"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
— Обычный обочечник. Змей с ним, пошли дальше.
Майор задумчиво перевел взгляд на каона, и тот раздраженно пояснил:
— Ты не на маршруте пограничников и тем более не в городе, людей, кроме нас, тут нет. Зато тварей столько, что гранат на всех точно не хватит.
Ильнар с проклюнувшимся любопытством поглядел на тень. И что оно делает, интересно? Ориен, видя, что спутники не спешат уходить, пожал плечами, а потом подобрал ветку и швырнул точно в центр круга.
Снег взвился вверх. Интуиты резко отшатнулись, Кир остался на месте, и Ильнар сообразил, что за пределы круга тварь не выходит. Несколько секунд под деревьями кружился и бился сплошной серо-белый вихрь высотой со взрослого человека, потом снег
— Мелкая дрянь, питается всякими мышами и белками, но ногу откусить тоже может, — прокомментировал Ориен. — Налюбовались? Пошли уже.
— Я думал, они встречаются только летом, — проговорил Кир, возвращая гранату на место. Каон пожал плечами:
— Тут им хватает магии, чтобы не спать зимой. Теперь ясно, почему нужно идти по центру? — Ориен обернулся на интуитов. Эл молча кивнул, Ильнар пожал плечами, и каон добавил: — Это не шутки, парни. Если кого-то ранят, его останется только бросить. Иначе сдохнем все вместе, потому что из города с раненым на руках мы до ночи не выберемся.
Ильнар покосился на друга детства. Доктор лишь стиснул зубы и проводил каона нехорошим взглядом, но спорить не стал. Ильнар и без слов прекрасно понимал, что первый вариант Эла не устраивал категорически. Второй был ничуть не лучше, так что оставалось третье — смотреть под ноги, слушаться специалиста и не нарываться.
Сдохнуть по собственной глупости, не дойдя до цели самую малость, было бы весьма обидно.
Алем проявлялся в реальности медленно, словно нехотя. Деревья росли все дальше от дороги, стены между ними становились выше, на месте леса проступали контуры домов — графитно-серый камень, изогнутые линии куполов. Кое-где развалины были оплетены плющом, темно-алые листья отчетливо шевелились при полном безветрии, и чем дальше, тем больше окружающий мир напоминал рисунок углем на белой бумаге, на который по неосторожности брызнули кровью.
Совсем скоро деревья пропали, полностью уступив место зданиям — округлым, в пять-десять этажей, со множеством высоких, узких окон. Каждую башню венчал купол, формой напоминавший луковицу. От большинства из них остались лишь черные остовы опор, но кое-где мерцали полосы светлого металла, отражавшего дневной свет так, словно над городом стояло солнце и никаких маскировочных чар не было и в помине. Местами купола были стеклянными, кое-где сохранилось стекло и в окнах, но большинство домов смотрели на путников темными слепыми провалами, подернутыми молочно-белой дымкой, а оплетавший здания плющ создавал иллюзию, что из окон течет кровь.
Между домами тоже клубился туман, и чем дальше путники продвигались в город, тем плотнее он становился, заставляя незваных гостей держаться поближе друг к другу. Совсем скоро видимость упала шагов до пятидесяти, дальше — сплошное облако, мерцающее изнутри огнями. Как ни странно, вперед улица просматривалась хорошо, но справа и слева разглядеть удавалось лишь темные фасады. Из тумана доносились то скрипы и скрежет, то стоны и плач, то голоса — казалось, что где-то там, в развалинах, все ещё находятся люди. Проверять это никому не хотелось, и так ясно, что за двести лет живых людей в городе не осталось. А встречаться с неживыми явно не стоило — Ориен коротко упомянул о призраках, отпечатках сознаний погибших в Катастрофе людей, которые по своим повадкам мало чем отличались от летучих медуз.
— Днем они не высовываются, но ночью… — Каон оглянулся на очередной дом, взвывший особенно протяжно, и понизил голос. — В общем, гулять тут опасно.
Улицу перегораживали то груды камней, то остовы механизмов, а может, и останки древних транспортных средств — снег и заросли вездесущего плюща превращали все в аккуратные неопознаваемые холмики. Таро, кажется, вспоминал место, но Ильнар
упрямо отгонял от себя видения из прошлого. Вряд ли эмоции, связанные с последними днями города, могли бы чем-то помочь, а вот утащить в очередной приступ запросто.Несмотря на завалы и плющ, идти было довольно легко. Дорога стала шире, материал остался тот же — мерцающий белый камень. За прошедшие века на кладке не осталось ни щербинки, деревьям и кустам приходилось ютиться на крошечных пятачках, когда-то бывших клумбами и газонами. На одном из перекрестков путники наткнулись на такую «клумбу». Жутковатое зрелище: два десятка деревьев изо всех сил пытались отвоевать себе место под сомнительным здешним солнцем, кривые черные ветки тянулись далеко за пределы огороженного заборчиком круга, скрюченные стволы переплетались, вжимались друг в друга, словно пытались выпихнуть конкурентов на неприветливую мостовую. Они хотели выжить, любой ценой, и как бы Ильнар ни убеждал себя, что растения не обладают чувствами людей, он кожей ощущал исходящую от деревьев ненависть — друг к другу, к миру, к потревожившим покой города путникам…
Эл явно чувствовал то же самое. Ильнар на миг ощутил желание друга приблизиться к больным деревьям, помочь, утешить, как он всегда утешал пациентов…
— Не подходи, — одернул Ориен и для пущей убедительности поймал доктора за руку. — Сожрать не сожрут, но энергию тянуть они умеют. Видишь, там даже плющ не растет!
— Почему он вообще тут растет? — Эл дернул плечом, освобождаясь, и обновил ментальный блок, до Ильнара донеслось легчайшее дуновение энергии. Каон покосился на ближайшее здание, оплетенное темно-красными листьями до третьего этажа, и пожал плечами.
— Он питается в основном магией, как и все, кто тут живет. Но и падалью, если что, не брезгует. Вон, видишь ягодки? Приманивает мелких зверушек, их тут много — живут, дохнут… А плющ растет дальше.
Зверушек тут действительно хватало, и ни туман, ни голоса их не пугали. В зарослях плюща то и дело шныряли существа, похожие на бесхвостых крыс, с карнизов и ветвей срывались стаи птиц — белых, некрупных, напоминающих голубей, но с тонкими острыми клювами. Один раз дорогу пересекла процессия крабов: некрупных, с суповую тарелку, льдисто-прозрачных — можно было разглядеть, как под мерцающим панцирем бьется сердце и пульсируют сосуды. Крабов пришлось пропустить — Ориен сообщил, что они, как и плющ, скорее падальщики, чем хищники, но если стаю разозлить, то могут и наброситься, а клешни у них преострые.
Кое-где попадались уже знакомые снежные бабочки, но приближаться к путникам они не спешили. Каон сообщил, что это хороший знак — маскировка работала, и даже тонкое чутье бабочек не улавливало присутствия людей. Это радовало — но не сильно.
После часа, проведенного в Алеме, Ильнар чувствовал себя так, словно топал без перерыва весь день. Стало ощутимо холоднее, даже магический жар не спасал от пробирающегося под куртку мороза. Казалось, что кто-то, хищный и невидимый, пьет исходящее от тела тепло, пьет жадно, безуспешно пытаясь согреться, но в человеческом теле тепла не так уж много, жаль, жаль… А из неициированных почти ничего не вытянешь…
Ильнар споткнулся и едва не полетел на землю. Ориен подхватил его под локоть, внимательно взглянул в глаза и велел:
— Не слушай.
— Кто это? — Ильнар потряс головой и на всякий случай проверил щиты.
— Я же говорил — призраки. Серые тени, если по-другому. Солнце ещё не село, но инициированного могут попытаться усыпить даже днем, поэтому — не слушай. Понял?
— Понял.
Ильнар невольно поежился и вслед за Ориеном ускорил шаг. Порой ему казалось, что за ними наблюдают, иногда боковым зрением удавалось поймать размытые тени, которые тут же ускользали, стоило повернуть голову. Но невнятный шепот странных созданий неудобств никому, кроме него, не доставлял.