"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Глан то ли кивнул, то ли просто тряхнул прядью упавших на лоб волос. Мастер Эшт молчал, сцепив на колене сильные мозолистые пальцы.
– Спасибо… Искренне благодарю вас, господа, – матрона грустно улыбнулась, дабы смягчить возникшую неловкость. – Вы благородные люди, коль проделали такой путь, чтобы передать матери последнее «прости» ее погибшего мальчика. Вы вправе требовать сколь угодно высокой награды.
– Мы лишь исполнили свой долг, госпожа Аурила, – покачал головой капитан Глан. – Ваша благодарность – высшая награда для нас, поверь.
– Если это будет прилично, – подал голос его сосед. – Позвольте
– Для вас – все, что угодно, мастер Эшт, – Аурила сжала в кулаке амулет, шестнадцать лет провисевший на груди Диния. – Кстати, извините мое любопытство, у вас не человеческое имя… Эшт.
– Это не имя, госпожа Аурила, а кличка. Просто переведенная на речь сидов.
– Молчун по-нашему, – впервые за время ужина подала голос Гелла.
– Ясно, дитя мое. Спрашивайте, господин… Господин Молчун.
Эшт откашлялся.
– Скажите мне, пожалуйста, прежде всего, каково самочувствие легата Сестора Ларра?
– Благодарю за заботу, без изменений. Известие о смерти сына доконало его. Удар. Паралич правой руки и ноги, – женщина развела руками. – Боюсь, мне нечем вас обнадежить.
– Если бы вы дали согласие, госпожа Аурила, – Молчун смущенно помедлил. – Я мог бы попробовать излечить его…
– Поверьте, я обращалась к очень хорошим лекарям. И жрецам Синклита, если вы понимаете, о чем я…
– Я понимаю. Я и хотел предложить лечение посредством магии.
– Вы окончили Школу, мастер Эшт? – Аурила вскинула бровь.
– Нет. К сожалению, госпожа, Школы я не заканчивал, – покачал головой седобородый. – Но некоторые практические навыки…
– Молчун – очень сильный лекарь, – звонко произнесла Гелла.
– Хочу добавить от себя, – откашлялся Глан. – Он вылечил моего приемного сына. У мальчика была родовая травма. Шесть лет неподвижности. Ни один лекарь не брался. И даже жрец ранга Терциела не смог ничего поделать. А Молчун справился. Всего десять дней лечения, и теперь я учу сына держать меч.
– Прошу простить меня, – в голосе хозяйки зазвучал лед Облачного кряжа. – Увы, ни я, ни мой супруг не примем помощь от «дикаря». Прошу простить меня, если невольно обидела вас этим словом, мастер Эшт.
– Что вы, что вы… Я действительно «дикарь». А притом еще самоучка и бездарь.
Гелла вновь порывисто подалась вперед, словно желая вмешаться в разговор. И снова движение пальцев Глана удержало ее на месте.
– Последний вопрос, госпожа. Откуда у Диния этот амулет?
Совершенно безобидная фраза подействовала как удар плети. Матрона отшатнулась, прижимая сжатые в кулаки руки к груди. Помедлила немного, успокаивая бешено колотящееся сердце. Наконец нашла в себе силы произнести упавшим голосом:
– Это тайна нашей семьи, мастер Эшт. Я не вправе ее разглашать. Прошу не настаивать… Простите меня…
– Это вы, госпожа Аурила, простите меня за то, что невольно причинил боль человеку, за которого готов умереть, – седая голова склонилась почти к столешнице. – Простите меня…
– Вы уже прощены, мастер, – хозяйка вполне оправилась от потрясения. – Как мне держать сердце на вас? А сейчас я покину вас, господа. Спокойной ночи.
Когда Аурила удалилась, оставшиеся за столом обменялись долгими взглядами и, не проронив ни слова, отправились
в отведенные для них покои.Взошедшее утром следующего дня солнце застало троих гостей усадьбы Сестора Ларра во дворе.
Хозяйка стояла, прислонившись к резному столбу веранды, лаская пальцами амулет Диния. Темные круги под глазами лучше всяких слов свидетельствовали о бессонной ночи.
Прощание было сердечным, но кратким.
Глан, подставив сложенные ладони, подбросил в седло Геллу. Легко, едва коснувшись стремени носком сапога, вскочил на коня сам. Молчун, собрав гриву и повод в левый кулак, взялся правой рукой за заднюю луку…
– Простите меня, мастер Эшт, – вполголоса обратилась к нему неслышно сошедшая с крыльца матрона.
Чародей повернулся к ней, тщательно скрывая притаившуюся во взгляде боль.
– Слушаю вас, госпожа Аурила.
– Вчера я была не права, – запинаясь, проговорила женщина. – Вы вправе получить ответ на свой вопрос…
– Но зачем, госпожа?
– Не перебивайте меня, мастер Эшт. Пожалуйста… Вы вправе. Просто запрет, наложенный моим супругом, так глубоко впечатался в мою душу… Диний – мой младший сын. Он должен был стать наследником имения. А в Школу отправился, чтобы загладить позор семьи, который навлек на нас поступок его старшего брата, бежавшего из Школы тому уж скоро семнадцать лет. Этот амулет сделал и надел на шею Динию его брат Сесторий. Его судьба мне неизвестна… Вы удовлетворены, мастер?
– Более чем, – порывистым движением Эшт преклонил колено и коснулся губами края столы госпожи Аурилы. – Простите и прощайте…
Сильные, хорошо отдохнувшие кони поигрывали уздой, порываясь сорваться в галоп. Рассветный холодок, забираясь украдкой под одежду, заставлял ежиться. Хотя что для северянина даже соль-эльринская зима? А тут еще радующий теплом яблочник.
Мастер Эшт угрюмо сгорбился в седле, отчего кривизна плеч особенно бросалась в глаза.
– Почему ты не сказал ей все, Молчун? – Девушка от возмущения даже взмахнула кулачком. – Почему смолчал?
Перед ее глазами кошмарным сном заструились розовые воды Серебрянки, вспененные на Козьем Броде копытами коней и сапогами атакующих петельщиков.
Перекошенное лицо Кейлина. Рык:
«Держать строй! Сбить щиты!»
Сотник Рябчик, отдающий команды лучникам:
«Два пальца лево! Товсь! Цельсь! Залп!!!»
Забрызганный кровью, подобно стрыгаю, но хладнокровный и собранный Глан.
«Центр не проваливать, щучьи дети! Насмерть! За короля!»
Падающая с небес трезубая молния. Безмолвно валящаяся, как подрубленная березка, Мак Кехта. Темные воды, сомкнувшиеся над лицом феанни. Ладонь Молчуна, выбрасывающая вверх незримый купол защиты. Вторая ладонь до синяков вцепилась в ее запястье.
А потом петельщики прорвали строй щитоносцев, а Глан сошелся в поединке с Валланом.
Но некогда было смотреть и переживать, потому что вражий маг метал прицельно молнию за молнией, долбил купол заклятьями, словно бешеный дятел ствол осины. И Сила бурлила в ней, вливаясь клокочущим полноводным потоком в пальцы Молчуна.
А потом распяленная в полете фигурка чародея в сером гамбезоне грянулась о покрытый желтыми стеблями прошлогоднего тонконога склон на левом берегу. Лопнули, рассыпаясь в пыль, многочисленные увешивающие его амулеты…