"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19

— Ты зачем моих оленей пугаешь?!

Кирилл оторопел: от этого человека на него прямо-таки плеснуло чем-то нематериальным... Биоэнергетической волной, что ли?! В общем, одновременно и с равной силой захотелось начать извиняться или полезть в драку.

— Что, язык потерял? — снисходительно улыбнулся туземец. Он откинул с головы капюшон и...

И Кирилл вдруг понял, что это — женщина.

Причём молодая.

Красивая.

Ну просто, ослепительно красивая — глаз не оторвать!

Как он сразу-то не разглядел?!

— Ты откуда взялся? — строго поинтересовалась туземка. — Почему такой худой? Голодный, да?

Мгновение — и юная красотка исчезла. На Кирилла теперь смотрела суровая женщина средних лет — этакая мать-хозяйка. В её словах прозвучала не насмешка, а озабоченность, причём такая искренняя, что... Что у аспиранта аж озноб пробежал вдоль хребта: ТАК спросить могла, наверное, только мама... Немедленно захотелось честно пожаловаться на всё «хорошее», что случилось с ним за последнее время, и почему-то возникла уверенность, что она поймёт, пожалеет, и это будет совсем не стыдно.

— Хочешь, я угадаю, как тебя зовут? — собрался наконец с силами Кирилл.

— Хочу! — кивнула туземка, тряхнув косами. Она вновь сделалась молодой и красивой.

— Ты — Луноликая!

— Ага, — блеснули в улыбке белые зубы. — А ты?

— Я — Кирилл.

— Ки-рилл? Смешное имя! А зачем пришёл?

Вопрос поставил собеседника в тупик: с красивой девушкой можно и нужно любезничать, но в этих чертах проступала суровая взрослая тётка, которую молодой парень уж никак не может воспринять в качестве потенциальной сексуальной партнёрши. Кирилл зажмурился и потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Не избавился и решил сказать правду:

— За тобой.

— Это как?

— А вот так: ты должна стать моей женой «по дружбе»!

— Твоей?!

Кирилл почувствовал себя школьником, публично сделавшим непристойное предложение учительнице. Захотелось провалиться сквозь землю или хотя бы взять свои слова обратно. Женщина насмешливо сощурилась:

— Сначала откормить тебя надо! А так — какой ты муж?! Поехали!

Когда они подошли к нарте, олени испуганно шарахнулись от Кирилла, но оказалось, что управлять ими должен именно он.

«Сколько позора за какую-то пару минут! — мысленно возмутился аспирант. Однако порыв его угас не разгоревшись — под чуть насмешливым, всё понимающим взглядом прищуренных глаз. — Да ну вас всех...»

— Не умею я, — честно признался Кирилл. И неожиданно для себя самого добавил: — Я много чего не умею. Если хочешь, можешь смеяться.

— Нет, не хочу, пожалуй, — сказала женщина, усаживаясь на сани. — Это правда, что ты убил двух менгитов?

— Случайно получилось, — вздохнул учёный. — Они первые начали.

— Ты мужчина или ребёнок? — как-то многосмысленно поинтересовалась женщина, выдёргивая роговой тормоз из снега.

— Я из других Людей... — с трудом нашёлся Кирилл. А потом разглядел (скорее представил!) изгиб её бедра под меховой рубахой и дерзко добавил: — Не нравится — не ешь!

Это была обычная «беговая» нарта, рассчитанная на одного пассажира (он же погонщик) и минимальный груз — килограммов 50-70. Кирилл знал, что на такой нарте, запряжённой парой кастрированных быков, мужчины ездят в гости, на войну и окарауливают зимой оленей. В данном случае никакого груза на санях не было — его место занял Кирилл. Они поехали — по кругу вокруг стада, больше похожему, конечно, на кривобокий эллипс, протяжённостью в несколько километров. Как ни плохо разбирался аспирант в практике зимнего выпаса, однако сообразил, что стадо потихоньку куда-то движется. С ним работают три упряжки и ещё двое пеших пастухов. Одни контролируют «голову» стада, направляя его куда нужно, остальные присматривают за тылом и флангами, не давая животным отставать и разбредаться в стороны. Его новая знакомая сейчас совершала полный объезд, словно была здесь старшей. Периодически она останавливала упряжку и, оставив Кирилла сидеть на санях с «умным видом», бежала к ближайшему пастуху и о чём-то с ним разговаривала.

А день был солнечный, слегка морозный и совершенно безветренный. Никакой стоянки-ночёвки поблизости не имелось — похоже, стадо двигалось по широкому кругу со стойбищем в центре, где пастухи и ночевали, откуда выезжали «на работу». Однако имелось некое место, где на снегу были свалены всякие вещи — шкуры, какая-то посуда, бухты ремённых верёвок, шесты и даже куски мороженого мяса. Всё это, вероятно, время от времени перевозилось поближе к пасущемуся стаду. Нетрудно было догадаться, что погода хорошей бывает тут далеко не всегда: начнётся буран, и несколько километров до стойбища окажутся непреодолимыми — нужно будет жить, точнее, выживать, около стада и делать своё дело. Возле этого «склада» Луноликая задержалась — вытянула из груды барахла скатанную оленью шкуру и «навесом» кинула её Кириллу:

— Лови, Тощий!

Рулон Кирилл машинально поймал, но, вместо того чтобы пристроить его на нарте, так и остался стоять с ним в руках: «Что это значит? Оскорбление словом и делом?! Она ставит меня в положение прислуги, шестёрки, дамского угодника? Но я же вроде бы уже заработал статус крутого мужика — или она об этом не знает?! Что делать??»

Пока женщина шла к нарте (метров пять), он так и не придумал ни ответов на собственные вопросы, ни плана действий. Ничего он не придумал... Просто, когда она приблизилась, перехватил плотный рулон и...

И шмякнул её по голове свёрнутой шкурой — прямо по неровному пробору, от которого волосы забраны в косы.

— !?! — Прямой обжигающий взгляд тёмно-карих глаз, исполненный... гнева и возмущения? Безусловно! Но с примесью понимания и, где-то даже, одобрения? Очень может быть...

— Да, — сказал Кирилл, собрав волю в кулак. — Именно так! А будешь дразниться — по попе нашлёпаю! Сама ты... тощая!!

— Я!? — плеснула от неё волна эмоциональная, биоэнергетическая, харизматическая или чёрт его знает какая — но страшной силы! — Ах ты… Поехали!

Когда упряжные рванули (как-то очень уж резко, а?), Кирилл от толчка впал в состояние этакой бесшабашности, когда всё по фигу и «на семь бед один ответ». Откинувшись спиной на низкие задние перила саней, он негромко завыл по-русски, безбожно при этом фальшивя:

— «...Ты пр-равишь в открытое мо-оре! С волною не спр-ра-авиться нам!!.»

Он «пропел» ещё несколько куплетов из разных романсов на ту же тему (целиком ни одного он не знал) и обнаружил, что нарта остановилась: куда-то его местная «красотка» всё-таки привезла.

Аспирант посмотрел снизу вверх на свою спутницу и сказал:

— «...Ах, барин, барин, скоро Святки!

И ей не быть уже моей!..»

Дальнейший текст вспоминать не пришлось: воротник его анорака ухватила твёрдая рука, и молодой учёный был бесцеремонно вывален с нарты на снег. Похоже, предстояла «разборка». С женщиной?!

— Кто тощая? Я — тощая?!!

Кирилл ответил цитатой из «Песни песней», но вряд ли дама поняла витиеватый текст Ветхого завета, озвученный по-русски. Поэтому действовала по-своему: