"Фантастика 2024-48". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Я посмотрел в сторону прохода, туда, где до сих пор стоял отец. Ему было сложнее, чем Эмери. Ещё около часа назад, он собирался меня убить. А сейчас всё, во что он верил, оказалось ложью. Талий был сильным человеком, и он умел признавать собственные ошибки. Но, видимо, с такими ещё ему не приходилось сталкиваться.
— Так и будешь стоять в дверях? — спросил я. — Вот он я, вернулся. Из рабства! Сам! — Сорвался на крик я. Как бы я не старался, но «ребенок во мне победил».
Он хотел развернуться и уйти, но окрик Эмери его остановил.
— Талий Де Тьер, ты сбегаешь?
Он
— Он наш сын, Талий. И это мы виноваты перед ним. Имей совесть признать, что мы облажались.
Когда он повернулся, огонь в его глазах снова пылал. Такой же у него был, когда он приземлился с Эмери на палубу. Но я не чувствовал опасности для себя.
— Прости меня, сын. Я подвёл тебя! — после чего он подошёл вместе с Эмери и обнял меня. — Я клянусь, что я уничтожу всех, кто сделал это с нами.
— Записывайся в очередь, — сказал я, и тоже его обнял.
Напряжение между нами стало пропадать, но до настоящего прощения нам предстоит ещё очень долгий путь. Не знаю сколько мы так простояли, но к нам постучались, и Талий крикнул, что можно входить.
В дверях появился князь Орлов. Он посмотрел в нашу сторону и выразительно хмыкнув, остановил свой взгляд на отце.
— Талий, мы подлетаем к замку Тьер. Нужно, чтобы кто-то успокоил людей на стенах.
Де Тьер раздраженно спросил.
— А что, сам не можешь справиться? — по тону, которым сказал отец, я сделал вывод, что эти двое друг друга недолюбливали.
— Твои люди готовятся к бою. Мне себя вести сообразно ситуации? — спросил Орлов.
— Я тебе отвечу сообразно! — скривился Талий. Он поцеловал меня в макушку, и прошептал мне. — Поговорим дома.
Я кивнул, и он вышел из каюты.
— Мама, тебе надо привести себя в порядок. Пойдём я провожу тебя до каюты девушек. Они помогут тебе. — Она ничего не отвечала, а просто кивала головой. Только сейчас я увидел, как она сильно похудела. И какие у неё темные круги под глазами.
— Твои глаза стали светить ярче, — сказала она, когда я активировал свою способность. — Что ты видишь?
Я вначале не поверил своим глазам. И даже несколько раз моргнул, чтобы убедиться в увиденном
— Где нахрен Корф? — выругался я, глядя на ауру матери. Она вся была красного цвета. — Вы что, его уволили?
Она, не понимая, что происходит, в некотором смятении ответила.
— Нет, он остался работать у нас даже после твоего похищения. А что происходит?
— Ты умираешь, вот что происходит!
Вероятно, мои крики услышали на палубе, потому что в комнату вбежали Ля Фисто и отец. Граф, увидев мои светящиеся глаза, воскликнул.
— Ярар, не вздумай никого омолаживать пока Орлов здесь! Стихией тебя заклинаю!
— Делать что? — удивился Талий. — Ты что несёшь, граф? — с раздражением в голосе спросил отец.
Граф отмахнулся от него и пошёл в мою сторону. Но не успел он сделать и пары шагов, как перед ним возникла тонкая огненная стена, отделившая его от меня.
В глазах Ля Фисто отразился страх, когда он стал оборачиваться в сторону Талия. Граф поднял руки вверх, показывая, что не представляет угрозы.
—
Де Тьер, клянусь Вам, я не желаю Ярару ничего плохого. И когда Вы узнаете некоторую информацию о нём, поймёте, что мои слова были обоснованы.Было видно, что Талий сдерживается из последних сил. Он сжал кулаки, из которых появилась вспашка огня.
— Ярар, что случилось? Почему ты ругался? — сердитым голосом спросил он.
Я указал взглядом на Эмери.
— Её аура! Она умирает! — на эмоциях сказал я, и повёл Эмери на мою койку.
— Что ты такое несёшь? — приблизился он ко мне, вырывая из моей ладони руку Эмери. — Возомнил себя аттестованным целителем, равным Корфу?
И он так сильно дернул руку, что я отлетел от него будто получил тупой удар. Но боли не было. Была просто обида.
Рядом со мной стоял граф, который печальным взглядом посмотрел на меня. Действия отца были красноречивы. Я понял, что ничего уже не будет, как прежде. И мне стоит прекратить мечтать об этом.
— Она умирает. — сказал я, как можно прохладнее. — У неё есть максимум неделя. Потом её не смогу спасти даже я. — После чего я пошёл на выход из каюты. Уже в дверях, холодным тоном, попросил. — Прошу выделить мне и моим друзьям комнаты. Конечно мы расплатимся за постой. — И я не задерживаясь ушёл оттуда. Возможно, последняя фраза выглядела, как ребячество, но мне было очень обидно.
На палубе меня догнал Ля Фисто. Он положил руку мне на плечо и слегка прислонил к себе, давая понять, что я не один. С другой стороны, к нам подошёл Зес в компании «наших» девушек. Инесса и Ерби улыбнулись, и мне стало немного легче на душе.
Как бы мне не было больно от поведения отца, однако в таком состоянии он всё равно меня не услышит. И хотя состояние Эмери было крайне тяжелым, но некритичным. Я просто боялся затягивать. Даже когда я исцелял людей, раненных в бою, мне не приходилось видеть настолько искаженной ауры.
Мне было непонятным куда смотрит Корф. Да и Талий тоже молодец, как можно быть настолько слепым, чтобы не видеть состояние жены. Её лицо явно свидетельствует о том, что она больна.
С крепостных стен уже были слышны восторженные крики солдат замка. Многие впервые видели прямое свидетельство тому, что человек покорил небеса. И не важно, что эпоха летающих кораблей заканчивалась. Главное сам факт — люди там были!
На палубу вышли Талий и Эмери. На лице матери не осталось и следа того, что она плакала. Она посмотрела в мою сторону, и виновато отвела взгляд. А Талий даже не повернулся в мою сторону. Они подошли к князю Орлову и о чём-то стали переговариваться.
— Держи путь к той башне, — указал направление Талий, рулевому корабля.
В том месте собралось особенно много людей. И при приближении я узнал Михаила. Он держал на руках маленькую светловолосую девочку с волосами, как у меня.
— Ярина… — тихо прошептал я, узнавая младшую сестру. Рядом стояла поседевшая Этта, которая очень сильно постарела за те два года, что меня не было. Но я тут же подумал о том, что это дело поправимое. И рядом с ней была маленькая копия Эмери. Маша подросла. Последний раз, когда я их видел, ей было 4 годика. А сейчас ей значит шесть.