"Фантастика 2024-48". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
— Но ты не веришь? — спросила Шева.
— Нет. Я верю в великое будущее Германии и в сверхчеловека. Глупо верить в Бога вообще, а тем более если он — бог евреев.
— Ты мыслишь как Раубен.
— Иногда и он бывает прав.
Шева решила не спорить. Нравственное состояние людей в эпоху Пауля было далеко от идеала. Баст, пробудившись ото сна, ласково вцепился клыками в палец хозяйки. Та, засмеявшись, освободила ногу.
— Я знаю несколько больше. Служба слежения долго наблюдала за этим человеком, и мы получили о нем вполне определенное представление. Он действительно сын женщины по имени Мария, но его отец вовсе не безобидный плотник, каким его рисуют легенды. Было дело, он плотничал, но большей частью занимался другим. Настоящее имя отца Иисуса — Иуда из Гамалы. Он бунтовщик и враг римлян. За несколько лет до этого
Иуда оставил после себя девятерых детей. Иисус, вопреки преданию, не старший из братьев. Первенцем был Симон, прозываемый еще Петром. Следом родился Иаков, затем Иосиф. Иисус — четвертый сын.
— У меня самые смутные представления о семье Христа. Но если мне не изменяет память, Петр, Иаков и прочие приходились Иисусу двоюродными братьями?
— Легенда уверяет, что да. Но на деле все было не так. Аналитическая служба считает, что это было сделано с той целью, чтобы подчеркнуть исключительность, а также первородство Иисуса.
Охотница одарила своего собеседника взглядом, словно вопрошая: удовлетворен ли он подобным объяснением? Пауль кивнул:
— Понятно.
— О детстве Иисуса известно немногое. Но оно не представляет особого интереса. Кроме одного-единственного факта. Агенты, наблюдавшие за этим ребенком, подметили за ним странную способность. Он словно бы умел появляться сразу в нескольких местах. Объяснения этому феномену мы не нашли, но более ничего сверхъестественного обнаружено не было. Братья Иисуса, которые были старше его на пять, четыре и два года, пошли по стопам отца. Они примкнули к тем, кто называл себя зелотами, — к крайним радикалам, выступавшим как против власти Рима, так и против собственной знати. Иисус избрал другой путь. В восемнадцать лет он оставил дом и ушел на Восток. Там он вступил в секту ессеев, которые верили в скорый конец света и проповедовали крайний аскетизм и замкнутость.
Шева выпалила всю эту фразу без остановки и перевела дух. Пауль воспользовался паузой, чтобы похвалить ее:
— Ты немало знаешь. У вас дают отличное образование!
Хотя высокая оценка как ее способностей, так и достоинств Системы польстила Шеве, она честно призналась:
— Здесь нет моей заслуги. Я просто передаю тебе информацию, подготовленную Аналитической службой. А та располагает действительно огромными возможностями. Так что спасибо за похвалу, но я менее всего достойна ее.
— Не согласен.
Охотница улыбнулась:
— Тогда еще раз спасибо! Но вернемся к Иисусу и ессеям. Ессеи жили замкнутыми сообществами преимущественно вдоль берега Мертвого моря. Порой они начинали слишком громко роптать против властей, и тогда их нещадно преследовали. Здесь опять начинаются странности. Хотя Иисус около десяти лет провел в кумранской общине, но порой наши агенты замечали его и в других уголках Израиля. Нам точно известно, что у ессеев существовал строгий запрет на связь с внешним миром, распространявшийся на всех членов общины, за исключением тех немногих, кто добывал пропитание или волей-неволей шел на поклон к властям, чтобы просить за общину. Иисус был не из их числа, но тем не менее несколько раз его замечали в Галилее, на морском побережье и даже в Иерусалиме, городе, ненавидимом ессеями и запретном для них. Аналитическая служба не нашла этому объяснения, отнеся данные факты к разряду загадок. Далее… — Шева нагнулась и почесала за ухом пробудившегося кота. Тот ответил хозяйке жизнерадостным широким зевком. — В тридцать четыре года Иисус оставляет общину и начинает проповедь. К тому времени он — фанатично убежденный в своей избранности и чрезвычайно волевой человек. Он — ярко выраженный психопат из разряда тех, кому суждено быть вождями. Он может зажечь толпу и довести до исступления самого себя. Он не слишком тверд духом, но в нем пылает могучий огонь уверенности в собственной исключительности. Он считает себя посланцем Бога и готов пойти на все, чтобы доказать это. Он проповедует преимущественно в Галилее, где быстро приобретает многих сторонников. В это же время происходит его сближение
с братьями, которые до того много лет и знать его не желали. Очевидно, сыновья Иуды из Гамалы посчитали, что Иисус может принести немалую пользу и возглавить восстание. Но Иисус не оправдывает надежд братьев. Он призывает к смирению и выступает против насилия. Он проповедует более двух лет, и к его словам прислушиваются сотни людей.— Если верить Библии, за Христом шли многие тысячи!
— Обычное преувеличение, свойственное любой легенде. Но и сотни, поверь, немало, так как Израиль буквально кишит пророками, и мало кому из них удается собрать слушателей. Осталось семь-восемь дней до того, как Иисус придет в Иерусалим, где его схватят и казнят. Нам надлежит присутствовать при этом и помешать Арктуру завладеть той силой, которая возникнет в тот миг, когда умрет Иисус.
— Но как это сделать?
— Лучше всего — заранее опознать Арктура и нейтрализовать его еще до смерти Иисуса. Можно сделать это и во время казни. В крайнем случае мы должны завладеть копьем сами, дабы оно не попало к Арктуру. Чтобы контролировать события, мы должны держать в поле зрения сразу и Иисуса, и Лонгина, так как Арктур может подкрасться с любой стороны.
— Но как это сделать?
— А ты не догадываешься?
Пауль облизал губы:
— Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь. Ты хочешь, чтобы мы разделились?
— Совершенно верно.
Юноша с сомнением покачал головой:
— Не думаю, что это хорошая мысль. Я совершенно не знаю местных обычаев. Я не представляю, как вести себя в этом мире. Пойми, он далек от меня настолько, что ты даже не можешь вообразить!
— Но ты же прекрасно действовал без меня и в стане Баязида, и там, где тебя звали Волком!
— Но это совсем другое дело! Мне приходилось бороться за свою жизнь. Кроме того, ты забываешь, что в обоих случаях я едва не лишился головы! Сейчас же ты предлагаешь мне взять на себя ответственность за дело, которое по плечу только специально подготовленному человеку. Шева, я не Охотник!
— Да, ты не прошел соответствующего обучения, но, поверь, ты можешь куда больше, чем большинство из тех, кто именует себя Охотниками. А потом, у нас просто нет иного выбора. Оставаясь вместе, мы не в состоянии держать под наблюдением сразу и Иисуса, и Лонгина.
— Обратись к начальству, пусть пришлют еще людей.
Шева посмотрела на Пауля почти с сожалением:
— Ты сам слышал, что сейчас делается в Управлении! Вряд ли нам следует рассчитывать на их помощь.
— Но это не моя проблема! Я просто не могу!
— Можешь! — жестко отрезала Шева. — Ты в последний раз поможешь мне, а я помогу тебе. Я переправлю тебя в любое время и место, куда ты захочешь. В конце концов, ты любишь меня?
— Да, — с ноткой подозрения ответил Пауль.
— Так вот, если ты поможешь мне в этом деле, то получишь все что хочешь. Я буду любить тебя!
— Но…
Шева мягким, но в то же время властным движением наложила ладонь на губы юноши:
— И не надо больше никаких слов! Ты сейчас же отправляешься в Вифанию, где присоединишься к людям, которые следуют за Иисусом. Ты играешь белыми. Я же беру на себя Лонгина и все остальные фигуры, действующие со стороны черных. В назначенный час мы встречаемся и завершаем это дело. А потом все в наших руках!
— Обещаешь? — прошептал Пауль, целуя пальцы Шевы.
— Естественно! Я же сама сказала! Но все это будет потом! Я пойду во дворец Пилата, а тебе предстоит неблизкий путь. — Охотница быстро чмокнула юношу в щеку. — Все! Пора действовать. Я — во дворец, а тебя ждет городишко под названием…
Шева задумалась.
— Вифания, — подсказал Пауль.
Его ждала Вифания…
Путь до Вифании был недалек. Пауль проделал его под монотонные лекции мнемотического переводчика — той самой серебристой горошины, которую вручила ему Шева перед первым путешествием по Отражениям. Несмотря на крохотные размеры, горошина оказалась кладезем премудрости, и за те несколько часов, что заняла дорога, Пауль узнал уйму разнообразных сведений — начиная от обычаев и привычек местных жителей и кончая географией, флорой и фауной побережья Средиземного моря. Все это поначалу забавляло, Пауль даже пару раз вступал со всезнайкой в пререкания, но по прошествии некоторого времени это стало его раздражать. В Вифанию Пауль пришел в скверном настроении.