"Фантастика 2024-42". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Полезная вещь, — сказал журавлевец. — А только Гаврила — то наш к чему тут? Он, насколько я помню, и на баб-то не смотрел. Никак от него Русь ни землёй, ни народом прирасти не сможет…
— Пока не знаю, — честно ответил Белоян. Может и никак. Пока Твоего Гаврилу к этому делу одно привязывает — в один день с колдуном пропал. Но даже если и так, то Гаврила тут сбоку припёка. Митридан ваш — вот главная заноза.
— Митридан? Выходит, прав я был. Отметился он у тебя в Киеве, — довольно сказал Хайкин, сообразив, что тем самым он уравнивается с киевским волхвом.
— И не у меня и не в Киеве, —
Хозяин сделал вид, что не заметил осторожности гостя.
— И, что в этом другом месте?
— Вобщем украл он в этом месте «Паучью лапку».
Волхв замолчал, ожидая вопроса, но Хайкин молчал. Не хочет ему гость всей правды сказать, что ж его дело. А и ему полправды слушать не хочется. Как быть? Молча, они смотрели друг на друга, пока, наконец. Хайкин, вежливости ради, не нарушил молчания.
— А зачем ему это? Для каких дел?
Белоян облечено вздохнул — врать не пришлось.
— Ему он не нужен. Не для себя он его крал. Тут других доброхотов хватает.
— А им зачем?
— В их землях не всё спокойно, вот и хотят они внимание Богов на себя обратить. Они попросили, ну а он и расстарался. Не даром, конечно…
— Да как же так? — удивился Хайкин. — Как же не уследили? Беречь надо было… Такая вещь!
Белоян кивнул, соглашаясь, но оправдываться не стал.
— Бережём… Берегли то есть, но вот так получилось… Думаешь первый он? Нет. Талисман это как огонёк, на который мотыльки летят. Летят и летят, летят и летят…
Белоян задумался, и хозяину пришлось кашлянуть, чтоб прервать его мысли. Киевлянин вздрогнул.
— Я вижу, что у тебя и горя-то большого нет…
— А что горевать? — спросил Белоян без тени смущения или раскаяния. — Искать его надо, да назад талисман возвращать, пока он думает, что обманул всех. Сгорел…
— Легко сказать…
— Конечно не легко… Чтобы он о нас не думал, а он себя скрыть попытается. Заклятьем или ещё как…
— Скроет?
Белоян пожал плечами.
— Раз мы знаем, что он живой, так и искать его будем со всем тщанием. А раз так, то значит, обязательно найдём. Нужно его поймать, пока он талисман тем, другим не передал…
— Но Гаврила-то? — не удержался Хайкин. — Наш-то простак тут причём?
Белоян только плечами шевельнул неопределённо.
— Не знаю ещё. Я твоего Гаврилу не видал, но если он день в день с колдуном из города пропал, да прямо из его дома, значит это всё не просто так, не случайно.
В задумчивости Белояна не было отчаяния.
— Может быть знает чего, или несёт… Надо его искать. Надо Митридана искать…
Хайкин не чинясь достал ещё один Шар и подставку. Он пододвинул всё к Белояну и, заглянув в медвежью морду, сказал:
— Мы люди не гордые… Если к нам с добром, то и мы с честью. Всем поделимся, последнее отдадим… Начнём не откладывая?
— Нашёл!
В голосе Белояна не было торжества. Только усталость. С утра до утра они искали иголку в стоге сена. Князья пировали, охотились, а волхвы не смыкая глаз, перебирали жителей земли Русской. Хайкин оторвался от своего Шара и наклонился к гостю.
Тот сидел, словно одеревенев, и смотрел в свой Шар. По медвежьей морде трудно было понять, что чувствует Киевский волхв, но Хайкин и по себе знал, что он должен чувствовать. Журавлёвский волхв нажал руками на переносицу, заставляя резь в глазах убраться куда-нибудь поглубже в череп и склонился над Шаром. В глубине стекла виднелось чужое лицо и тенью сзади, ещё одно. Хайкин прищурился, сквозь круги и резь, вглядываясь в незнакомые глаза.— Не он.
— А второй?
— Тоже не он…
— Как это не он? — удивился Белоян. — Сам же говорил — у одного лицо глупое, а у другого бородавка. Куда уж глупее? Да и бородавки вон и вон.
— Не те, — тусклым голосом повторил Хайкин. — Не те и всё.
Казалось, что спать хочется даже больше чем дышать. Если б Белоян ошибся в первый или в десятый раз, то он, может быть, сказал бы это иначе, но это случилось раз в тридцатый. Колдовство для них превратилось в тяжёлую и нудную работу, вроде распахивания земли или корчевания пней — тяжело, нудно, но необходимо.
— Надо было чагу покрепче заваривать, — проворчал Белоян. — Пожалел что ли?
Хайкин ничего не сказал. Во рту стояла сухая горечь с берёзовым привкусом, словно банный веник пожевал. Он просто вернулся к своему Шару и всё пошло своим чередом. Лица, лица, лица… Множество лиц, но не тех, которые были нужны.
Солнце не успело пройти от столба до столба, как Белоян откинулся к стене. Хайкин тут же спросил:
— Нашёл?
— Всё зря… — сказал гость. — Закрыт он. Тут место знать надо. Тогда только…
Хайкин тоже оторвался от своего Шара и посмотрел на Киевского волхва.
— Глаза у тебя, как у бешеного поросёнка.
— А у тебя лучше, что ли?
Белоян провёл рукавом по морде, словно усталость была паутиной и её можно было сбросить.
— Сутки потеряли…
— Потеряли?
— Ну не потеряли — поправился он. — Потратили.
Волхв поднялся. Растирая поясницу, прошёл к столу, на котором дымилась свежесваренная кава. Припав к кружке, долго прихлёбывал горячий напиток, изредка поглядывая на широкий золотой браслет на левой руке.
— По-другому давай пробовать.
Опустив кружку на стол, с силой потёр лицо.
— Прикажи, пусть ещё кавы заварят.
— А поможет? — спросил Хайкин. — Что-то я не слышал, что в таких случаях кава помогала.
— Поможет. А потом прикажи, чтоб какую-нибудь вещь Гаврилову сюда, к нам принесли бы.
Хайкин помрачнел.
— Не получится.
— Это у меня-то? — обиделся Белоян. — Ты говори, да не заговаривайся…
Сутки напрасных поисков не прошли даром. В голосе гостя на мгновение прозвучал рык дикого зверя.
— У меня не получится, — сказал Хайкин так, словно и не слышал медвежьего рыка. — Сгорел Гаврилов дом в тот же день. Дотла сгорел. До пепла.
Белоян несколько мгновений стоял неподвижно, словно Хайкин ничего и не сказал и тот повторил:
— Дотла. В тот же день.
— Вот оно что, — протянул, наконец, Белоян. — Что ж ты раньше-то не сказал?
— Ты не спросил. А я не сказал…
Киевлянин азартно стукнул кулаком по ладони.
— Значит я всё же прав… В Гавриле дело! Неужто всё сгорело?