"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

— Ты это о чем? — удивился Валлан.

— Да так… Вот плыли, плыли… Устали оба. Один говорит: «Заморился, мочи нет. Вот прямо сейчас и потону, ракам на корм пойду». А до берега сажен пять осталось. Второй тогда отвечает: «Ну, не можешь так не можешь, поплыли обратно».

— Вот трепло, — буркнул капитан без излишней строгости в голосе.

— Я понял. Хорошая притча. — Кривоватая усмешка тронула уголки губ чародея, не коснувшись, впрочем, глаз. — Догоним ведьму, а там будь что будет. Об обратной дороге потом думать станем. Так, полусотник? Даже если не сможем выбраться назад?

— Как скажет мой капитан. — Старый вояка легонько склонил голову.

— Капитан говорит — вперед, — сурово проговорил Валлан. — Потери будем считать потом.

— Что ж, — пожал плечами Квартул, — тогда не будем тратить времени на разговоры.

Командир петельщиков кивнул угрюмо. Проговорил почти ласково:

— Старайся, чародей, старайся. Награжу по-королевски. Не пожалеешь. Ты ж меня знаешь.

Маг не ответил, наклоняясь, чтобы поднять первую фигурку.

— Ну, так бы и сразу. — Лабон уже не усмехался, а откровенно скалился. — Начнем, помолясь Огню Небесному.

Набросив петлю на запястье левой руки, он вцепился пальцами в верхнюю губу коня, подведенного усталым, длинным, как жердь, петельщиком. Темно-гнедой жеребец захрапел и попытался осадить назад, но боец, вцепившись одной рукой в повод под самым мундштуком, а второй пятерней схватив за ухо, удержал его. Передвинув петлю по заскорузлому от пота и грязи рукаву на губу коню, полусотенник несколькими уверенными движениями туго закрутил ее, сразу лишив жеребца возможности сопротивляться.

— Стой, стой, малыш, — без усилий пригибая точеную голову животного вниз, шептал петельщик.

Чародей, выбрав амулет поцелее, шагнул вперед и прижал статуэтку лошади пойманному коню ко лбу. Процедура восстановления сил магическим способом относилась к наименее болезненным, но животные ее почему-то не любили. На мгновение все замерли. Сторонний наблюдатель не уловил бы ничего, кроме бешено вращающихся, налитых кровью конских глаз и пульсирующей жилки на виске мага. Лабон обыденным движением смахнул со лба пот.

— Готово. — Лекарь шагнул назад, внимательно изучая поверхность фигурки.

Трещинок на ней заметно прибавилось…

Лабон ловко скинул «закрутку», отпуская коня.

— Дальше!

Снова голова скакуна, на этот раз рыжая со звездочкой, склонилась перед чародеем.

— Следующий!

Магия шла коням впрок. Отходя от места исцеления, они выглядели заметно посвежевшими, даже игриво пытались перейти на легкую рысь.

На пятом животном фигурка в руках мага рассыпалась в пыль.

— Сто щипунов мне в штаны! — ошалело выпалил Лабон. — Вот это да!

— Я предупреждал. — Маг невозмутимо отряхнул руки от каменной крошки и поднял следующую статуэтку.

Ее хватило ненамного больше. В ход пошла очередная. Три коня. К концу второго десятка в прах разлетелись уже пять амулетов.

Чародей взял предпоследнюю фигурку. Вздохнул. Сосредоточился. На безусой верхней губе — не иначе волшебством волосы сводил — выступили бисеринки пота.

— Хватит! — Валлан шагнул вперед, мягко, насколько мог, кладя ладонь на плечо мага. — Довольно. Остановись.

Тот медленно, неохотно расслабился, опуская руки.

— Побереги остаток.

Светлая бровь чародея удивленно приподнялась.

— Если будет нужно, ты восстановишь силы моему коню и мне. Я сам погонюсь за ведьмой. И убью ее. А сейчас — отдых. Ты был прав. Слышал, Лабон? Выполняй!

Полусотенник кивнул. Решительно и с облегчением.

— Будет сделано! Не сумлевайся, капитан.

Лагерь снова забурлил, но теперь как-то умиротворенно. Ни словом, ни жестом не выказывая облегчения, суровые петельщики радовались в душе словно дети. Первая полноценная дневка за восемь дней. А там, глядишь, и ночью капитан даст поспать.

Маг наклонился над сумкой.

— Тяжко? — Валлан стоял рядом, хмурясь и сжимая до белизны ногтей рукоять секиры.

Косой взгляд светлых глаз.

— Не сладко. Но я справлюсь — не переживай…

— Ну-ну…

В руках волшебника оказались два хрустальных шарика, каждый с лесной орех величиной.

— Ты что-то хотел сказать, Валлан?

— Да… — Будущий зять Витгольда медлил в нерешительности.

— Ну, так не тяни.

— Я слышал, чародеи могут говорить с мертвыми…

— Неправда. Плюнь в глаза тому, кто это сказал.

— Не выйдет, жрец. Его выпотрошили остроухие еще в начале сенокоса.

— Да пребудет с ним благодать Сущего Вовне. — Валлан хмыкнул.

— А все-таки? Сможешь?

— Кого тебе нужно разговорить? Кейлина?

— Ты умеешь шутить, жрец?

— Ты научился понимать шутки, капитан?

— К стрыгаям шутки… Тут в сотне шагов выше по течению десятка три мертвецов.

— Да?

— Дослушай до конца.

— Ладно, говори. Слушаю.

— Часть — люди. Часть — остроухие. Это я понял только по доспехам. Волки потрудились славно — только косточки белеют. Но кости свежие!

— Давай доедим?

— Хватит, чародей! Избавь меня от твоих острот!

— Ладно, ладно… Говори.

— Костям не больше полугода. Я бы послал Лабона поглядеть, что да как, только звери растащили трупы, руки-ноги погрызли… Да и снег как сошел — следопыту делать нечего.

— Ты хочешь, чтобы я с костяками поболтал?

— Ты же можешь, я знаю.

Маг сокрушенно потряс головой:

— Такой большой, а в сказки веришь. Сколько живу у вас в Трегетройме, не устаю удивляться — чего про нас, скромных жрецов, не треплют!

— Значит, не сможешь?

Хрустальные шарики мягко перекатывались в ладони, тоненькой струйкой вливая в волшебника накопленную Силу. Усталость, а с ней и раздражение отступали.

— Там сохранилось хоть что-нибудь из амуниции? Шлем, перчатка, сапог на худой конец?..

— Да сколько хочешь!

— Не верь лжецам, Валлан. Мы не умеем разговаривать с мертвыми. Их души уже давно у Сущего, и не в силах простой смертный вызвать их хоть из Верхнего, хоть из Нижнего Миров. Но я могу пробудить память предмета. Для этого мне даже не понадобится особый амулет.