"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Где Терек?
— Здесь я, здесь, ваше величество. — Едва не сшибив с ног костлявого Нувеля, в залу ворвался постельничий. — Эх, ваше величество… Говорил вам, снадобья испили бы. Лекарь, уезжая, впрок наготовил, а вы не желаете…
— На стену к воронам твоего лекаря! — привычно отозвался Витгольд.
Жрец Огня, как всегда, услышав о прибывшем из Империи служителе Храма, брезгливо поморщился и произнес, почтительно склонив голову:
— Ваше величество, достаточно одного слова — и лучшие лекари братства Огня будут в вашем распоряжении.
— В выгребную яму! И Квартул твой,
Слуга вздохнул, а Невеот обиженно засопел:
— А то испили бы…
В пальцах Терека на миг возникла махонькая бутылочка из глазурованной глины. И исчезла. Потому что Витгольд, приступ которого, судя по всему, постепенно проходил сам собой, прицельно взмахнул кулаком:
— Как прикажете, ваше величество.
Постельничий сорвал с плеча длинное льняное полотнище и принялся промокать пот на лбу и висках короля.
Пален отошел в сторону и переминался с ноги на ногу, ожидая монаршего разрешения покинуть залу. Барон Нувель, засунув по давней привычке большие пальцы за украшенный бляхами пояс, уставился сквозь витраж и, казалось, перестал замечать окружающий мир. Скорее всего, он уже подсчитывал в уме предстоящие расходы и прибыль, пытаясь определить выгоду от сделки соседствующих королевств. Невеот бесцельно вертел в пальцах корону и хмурился, как обычно, заслышав что-либо об имперских жрецах-чародеях.
— Фу-у-х! — выдохнул король. — Полегчало.
— Мы, это… мы… — промямлил Пален, намереваясь выразить радость по поводу облегчения государя, но не подобрал слов.
— Не будет ли лучше для вашего величества, — сказал жрец Огня, — прилечь и отдохнуть?
— Без тебя знаю, — отмахнулся Вигольд. — Все поняли, что делать надобно?
— Разумеется, ваше величество, — склонил голову Нувель.
— Так точно, — прищелкнул шпорами граф.
— Да, ваше величество, — голосом мягким, как стальной прут, завернутый в ветошь, проговорил Невеот.
— Ступайте, — соизволил отпустить придворных король. — Герек, веди меня в опочивальню.
Недалекий путь до королевской опочивальни Витгольд проделал, опираясь на плечо слуги. Всякий раз боль приходила и уходила, оставляя премерзкое ощущение слабости. Вот и устланное шкурами ложе, где он мог не играть роль сурового монарха, а расслабиться и просто побыть измученным немощным стариком. Однако, едва король опустился на край кровати, дверь распахнулась, и в опочивальню ворвалась принцесса Селина. Ее миловидное, как и у всякой девушки, встретившей всего лишь семнадцатую весну, личико раскраснелось, прядь каштановых волос выбилась из-под серебряной сеточки, а кулачки судорожно сжимали подол белого платья, расшитого по лифу речным жемчугом.
— Батюшка! — Принцесса бросилась в ноги монарха. — Ваше величество!
Герек деликатно отступил на шаг и застыл подобно торчащему в углу чучелу черного медведя.
— Чего тебе, девочка моя? — Ладонь короля ласково легла на плечо дочери.
— Правда ли это, батюшка?
— Что, девочка? — деланно удивился Витгольд, а про себя подумал: «Вот сволочи, уже успели. Кто ж так расстарался? Пален и Нувель вряд ли. Больше похоже на Невеота. Вот святоша проклятый!»
— Правда ли, ваше величество, что вы дали свое
соизволение на мой брак с королем Властомиром? Ответьте мне, ваше величество!— Ах вот оно в чем дело! — Король улыбнулся, погладил дочь по волосам. — Правда. А ты и не рада вроде бы?
— Да как я могу быть рада?!
— А ты попробуй, доченька. Глядишь, получится. — Девушка поднялась с колен. Кивнула на Терека:
— Пусть он уйдет, ваше величество.
— Ну, если ты так хочешь…
Витгольд знаком отпустил слугу. Постельничий вышел, плотно притворив дверь.
— Ваше величество! — Селина еще не повысила голос на отца, но звучащий в ее речи накал это предвещал. — Ужель королевское слово ничего больше не стоит в Трегетрене?
— Помилуй, дочь моя, о чем ты?
— Не далее как в липоцвете, ваше величество, вы обещали мою руку капитану гвардии Трегетрена Валлану барону Берсану!
Король пожевал губами воздух:
— Что ты заладила, девочка: ваше величество да ваше величество… Уж лучше бы батюшкой, как прежде, называла.
— Ответьте мне, батюшка, прошу вас.
— Валлан, говоришь? — Витгольд опять сделал паузу, потом повторил, катая имя на языке. — Валлан… И где он, твой Валлан? Верно, девочка. Обещал я ему, что, как вернется с Севера, в жнивце можем свадьбу сыграть. Ну, и где ж он? Скоро яблочник на вторую половину пойдет.
— Батюшка! Неужели какой-то десяток дней может так сломать мое счастье? — На глаза принцессы навернулись самые настоящие слезы. — Неужели этот десяток дней должен разрушить судьбу рыцаря, всем сердцем служащего вам и Трегетрену?
— Так, может, его и в живых-то уже нету?
— Не может! — притопнула каблучком Селина. — Жив Валлан! Я чувствую!
— Жив так жив. А всё едино мог бы и побыстрее обернуться. Ишь ты, Мак Кехту он ловить вздумал! Вот кто ему нужен — ведьма остроухая, а не ты!
— Неправда, ваше величество!
— Как так «неправда»? Самая правдивая истина. Гоняет там по Северу. Коням холки бьет да секирой своей машет. А о благе государства кто позаботится? На кой имперский фрукт мне такой зять? Рубака-то он справный, слов нет. Но голова — сплошная кость. Со лба до затылка. Зачем тебе такой?
— Я люблю его, ваше величество… батюшка!
— Э-э… «Люблю»! — передразнил король. — Дело молодое. Как полюбила, так и разлюбишь. А Властомир тоже воин хоть куда. Да что я рассказываю. Ты ж его видела. В сечне они с Экхардом у нас гостили. Видно, тогда и запала ему в душу, что посла прислал. Самого Зимогляда. Он его не со всяким делом гоняет. Зимогляд ему что дядька родной, а то и отца ближе. По малолетству на коне держаться учил.
— Не нужен мне Властомир! Мне Валлан нужен!
— А мне, девочка, мир и добрососедские отношения с Повесьем сейчас позарез нужны! — загремел Витгольд, даром что больным и слабым казался. — Да и на будущее пригодятся. Если хотим остроухую нечисть, по недогляду Отца Небесного Огня живущую, искоренить, должны объединяться. А что, кроме вашего брака, может наши королевства связать? Или ты за Экхардова сынка захотела? Он телок, каких поискать. Да только руки твоей не просит. Шалаву пригорянскую от себя не отпускает. Ишь ты! Леди-канцлер! Аж плюнуть хочется!