"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21

Дыхание с шипением прорвалось сквозь стиснутые зубы.

Но ничего… Нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики….

— Продолжайте…

— Корабли вошли в атмосферу, и вышли на связь. Доклад руководителя Второй Лунной однозначен. Месторождение обнаружено. Корабли полностью загружены металлом. Все в порядке. Посадка планировалась в Свердловске согласно утвержденному нами графику… Но передача внезапно оборвалась. Буквально на полуслове и на связь они больше не выходили. Мы продолжаем слушать их на всех диапазонах, но…

Сталин все-таки разжал пальцы.

— Мне интересны выводы, которые вы сделали из этого.

Это было интересно и самому товарищу Менжинскому. Вот выводов-то пока не было…. Свалить за несколько секунд четыре космических корабля не просто. Природные факторы он исключал абсолютно. Технические неполадки? Одновременно у четырех кораблей? Нет! Оставались люди. Точнее враги. Но тут он на все сто процентов был уверен в том, что ни один из них не мог этого сделать. Хотел, это уж наверняка, но не мог… Два аппарата ЛС имелось за пределами СССР и оба не работали. Советский аппарат для диверсии также использован не был. В этом он уже успел убедиться. Оставалось предположить либо чудо, либо наличие еще одного неизвестного аппарата.

— Это — нападение… Запад знает цену нашей экспедиции.

Сталин дернул щекой.

— Само собой разумеется. Кто стоит за всем этим?

Менжинский замешкался.

— Американский и французский аппараты мы успели, как и планировалось, разрушить. Других аппаратов по имеющимся у нас сведениям не существует…

Волна раздражения снова поднялась в Генеральном.

— Так что же, по-вашему, получается, святой дух руку приложил?

Менжинский не нашелся что ответить. Сталин взял в руки карандаш, подержал, бросил на стол. По первому движению видно было, что хотел сломать, но удержался.

— Очевидно, что аппарат существует. Пока мы не знаем где он, наша Лунная программа будет подвергаться опасности… Что сейчас известно? Район катастрофы? Что с экипажами?

— Пока нам известно очень мало. Сведений практически нет. Однако, если предположить, что действовал неизвестный нам аппарат ЛС, то, скорее всего, это американский аппарат.

— Основания?

— Во-первых, американский корабль беспрепятственно совершил посадку, не подвергшись нападению. Во-вторых, расстояние. Американцы, если вы помните, смогли своим аппаратом через систему ретрансляторов разрушить часть Джомолунгмы. У французов аппарат слабее. В-третьих — деньги и опыт. У них есть технология. Они вполне могли построить еще один аппарат, о котором нам пока не известно.

— Теперь уже известно, — ровно сказал Сталин. — Хорошо…. Теоретически — американцы. Где это могло произойти?

— Однозначно не над нашей территорией. И вряд ли над Европой.

— Почему?

— В этом случае об этом наверняка написали бы европейские газеты. Кто-нибудь да стал бы свидетелем падения кораблей. Логичнее всего предположить, что они сделали это над океаном, чтоб утопить золото.

Сталин хотел что-то сказать, но Менжинский перебил его.

— Тем не менее, наша разведывательная сеть в Европе и Азии получила приказ собирать информацию обо всем, что может иметь отношении, и мимо стоявшего на вытяжку чекиста быстро прошел Поскребышев. Наклонившись к Сталину, что-то прошептал, быстро кивая головой. Менжинский прислушался, но ничего не услышал.

Генеральный секунду сидел, потом выпрямился в кресле.

— Есть новости. Два члена экипажа Первой экспедиции подобраны цеппелин — платформой «Парижская Коммуна». Где их подобрали?

Поскребышев подошел к карте и пятерней накрыл кусок Китая.

— На Советско-Китайской границе. Сейчас «Парижская Коммуна» движется вглубь территории Китая, к месту катастрофы «Лунника». Корабль пострадал, но люди и груз в целости.

Китай. Атмосфера. Май 1931 года.

…Далеко-далеко внизу, за двойным слоем облаков лежал раздираемый войной Китай. Отсюда, с палубы «Парижской коммуны», не было видно ни войны, ни её следов, но стоявшие рядом с Дегтем и Малюковым люди отлично знали, что там, внизу происходит. К счастью СССР это никак не казалось. Невмешательство в этот конфликт оставалось краеугольным политическим положением для республики.

Потому и вооружений на нем не было. По крайней мере, тех вооружений, которые тут могли опознать как оружие.

Два самолета — все что осталось от той военно-воздушной мощи, полагавшейся цеппелин-платформе — стояли в самом начале взлетной палубы и служили скорее для успокоения тех, кто мог их увидеть.

Да и откровенно говоря, не было тут никакого обмана — задача, стоящая перед командиром не была военной. Нужно было отыскать потерпевшие катастрофу корабли и спасти экипажи. Ну и, конечно, груз. А зачем для этого самолеты-пулеметы? Так-то…

Теперь дирижабль, невидимый и неслышимый на такой высоте, скользил к району падения корабля, а уж обнаружить его с высоты будет легко — маскировать корабль они и не думали.

Сложнее всего — и это понимали все — будет с другими кораблями экспедиции. Конечно, их будут искать, кроме того, оставалась вероятность того, что кто-то из команд уцелел и сейчас ищет возможность связаться с Родиной. Но только когда это удастся?

С «Лунником»-то определились довольно быстро.

На цеппелин-платформе нашлось несколько китайских коммунистов, разобравшихся с прихваченной офицерской картой и стало понятно не только в какую сторону двигаться, но и где нужно остановиться.

В штурманской рубке, держа в зубах незажженную трубку, командир «Парижской коммуны» циркулем мерил японскую карту, прикидывая маршрут движения.

— С вами понятно… — сказал командир. — А где теперь нам остальных искать?

Независимо друг от друга они вздохнули.

Мало того, что вопрос был не простой — он был из главных.

Хотелось верить, что где-то, непонятно еще где, прямо сейчас, пусть и менее комфортно, чем они сами, голодные, холодные, но живые сидят товарищи и ожидают помощи от страны, пославшей их к Луне.

Он подошел к ряду иллюминаторов, посмотрел вниз.

— Хоть бы какие ориентиры!

Деготь посмотрел в иллюминатор. В круглом стекле виднелись плотные облака, на которых умирал свет закатывающегося за горизонт солнца. Свет тут не горел, и округлость казалась тоннелем, пробитым в воздухе. В памяти что-то шевельнулось.

Эта дыра в занавешенное облаками небо что-то напомнила ему. Он закрыл глаза замер.

— Бумагу и карандаш, — сказал Владимир Иванович, не открывая глаз. — Быстро.

Что-то было в его голосе, что заставило командира корабля рвануть лист из бортового журнала.

С десяток секунд Деготь сидел неподвижно, только губы шевелились, словно он с кем-то разговаривал. Командир вопросительно посмотрел на Федосея. Тот в ответ только плечами пожал.

Быстро глянув на чистый лист, коминтерновец нарисовал на нем круг. И прищурив глаз, провел кривую. Дойдя до конца окружности, кончик карандаша замер над листом, но через секунду Владимир Иванович нарисовал там несколько округлых пятен, и медленно начал штриховать их. Он словно бы хотел придать некое изящество рисунку или позволял руке вспомнить что-то, что сам забыл.