"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

— По-моему, он не умер! — воскликнул новгородец.

— Да? — Хродгейр с сомнением покачал головой. — Все равно умрет.

В его словах крылась правда. Косой удар меча снял старику кожу со лба до середины темени. Виднелась желтоватая кость, покрытая сгустками крови. Лоскут кожи с жесткими волосами свисал на ухо, вызывая сострадание, смешанное с омерзением.

Норвежец вернулся в подземелье, а Вратко попытался облегчить страдания раненому. В том, что он не мертвец, парень убедился, нащупав едва-едва бьющийся живчик около острого, заросшего кадыка. Хорошо бы послушать сердце, но словен не смог пересилить отвращение, внушаемое смрадом плохо выделанных кож и немытого тела. Как же ему помочь? Парень попытался прилепить срезанный лоскут кожи на место. Карлик слабо дернулся и застонал.

— Кто вы? — наклонившись к оттопыренному, заостренному уху, спросил Вратко. — За что вас убивали? — Не услышав ответа, повторил. Медленно, раздельно: — Кто. Вы. За. Что. Вас. Убивали.

Старик молчал, со свистом втягивая воздух.

— Не трогал бы ты его… — послышался из-за спины голос Асмунда. — Я знаю воинов, которые выживали после таких ран. Но он слишком стар и немощен.

На взгляд Вратко, коротышка слабаком не был. Ни в коей мере. Мало ли что борода седая! Зато плечо под одеждой крепкое, словно узловатый корень — никакой тебе старческой немощи.

— Пропустите меня! — Мария опустилась на колени рядом с раненым, взяла за руку. Замерла, закрыв глаза.

«Неужто кроме прорицаний она еще и врачевать может? — подумал новгородец. — Без снадобий, без заговоров, одной только силой воли»… В детстве ему доводилось слышать о бабке-знахарке, исцелявшей тех, от кого давно отвернулись лекари. Ее боялись, за глаза называли колдуньей, за спиной плевались от сглаза, но все равно, когда приходила нужда, бежали к старухе, падали в ноги, просили помощи. Правда, за три года до рождения Вратко знахарка померла, но воспоминания о ее искусстве жили в народе. Она могла выгнать кровохарканье, пристально посмотрев в глаза, сращивать изломанные кости наложением рук, помогала роженицам одним присутствием и тихой улыбкой.

— Ему очень больно… — тихо, словно опасаясь причинить карлику еще большее страдание, проговорила королевна. — Он не может ни о чем думать, кроме своей боли.

— Может, добить, чтоб не мучился? — серьезно предложил Рагнар, приволокший еще один труп.

Мария одарила его таким взглядом, что матерый викинг смутился и предпочел убраться в нору от греха подальше.

Вратко показалось, будто умирающий что-то говорит. Парень наклонился, приближая ухо к седой и жесткой бороде. Невнятные слова на неизвестном языке слетели с губ карлика:

— Бхэ синн тэчадгэс Скара Бра…

Старик дернулся и застыл.

— Что он сказал? — отрешенным голосом произнесла королевна.

— Я не понял, — честно признался Вратко. — Первый раз слышу эту речь…

— Повтори.

— Первый раз слышу…

— Что он сказал, повтори! — Слова Марии хлестнули, будто плетка.

Новгородец так покраснел, что уши заполыхали. Но он выговорил, медленно и раздельно, стараясь копировать малейший оттенок чужой речи:

— Бхэ синн тэчадгэс Скара Бра… Бхэ синн тэчадгэс Скара Бра.

— И правда, непонятно, — задумалась королевна. — Похоже на речь скоттов, что живут в горах на севере Англии… И все-таки отличается. Что такое «Скара Бра»?

«А что такое — „бхэ синн тэчадгэс“? — хотел спросить Вратко, но сдержался. — Вольно же тебе, княжна, вопросы дурацкие задавать»…

Вместо этого словен показал на старика:

— Он умер.

— Я догадалась. Он что-то хотел сказать перед смертью.

— А может, он просто прощался с миром на своем языке? — предположил Асмунд.

— Или молился своему богу, — добавил Олаф. — Скара Бра. Скара Бра… — Здоровяк повторил эти слова несколько раз, словно пробуя их на вкус. — Похоже на имя языческого бога.

— Скара Бра — это название здешних холмов. — Засмотревшись на мертвого старика, они не заметили, что лазавшие в подземелье вернулись. Теперь Халли Челнок, почесываясь по обыкновению, стоял у Вратко и королевны за спиной. — Местные жители не знают, на каком это языке. Никто из них не знал, что под землей кто-то живет.

— А я думаю, что кое-кто догадывался, — возразил Хродгейр. — И шел сюда не просто так, а наверняка.

— Почему тогда именно сегодня? — Мария оперлась на подставленную скальдом ладонь и поднялась с колен. — Почему перед нашим приходом?

— Кто-то связал воедино твои предсказания, Харальдсдоттир, с подземным поселением.

— Зачем их убили?

— Там все вверх дном! — махнул рукой Челнок. — Видно, искали что-то…

— Они искали то, что должно принести победу норвежскому войску! — с жаром воскликнул Вратко. Он и сам себе дивился, как в последнее время начал переживать за урманов. Будто за родных. Небось, если бы князь новгородский, Владимир Ярославич, в поход собрался бы, не так сочувствовал бы. Устыдился порыва и добавил уже тише: — Они хотели забрать это…

— А может, наоборот, понести перед войском? — прищурился Хродгейр. — Только хотели, чтобы именно их чествовали как людей, принесших победу и ратную славу войску конунга Харальда.

Халли хмыкнул недоверчиво и почесал поясницу.

— Не знаю я, о чем они мечтали, но убивали они, не задумываясь. Стариков, женщин, детей. Я не вижу в этом излишней славы.

Все невольно посмотрели на лежавшие рядком тела. Восемь мертвецов. И только двое из них прежде были мужчинами, способными постоять за себя. Обоих изрубили нещадно. Рядом с ними застыли окровавленные трупы четырех женщин — одной старухи и троих помоложе, старика, которого расспрашивали словен и королевна, и мальчишка-подросток. Сколько лет ему сравнялось, Вратко не рискнул бы предположить, так как малый рост убитого скрадывал года.

— Это все? — спросил новгородец.

— Похоже, что все, — ответил Халли. — А может, кого и пропустили… Темно там, хоть глаз выколи. А комнат много. Целую деревню упрятать можно, если постараться.

«Наверное, раньше их было больше… — подумал Вратко. — Жили с незапамятных времен. Прятались от скоттов, изредка добирающихся сюда через проливы, укрывались от урманов, приплывших на драконоголовых кораблях. А еще раньше они могли прятаться от того самого великана, о котором рассказывают легенды».

— Может, это цверги? — высказал предположение парень. — Те, кто ковал для асов.

— Там нет горна и наковальни, — жестко ответил Хродгейр.

— Там еще кто-то есть, — вдруг невпопад сказала Мария.

— Откуда ты знаешь, дроттинг? — удивился Халли.

— Чувствую. Чувствую страх, голод и… ненависть… — перечислила королевна.

— Ненависть? — нахмурился Хродгейр. Взялся за меч.

— Ничего удивительного в том, — успокоил его исландец, — что выживший в такой переделке начнет ненавидеть тех, кто убил его родичей.