"Фантастика 2024-48". Компиляция. Книги 1-29

– Не получается?
– Спросила его супруга. Она стояла рядом, удерживая приличных размеров мешок. В нем была пара армейских аптечек, которые Аккрун так же притащил со свалки.

– Дешифратор глючит. Всё-таки написание программ - это не мое. Сколько раз переписывал, а все равно где-то, но накосячу. Все в порядке, просто я его перегружаю. Сейчас заработает.

Супруга переминалась с ноги на ногу в нетерпении, но не жаловалась. Спустя несколько минут электронный замок двери пикнул, и дверь отъехала в сторону.

– Постой здесь. Если надо я позову.
– Аккрун строго посмотрел на супругу и исчез в проеме помещения, где тускло, горел свет. Супруга послушно осталась у дверей.

Войдя в комнату, по размерам соответствующей их ней, он одежду сваленную в одну кучу на кровати и два доеденных армейских пайка на полу. Стол в комнате отсутствовал. Он нагнулся к остаткам пайков и его лицо начало хмуриться. Все упаковки пайков были пусты и вылизаны до блеска. Кое-где упаковка была надкушена.

Он взглянул на кучу одежды и рассмотрел в мешанине штанин и рукавов детскую пятку. Его челюсти сжались сильнее, и он потянулся к ней дрожащей рукой, шепча под нос: "Не дай бог...".

Дотронувшись до пятки, он облегчённо вздохнул. Пятка была теплая, и спустя секунду она исчезла в куче, и в ней началось движение. Через пять секунд из кучи показалась взлохмаченная голова ребенка около трех лет.

– Вис? Это ты?
– Из кучи белья высунулась маленькая ручка и протерла глаза.
– Ты не Вис! Где Вис?

– Вис... Он попросил накормить вас... Меня зовут дядя Аккрун. А где твоя сестра?

– Саита? Она тут. Только она спит, и я не могу ее лазбудить. И она холодная стала. Навелное она заболела. У нее зивот болел. Навелное потому, что она колобочки от пайков ела. А у тебя есть что-то покушать? У меня вот осталось чуть-чуть...
– С этими словами он достал из-под одеяла кусочек засохшего армейского рациона. Внутривенного. Аккрун сразу его узнал. Он сам такие ел, до того как к нему попала в руки капсула. Такой использовался военными в растворенном виде. Он применялся водителями мехов, когда они были в длительных рейдах или не могли долго выходить из своего меха. Чтобы не отрываться на еду им вводили питание внутривенно.
– Только я для Вита его белегу. Он знаешь какой сладкий? Это его доля. Я спесально сплятал! А обычные пайки кончились, но они не вкусные...

– А я доктор! Можно я Саиту посмотрю?
– Голова Аклуша кивнула, и он стал выбираться из кучи. Вылез он одетый в одну футболку, которая ему была велика. Она была грязного серого цвета и доходила ему до колен на манер платья. Ноги были абсолютно голые.

– Она внутри. Только смотри! Если ты что-то с ней сделаешь - я все Виту ласскажу! Он у нас ух! Такой сильный!
– Мальчик погрозил Аккруну кулаком.
– Вит не плиходил долго. Я каздый день палочку рисовал, когда он усел. Вон на стене.

Аккрун взглянул на стену, на которой красовались 18 неровных палочек.

– Я только посмотрю.
– Аккрун принялся разгребать кучу белья и обнаружил девочку лет 5-6 на вид. Обнаженная детская грудь не двигалась, кожа была бледная и по телу пошли пятна. Нагнувшись над ней, он немного сдавил глазное яблоко и, увидев вытянутый, словно кошачий зрачок, закрыл глаза ребенка и глубоко вздохнул, сразу же осунувшись.

– Она сильно болеет?
– Спросил Аклуш, подойдя к Аккруну и ручкой поднимая его голову, стараясь увидеть его лицо.
– Она умеля?

– Да Аклуш. Умерла...

– Вит тоде не плидет? Он нас блосил?
– Смотря в глаза, порол правду матку трёхлетний ребенок. Его чистые, зеленые глаза не имели даже намека на слезы.

– Нет. Он не бросил...
– Аккрун сглотнул ком в горле.
– Он тоже умер...

– Ты будес делать мне плохо? Не вли! Мне Вит много лассказывал, пло плохих дяденек!

– Нет. Мы знали твою маму... Мы пришли помочь... Я хочу тебя забрать жить к нам. У нас есть, что покушать и тепло.
– Аккрун заметил, что мальчик стоит босиком на металлическом полу, а в комнате не так уж и тепло. Дети свалили в кучу все вещи которые смогли найти и зарылись в нее, чтобы согреться. Они грелись друг об друга.

– Ты влес?

– Нет. Твою маму звали Мейла. Она была очень красивой и у нее были темные претемные волосы. Она была высокой и стройной. Она умерла, когда тебе было два годика...

Мальчик выпрямил спину и наклонил голову чуть вперед. Его руки вытянулись вдоль тела, а кисти сжались в кулаки. Смотря на Аккруна исподлобья, уголки его рта опустились вниз, а из глаз потекли слезы. Мальчик стоял и плакал, не издавая ни звука.

– Не плачь. Все будет хорошо!
– Аккрун попытался обнять ребенка, но он не обнял в ответ. Он все так же продолжал реветь без звука, даже когда Аккрун поднял его и понес к выходу из комнаты.

– Малчики не плачут! Вит не плакал и я не плачу!
– Дрожащим голосом ели слышно говорил ребенок на ухо Аккруну, обхватив его за шею.

– Не плачешь! Это просто конденсат с потолка капает, вот и лицо у тебя мокрое! А ты настоящий мальчик!... Ты не плачешь!
– Он подошел к супруге и та, видя ревущего ребенка и Аккруна, сигнализирующего свободной рукой, принялась доставать теплую одежду и накидывать на мальчика.

– А что говорила Саита, перед тем как уснуть?

– У нее зивот болел. Я ей говолил, что упаковку от пайка есть нельзя..., а она съела две колобочки, две челточки назад...
– Рассказ прерывался всхлипами мальчика.
– А потом у нее зивот заболел и она не могла уснуть... говолила, что ей больно... а потом она уснула и не плосыпалась...

Аккрун смотрел на супругу, а у той дрожали руки и были огромные глаза. Он подхватил мальца поудобнее и они вместе отправились в свою комнату, оставив дверь открытой.

– А куда мы идем дядя Аккрун?

– Домой... домой мы идем...

++++++++++

Быстрые похороны в местном крематории обошлись в шесть кредитов. По три за каждое тело. Отповедь священнослужителя, стандартный горшок для праха и услуги самого крематория. Покупать изысканных урн Аккрун не стал. Он не знал, что решит Аклуш делать с ними. Может, смешает с лунным грунтом, а может, станет хранить.

Больше проблем доставило поиск тела Вита и найм людей, чтобы донести тела до местного крематория. На это ушло еще 4 кредита.

Зайдя домой Аккрун обнаружил супругу, сидящую за столом и смотрящей в одну точку. Он сел рядом с ней молча, не зная как начать разговор. На столе стояло две пустых, чистых тарелки.

– Он съел свою порцию и доел твою. Просил еще, но я не дала. Побоялась, что заворот кишок будет. А тарелки он вылизал...

– Я хотел спросить, что дальше де...

– У тебя есть другие варианты?
– Перебила его супруга на полу слове.
– Сам прекрасно знаешь, что происходит в государственных приютах у нас.

– Тогда оставляем его у нас.
– Аккрун устало потер ладонями лицо.

– Ты знаешь, сколько таких малышей у нас в трущобах?

– Всем мы помочь не сможем. Я понимаю тебя солнышко...
– Аккрун встал и подсел к супруге, обняв ее.

– У нас на счете почти 4 миллиона империалов. Уж пару десятков прокормить точно сможем... Как думаешь?
– Она повернула лицо с красными от слез глазами к нему.

– А куда мы их...

– Пока снимем несколько комнат, чтобы всех разместить. Отмоем, откормим. Тут главное помнить, что характер ребенка формируется до 6 лет. Дальше мы их уже не исправим. Поэтому нужно помогать в первую очередь тем, кого мы сможем вернуть к нормальной жизни.