломы, окрыленные, полные надежд и желания продолжать работу под руководством любимого куратора курса и профессора уже не как студенты, но как коллеги. Сколько тогда говорилось об ошеломляющих перспективах, которые открывает перед вирусологией новая вакцина, сколько строилось планов, зачастую совершенно фантастических, но неизменно радужных. Знали бы они, чем обернутся их великолепные разработки. Впрочем, кое-кто, похоже, знал. Феликс ведь тоже учился у отца.

Туся еще продолжала предаваться воспоминаниям, когда раздавшийся гулко и резко в окружающей тишине звук заставил ее замереть и вжаться в броню, словно это помогло бы ей стать хотя бы на миг невидимой.

По улице шли люди! Разношенные подкованные ботинки отдавали израненной земле всю тяжесть человеческих тел, вес брони и лучевого оружия. Туся почувствовала, как внутри нее разливается холод. Так бывает во время наркоза: укол, подбирающийся к ноздрям и сковывающий дыхание мороз, легкая тошнота и головокружение…